Как и положено, чтобы не опьянеть раньше времени, сначала перекусили. Настал черед и для остального, с целью чего и собрались. Налили мне полный стакан водки, как ни сопротивлялся. Против традиций не попрешь! В него бросили две большие, золотистого цвета звездочки. Майор будущий, как-никак! Подошел черед представляться командиру. Взяв в руки стакан, мысленно перекрестившись, приступил:
— Товарищ полковник! Капитан милиции Мокрецов! Представляюсь по случаю присвоения очередного специального звания майор милиции, — с этими словами выпил всю обжигающую бесцветную жидкость, выловив звезды, старательно языком разложил их на плечи — виртуальные погоны, проследив, чтобы ни одна не упала, после чего продолжил, — товарищ полковник, майор милиции Мокрецов представился по случаю присвоения очередного специального звания.
Бурные, как пишут в прессе, аплодисменты, после чего, продолжая традицию, Удалой произнес:
— Поздравляю, Георгий Александрович! Нашего полку прибыло! Как говорится, встал на рельсы! — имея ввиду двухпросветные погоны.
Тут уже и все остальные присоединились к торжеству, пригубив из своих сосудов. После третьего командир распрощался со всеми, пожелав провести вечер без эксцессов, но весело. Посидели душевно, распрощались с коллегами. Выйдя из подъезда проводить, тормознулся с Гномом и Пулей. С понедельника они оба в законном очередном отпуске, выезжают с семьями, как и решили, в Сочи. Чтобы не раздражать без причины жен, договорились встретиться завтра, утрясти мелочи, наметить план действий.
Вернувшись домой, присел за стол и задумался. Все-таки, дерьмовая иногда штука — жизнь. Ни о чем, что задумал совершить, жалеть не собираюсь, но все же… С одной стороны — майор, офицер милиции… боевой офицер, в конце концов, а становлюсь натуральным оборотнем. Подделка документов, нелегальное хранение и ношение оружия, планирование (пока планирование!) убийств, да еще и в составе организованной группы, подписав на это дело друзей, настоящих братьев по оружию. Как ни крути — дорожка, ведущая вниз. С другой же — гады, убившие всю мою семью, моих любимых. Эти мрази, жрущие, пьющие и гуляющие за счет чьих-то смертей. Твари, недостойные жить. Враги, подлежащие безусловному уничтожению. Нет! С парнями надо еще раз поговорить. Как они? Передумают, или пойдут со мной до конца?
Ночью спал крепко. Проснулся бодрым. Как обычно — зарядка, утренние процедуры, завтрак. А теперь — сборы в дорогу. Выезжаем завтра утром. Каждый в своем направлении. Пока паковал вещи, подъехали друзья. Уселись за журнальным столом обсудить дальнейшие действия.
— Ну рассказывай, что придумал.
— Ничего сверх того, что уже обсуждали. Планы только слегка поменялись. Я выезжаю в Нальчик, а вы в Сочи. Как устроитесь, катите за мной. Вот это на бензин, — выложил на стол пачку денег, — в Ингушетию поедем на твоей машине, Гном. На трех там делать нечего, только внимание привлекать. Пуля! На тебе подписи. Кроме тебя, сделать это некому. Талантом бог обидел. Образец — вот! Оружие, кроме моего, впишем потом, номера на тех стволах не смотрел, без надобности были. Вроде все. Старый атлас дорог если нужен можете забрать. Я уже новый приобрел, чтобы не плутать. Сам в тех краях не ездил, только возили, так что дорогу досконально не помню. Не передумали? Отказаться еще не поздно.
— Уже поздно! — ответил за обоих Гном. — Коней на переправе не меняют. Одному же тебе не справиться. Это война, и не мы ее начали. Так, Пуля?
— А как еще-то? А победим? Или эта война бесконечная?
— Есть другие мнения? У меня лично — нет! Обязаны победить… — подвел я итог.
* * *
В понедельник рано утром, как только рассвело, положив на самое дно сумки трофейный АПБ вместе с камуфляжем и приобретенным за собственные деньги еще перед первой командировкой маскировочным костюмом «Леший», еще раз проверив наличие документов, денег, личного имущества, спустился в гараж. Качественно совместными усилиями обслуженный двигатель завелся с полпинка. Ну еще бы! Руки-то у моих друзей ни разу не кривые, да и растут откуда положено! Пора в путь. До Нальчика далеко. Жаль, что никто компанию не составит. Одному пилить, особенно, если радио уже не ловит, тоскливо. Примерно положил себе на дорогу трое суток. За это время в любом случае должен доехать. Вдвоем, меняясь за рулем, так и двух суток хватило бы, даже меньше. Особенно если не всю дорогу по федеральной трассе ехать, а срезать где только возможно. Пока же дорога только одна…
Под колеса ложатся километры. Хорошо, что выехал чуть свет. Основная масса водителей еще спит. Попадаются только дальнобойщики, которые, как и я, решили наладиться в путь пораньше. Не один вы, Георгий Александрович, такой хитрый… Мощный двигатель, как-никак один и шесть кубика объемом, ровно шелестит. Скорость постепенно растет. Время бежит пропорционально пройденному расстоянию. Есть пока не хочется, хотя уже и к обеду подходит… А вы-то откуда взялись? До ближайшего населенного пункта пилить и пилить, а тут невесть откуда вынырнувший гаишник своим полосатым жезлом делает жест, повелевающий остановиться. Нет, ну это же надо? В такую жару, да в понедельник пыль на дороге глотать…
Ну куда я денусь-то? Я же почти законопослушный гражданин, во всяком случае, внешне. Останавливаюсь, прижавшись к обочине. Заглушив двигатель, выхожу из машины и неторопливо направляюсь к стражу дороги, глаза которого изучающе смотрят в мою сторону. Похоже, признал во мне своего. Это как в поговорке про рыбака, если несколько переиначить, то будет звучать: мент мента… а дальше все и так знают.
— Добрый день, командир! Я что-то нарушил? Виноват, каюсь. Наверное, быстро ехал? Больше не буду, честное слово.
— Да нет, судя по всему, летел низко. Удостоверение пилота далеко?
Делать нечего. Достаю водительское удостоверение, сверху кладу служебное, передаю все коллеге.
— У меня только диплом, но зато с отличием, красный.
— Так и знал. Ну кто еще, кроме ментов может так гонять?
— А что, действительно быстро ехал? На спидометр, каюсь, не смотрел.
— Ну, пойдем, посмотрим.
— Пойдем… — пройдя к стоящей в тенечке за деревьями машине, глянул на радар. Ого! Сто сорок шесть! — А я и не знал, что она так может!
— Ну что же вы, товарищ майор, нарушаете? — глянув в «ксиву»
[35]
и сличив фотографию с оригиналом, спросил сержант.
— Виноват! Чесслово, больше не буду, коллега!
— С уголовки? — заметив должность «старший оперуполномоченный», спросил гаишник.
— С СОБРа.
Уважительно посмотрев на меня, сержант вернул документы:
— Счастливого пути, товарищ майор! Постарайтесь больше не нарушать.
— Обещаю…
— Так я и поверил. Всего доброго…
— И вам удачи!
