XIII
По дороге они и встретили санинструктора второй роты Стешу Вольскую. Капитан, обрадовавшись ее появлению, тут же в шутку отчитал санинструктора: мол, в санвзводе батальона полностью отсутствует бдительность, и вот вновь прибывший офицер с таким температурным видом расхаживает по батальону, а никаких мер не предпринимается.
Зам. по строевой строго наказал Стеше препроводить больного к доктору Тупорезу, потому как сам должен срочно отправляться встречать штрафное пополнение. «Ты не боись, старший лейтенант… Несмотря на такую фамилию, наш доктор режет, как лечит: очень остро!.. Ра-аз! И нет болячки! Правда, Стеша?» — весело подытожил капитан, фривольно приобхватив санинструктора за талию.
Степанида инстинктивно отстранилась, но капитан уже поднимал снежную поземку до блеска начищенными хромовыми сапогами, удаляясь от них прочь. Тут Коптюк от четкого осознания своей неловкости и неповоротливости в разговоре с девушкой погрузился в глубокое молчание. Стеша тоже молчала, шла молча и насупившись. Ей стало неловко и стыдно за то, что капитан при новеньком офицере полез обниматься. Да к тому же тот словно воды в рот набрал и слова не хотел вымолвить.
— Так вы к нам в батальон? — первой спросила она, оборачиваясь к нему на протоптанной в снегу тропинке.
— Да… — коротко и сухо отвечал Коптюк.
В голове у него творился пожар. Кто ж так отвечает, чурбан стоеросовый!
— Я — во второй роте, санинструктор… — повторно представилась Стеша.
— И я — во второй… — напрягши всю силу воли, выдавил из себя Федор. — Вот, должен сейчас пополнение встречать…
— А, так вы тоже у капитана Телятьева? — каким-то неподражаемо жизнерадостным тоном ответила санинструктор.
XIV
До чего же приятно звучал ее голос здесь, посреди этой заваленной сугробами, провонявшей гарью, станции. И этот вопрос… Или ему показалось, но она как будто обрадовалась услышанному от него известию. Наверное, у него уже начинается бред.
Тропинка вела вдоль дощатых низких строений, похожих на бараки или большие сараи. Возле одного из них правый валенок Степаниды скользнул влево, нога подкосилась, и девушка повалилась в сугроб. Федор тут же бросился на выручку санинструктору, но так и повис над нею, не решаясь дотронуться до девушки. В полушубке и валенках, барахтаясь в снегу, она никак не могла подняться.
— Ну что же вы… дайте хоть руку… — наконец, не выдержала она.
Тогда Федор рывком наклонился и подхватил ее на руки, так что на какой-то миг девушка оказалась на весу, прижатой к нему. Сквозь полушубок девушки и свою шинель Федор ощутил хрупкое и, одновременно сильное, напрягшееся тело девушки.
Лицо ее, раскрасневшееся, будто росой, покрытое растаявшими снежинками, коснулось его носа и губ.
— Отпустите же… — сердито выдохнула Степанида. — Вы весь горите, у вас жар…
Когда они вошли в помещение, временно отведенное под нужды санвзвода, выяснилось, что доктор Тупорез отсутствует. Об этом неприветливо сообщил угрюмый фельдшер, который перекладывал и переставлял в тесном пространстве ящики. Фельдшер санитарного взвода Шинкарюк, как представила его Степанида, окинул вошедшего следом за Стешей старшего лейтенанта вызывающим, исполненным презрения, взглядом.
XV
Когда выяснилось, что перед ним командир одного из подразделений штрафного батальона, фельдшер сразу свои эмоции утихомирил. Но все равно в тусклом свете керосиновой лампы на Коптюка то и дело глядел его тяжелый, исподлобья и с недобрым вызовом, взгляд. Видно было, что не по душе недовольному фельдшеру пришлось появление здесь Коптюка, то ли из-за того, что его вообще побеспокоили, или из-за того, как вошли — шумно, смеясь — молодой командир с запыхавшейся, развеселившейся санинструктором.
— Вот, надо товарищу старшему лейтенанту срочно оказать помощь… — сообщила санинструктор.
Она старалась говорить как можно серьезнее, но беспрестанно почему-то улыбалась Коптюку, не в силах совладать со смешливым тоном, который прорывался сквозь ее напускной серьез.
— Не похоже, что нуждается товарищ офицер в помощи… — надсадным, пропитанным едкой желчью, голосом выговорил тот, не останавливая своего занятия.
— Ну, товарищ фельдшер!.. — с просительной интонацией произнесла Степанида.
— Ничем помочь не могу… товарищу командиру… Ожидайте товарища доктора… — еще более насупившись, не отрываясь от своих ящиков, упорствовал санитар.
— Ну, Назар Иваныч! — вдруг совсем по-девчоночьи воскликнула Стеша. — Человек в вагоне простыл. Хотя бы медицинского надо ему принять… Тем более приказ капитана Нечитайло…
Услышав фамилию замкомандира батальона по строевой части, фельдшер, кряхтя и бормоча что-то себе под нос, поставил ящик так, что там зазвенели склянки и пузырьки, и, протиснувшись между ящиками и коробками в самый темный и дальний угол, достал оттуда что-то темное, завернутое в холщовую материю. Это оказалась высокая стеклянная бутыль. Он с минуту возился с драгоценным грузом, двигаясь аккуратно.
— Доктору с простуженными возиться некогда… — буркнул попутно фельдшер, поясняя, как бы только для санинструктора. — Доктора в медсанбат вызвали, людей после утрешней бомбежки по кусочкам собирать.
Коптюк с самого начала появления в помещении и без того почувствовал себя не в своей тарелке. Действительно, заявился с простудой. Еще чего доброго подумает этот насупленный мужик, что он симулянт, ищет, как бы поближе к больничке устроиться. Не в его это правилах. Но и слушать оскорбительные намеки в свой адрес было не в его правилах.
Он надвинулся было к фельдшеру с захлестнувшим его желанием схватить насупленную фельдшерскую рожу и ударить ею о ящик. Но усилием воли он остановился, резко развернулся на каблуках.
— Ладно, пойду я… товарищ санинструктор… Еще успею догнать Нечитайло… — ледяным тоном, отрывисто выпалил он и, с силой толкнув деревянную дверь, почти бегом выбежал в сумеречный февральский холод.
XVI
С санинструктором он обошелся, пожалуй, излишне резко. Каким испуганным выглядело ее милое, юное лицо, как округлились вдруг серые озера-глаза этой девчушки. Но теперь уже ничего не попишешь. Черт, не надо было связываться с этим санвзводом. Температуру решил полечить… И еще этот капитан, будь он неладен, сбил его с толку. Есть приказ ПНШ, старшего по званию, который он должен выполнять. И если сказано ему — встречать пополнение на полустанке, значит, там он и должен быть.
Федор тогда на полустанок все-таки успел, чем заслужил удивленную похвалу со стороны Нечитайло. И в штабе его сразу зауважали, видимо, с подачи того же зама по строевой и ПНШ первого. Наглядно проявил офицер сознательность и ответственное отношение к делу, так сказать, с первых часов пребывания в батальоне. В лютую стужу, несмотря на мороз, вьюгу и температурную простуду, встретил новобранцев для своего взвода самолично, не перекладывая это дело на плечи сослуживцев.
