Жан Луи тогда сказал, что Кипр ему нравится даже больше, чем Французская Ривьера. Что это хорошее место для тех, кто, не порывая с бизнесом, ищет для себя тихую покойную гавань. И что лично он подумывает над тем, не обзавестись ли собственным домом в одном из местных городков…
Этим его планам не суждено сбыться: бедняге Жану Луи позавчера вышибли мозги. Их «связка», работавшая исправно почти целый календарный год — распалась. Будет ли теперь закрыта «прачечная», или пришлют нового служащего? Что будет с ним, с Козаком?
«Бежать нельзя остаться».
У него имелся определенный выбор. Его никто не стал бы упрекать, если бы он прекратил выполнение задания в связи с возникшим «форс-мажором». Он мог бы попытаться скрыться в первые же минуты после того, как обнаружил мертвым своего «коллегу». Конечно, не факт, что ему дали бы вот так спокойно уйти, но могло бы и получиться. Сбросил бы оба сотовых, машину оставил бы у дома Бухгалтера… Метро — в двух кварталах. Адрес «убежища» ему известен, в небольшой квартирке на востоке Парижа, в районе Belleville он мог бы найти надежное укрытие. И оттуда же мог бы прозвонить: в подробностях сообщить о случившемся, запросить маршрут и документы для возвращения.
Вполне мог бы отскочить .
Но он знал, какие надежды возлагаются на него и каких усилий стоило продвинуть его туда, где он оказался.
Бежать нельзя, остаться.
Подошла его очередь пройти контроль. Впервые за последний год он должен пройти не через «портал», предназначенный для путешествующих самолетами бизнес-класса деловых людей, но, подобно простым смертным, проследовать через таможенно-пограничный терминал.
Иван прошел через металлодетектор. В кейсе нет ничего особо интересного: новая сорочка в упаковке, запасная пара белья, зубная паста и щетка, бритвенные принадлежности.
Сотрудник погранслужбы пролистнул паспорт с трезубцем. Въездной бланк заполнен, виза имеется в наличии. Подняв карие глаза на стоящего по другую сторону кабинки мужчину, снявшего очки лишь в последний момент, сверил оригинал с фото. Затем спросил на английском:
— Цель прибытия в Республику Кипр?
— Туризм.
Сотрудник поставил штамп и протянул гостю паспорт.
— Добро пожаловать в нашу страну!..
Козак вышел из здания аэропорта. Его должны были встретить, но кто именно — он не знал до последнего. Алекс, когда они разговаривали перед вылетом на паркинге близ пассажирского терминала Орли, — там же он передал Ивану сотовый, забрав у него тот, который был при нем последние полтора суток — сказал дословно следующее:
«В аэропорту Ларнаки к вам подойдет человек, которого вы сразу узнаете».
Встав неподалеку от раздвижных дверей терминала, он достал из кармана пачку «кэмела». Выковырял сигарету, сунул в губы. Полез в карман за зажигалкой. В этот момент прозвучал знакомый голос:
— Ассалому алейкум, Иванджан!
Козак обернулся на голос. Рядом стоял парень лет двадцати с небольшим — он словно материализовался из воздуха. На лице вежливая полуулыбка. Одет в светлые брюки, длинную светло-голубую рубаху с глухим воротником и полосатый жакет. Смуглый, кареглазый, он вполне мог бы сойти за киприота.
Парень ловко поднес к кончику сигареты зажигалку — у него золотой «ронсон». Племянник одного из самых авторитетных людей в Афганистане, контролирующего, как утверждают некоторые недобрые люди, поставки опиатов через афгано-таджикскую границу, может позволить себе такую милую безделушку.
Иван прикурил от огонька и лишь затем поприветствовал встречающего:
— Салом, Юсуф!..
— Это весь ваш багаж? — перейдя на английский, спросил Юсуф.
— Да.
— Хотите, я возьму кейс?
— В нем нет денег, дружище. — Иван ухмыльнулся. — Вот уж не ожидал тебя тут увидеть.
— Мир тесен, Иванджан.
— Как дела у твоего дяди? Как здоровье уважаемого Фархода Шерали?
— Спасибо, все в порядке. Просил передать вам при случае привет.
— И от меня передавай…
Сказав это, Иван посмотрел на наручные часы — так, словно он куда-то торопится. Часы у него и вправду замечательные — «Вашерон Константин». Эксклюзивный образец, сделанный по заказу. Полупрозрачные, с деталями из золота и драгоценных камней, с часовым механизмом, пульсирующим, подобно живому лучику золотистого переливчатого света, они, должно быть, стоили кучу денег.
Но Иван за прошедший год ни разу не поинтересовался их ориентировочной ценой: эти часы ему подарил в Кабуле сам Шерали. И он не сомневался, что Юсуф увидел их на руке у Козака — этот парень замечает мельчайшие детали.
Иван бросил окурок в урну. Едва удержавшись от желания закурить еще одну сигарету, спросил:
— Какие наши дальнейшие действия, Юсуф?
— Здесь недалеко машина, — Юсуф кивнул в сторону паркинга. — Следуйте за мной, Иванджан.
Спустя минуту они подошли к припаркованному среди разнокалиберного транспорта серебристому Opel Astra с чуть тонированными стеклами.
«Беспонтовая тачка, — отметил про себя Козак. — Разумный выбор для того — или тех — кто не хочет, чтобы на его машину обращали повышенное внимание…»
Козак, забыв, что в этом островном государстве левостороннее движение, направился к правой двери. Юсуф, улыбнувшись, обошел его и открыл заднюю дверь.
Иван, увидев, кто сидит на заднем сиденье этого недорогого и неброского авто — застыл. Одного человека, фигурирующего на присланных ему накануне неизвестным лицом снимках, он уже здесь встретил. На заднем сиденье сидит второй. Вернее, вторая, поскольку это женщина.
— Hi, Jeanne! — выдавил он из себя. — Bonjour!.. How are you?
— Salut, Ivan! Comment ça va?
[7]
Джейн… Джоана… Жанна… Анна… Из-под темно-каштановой челки «каре» на него смотрят яркие, с малахитовой прозеленью глаза. Ярко накрашенные губы сложились в улыбку. Перейдя на изначально родной для них обоих язык, молодая женщина негромко сказала:
— Что же вы застыли, дружок? Я не кусаюсь.
— Я быстрее в клетку с тигром войду, чем сяду рядом с вами, мадам.
— Mademoiselle, — уточнила Jeanne. — Садитесь, — она похлопала рукой в длинной перчатке по сиденью. — Вы что-то сказали про клетку с тиграми?
Иван уселся на заднее сиденье. Покосившись на круглые, облитые тончайшим шелком женские коленки, хмуро сказал:
— Если бы стоял выбор, тигр или вы, Джейн, я бы предпочел компанию полосатого.
— Будет вам тигр… да и клетка сыщется.
Улыбнувшись как-то странно, она коснулось перчаткой плеча усевшегося за руль парня — но не повелительно, а дружески:
