Вылитый Васыль Шкляр, только обритый наголо и заматеревший.
Казалось даже порой, он вот-вот ухмыльнется, хлопнет старого знакомого по плечу и скажет:
— Иван, та роззуй же очи: цэ ж я, Васыль!..
Но ничего такого он не скажет. По одной причине: Васыля Шкляра убили почти два года назад; его застрелили в ходе жестокой внутренней разборки, когда Доккинз и Сэконд не смогли полюбовно поделить жирный денежный куш.
Из темноты послышался тихий голос:
— Иван!.. Иван, можно вас на секунду!..
Антон, лениво поднявшись с ящика, с усмешкой посмотрел на показавшуюся из-за угла этого каменного строения женщину.
— Лучше я вместо него. И не на «секунду», а подольше.
— Что случилось… Наташа? — подойдя к ним, спросил Козак.
— Огонь не получается развести…
Антон, поведя носом, уставился на нее.
— А ты хотя бы пробовала? Что-то не чую запаха дыма. Не говоря уже о плове, которому пора бы уже быть сваренным.
— Не получается, — повторила женщин, на которой надета — поверх юбки и кофты — камуфляжная куртка. — Не умею, — она поправила сбившийся на затылок платок. — Иван, помогите мне… пожалуйста!
Козак посмотрел на женщину, на ее черные от копоти руки, на чумазое лицо. Затем перевел взгляд на «караульного».
— Антон, я помогу ей? А то оставим весь отряд без горячего.
— Ладно, — нехотя сказал тот. — Только быстро!.. Через два часа «подъем», а вы еще к готовке жрачки даже не приступили!
Иван поспешил вслед за Джейн к расположенной по другую сторону сарая летней кухне. На столе, сколоченном из досок, стоит пустой казан. Здесь же сложены принесенные одним из бойцов Саныча продукты: канистра с оливковым маслом, китайский рис в двухкилограммовых пакетах, пачки с солью и какими-то восточными специями, запаянные в пластик куски говяжьей вырезки и баранины… и еще пластиковые пакеты — с морковкой и луком.
Через минуту в очаге, закрытом с трех сторон каменной кладкой, весело затрещал огонь… Кочерга отсутствует, зато обнаружился полезный в этих условиях инструмент — что-то вроде ухвата, насаженного на круглую палку, смахивающую на черенок от лопаты. Иван, вытерев руки найденной здесь же чистой ветошкой, переместился к столу. Взял одну из двух имеющихся здесь десятилитровых пластиковых бутылей. Убедившись, что в ней вода, ополоснул казан. За два часа классический плов не приготовишь, но сварганить съедобное блюдо — можно.
Он взял со стола маленький — с лезвием всего в пару дюймов — нож.
— А что, другого ножа нет? — спросил он полушепотом.
— Только этот.
Иван покачал головой. Им все еще не доверяют… Ну что ж, придется обходиться тем, что есть под рукой. Он открыл канистру с маслом. Наклонив, налил примерно со стакан на дно казана.
— Вы что, никогда не готовили? — не оборачиваясь, спросил он. — Кроме бифштекса с кровью? Ну, и что тут сложного?..
Джейн, посмотрев на испачканные руки, принялась оттирать их ветошкой.
— Что за идиотский вопрос… — процедила она. — По-вашему, я похожа не тех женщин, что прозябают на кухне?
— Лучше я пойду дальше набивать патроны.
— Ладно, ладно… простите. — Она коснулась мужского локтя. — Я сильно не в духе. Shit!.. Не могу припомнить, чтобы я еще когда-нибудь оказывалась в таком дерьме.
— Вы ждете от меня слов сочувствия?
— Мы можем отсюда как-то выбраться? — свистящим шепотом спросила женщина. — Давайте убежим?!
Козак вскрыл пакет с мытой очищенной морковью и принялся нарезать ее в казан с помощью этого маленького, но острого ножика.
— Не получится.
— Почему?
— Дорога и поле заминированы.
— Признайтесь лучше, что вы боитесь…
— Конечно, боюсь. — Козак принялся нарезать очищенный лук. — Только идиот рискнул бы махнуть через стену, чтобы отправиться гулять по минному полю… Сейчас будем плакать…
— Значит, не получится сбежать? — В голосе Джейн сквозило не только разочарование, но и раздражение, и, как показалось Ивану, даже злоба. — И что, вы даже не будете пытаться?
Козак открыл упаковку с говяжьей вырезкой. Понюхал ее, потом принялся кромсать с краев, держа сам этот уменьшающийся в размерах шмат мяса над казаном.
— Надо выждать удобный момент, — прошептал он. — Вы мне вот что лучше скажите, — он решил поменять тему. — Зачем вы назвались… так, как назвались?
— Наташей? — Женщина, ощутив порыв довольно свежего ветерка, плотнее запахнула куртку. — А что оставалось делать?
— Мне стоило большого труда объяснить этой публике, что вы не проститутка. Ну… не такого низкого пошиба, как те, кого в Турции называют «наташами».
— Хам.
— В следующий раз будете объясняться с этой мужской компанией сами.
Козак поставил казан с заготовкой для плова на металлическую плиту с вырезом, от которой уже ощутимо пыхало жаром.
— Давайте лучше про дело поговорим, — наклонившись к ее уху, прошептал он. — Чтобы спастись, я должен кое-что для себя прояснить…
— Чтобы сбежать в одиночку?
— Не говорите глупостей… Хочу спросить про Париж. Про тот инцидент, с которого все началось.
— А!.. Париж.
— И это все?
— У Жана Луи был друг… Ну, вы понимаете.
— Педераст?
— Гей. Они очень дружили одно время.
— Хорошее начало для сценария порнофильма.
— Есть такое мнение, что они продолжали иногда встречаться и после того, как Жана Луи подключили к нашим делам.
— Ну… и?
— Этот человек, друг Жана, тоже работал в свое время в «Париба», он банковский сотрудник, специализируется на офшорных схемах.
— Уже интересно.
— Еще интереснее то, что этот мсье когда-то работал в подобной схеме… В тот период, когда дела на этом направлении курировал один наш общий знакомый.
— Кто именно?
Джейн ответила после паузы.
— Тот, у кого мы недавно были в его «звукозаписывающей студии».
— Ричард?
— Тссс!.. — Джейн испуганно обернулась. — Могут услышать.
— Думаете, за гибелью Жана Луи стоит именно… именно он ?
— Я рассказала то, что слышала от Майкла.
Козак задумчиво покачал головой. Ну что ж, в этой части пазл сложился…
— Они заставили Жана снять в то утро его собственные средства, — прошептала Джейн, — и перевести на счета, с которых их тут же перегнали на Кайманы.
— Много бабок сняли, прежде чем пустить в расход, обыграв как самоубийство?
