— Правильно, соображаешь! — Командир усмехнулся. — Капитан Усенко. Ордер у меня, на вселение.
— О, прошу, прошу… — управляющий гостеприимно отступил.
— А ты кто будешь? — принюхиваясь, Усенко пошел к лестнице.
— Пиёнтык… К вашим услугам… Управляющий… Пшепрашам, по новому — уп-рав-дом…
— Управдом, говоришь… — капитан сморщил нос. — А что ж у тебя тут за гадюшник такой? И запах, как в сортире…
— Осмелюсь заметить, это все пани Мечулковская… Хозяйка дома… Бывшая… Чудесная женщина. Красавица… Но вот, слабость, обожает кошек… Но она уехала, и вот я…
— Ясно. — Усенко строго посмотрел на Пиёнтыка. — Здесь наши командиры жить будут, а у вас весь дом котами пропах.
После отъезда Мечулковской управляющий из осторожности ничего не менял, но теперь, поняв, что ликвидацию кошек можно будет списать на большевиков, Пиёнтык с готовностью осклабился:
— Прикажете изничтожить?
— Всенепременно! — Усенко брезгливо фыркнул и начал оглядываться, явно прикидывая где тут и что.
— Слушаюсь! Брысь, падаль! — Пиёнтык пнул подвернувшегося кота и тут же, от избытка благожелательности сгибаясь в поклоне, забежал вперед. — Позвольте предложить пану капитану одну квартирку… «Люкс-цимес»!
— Ну, предлагай… — и не обращая больше внимания на котов, Усенко вслед за Пиёнтыком пошел по лестнице вверх…
Небольшая квартирка, предложенная так и лучившимся от благожелательности домоуправом, была и впрямь хороша. Прекрасно оборудованная кухня, крохотная спальня и уютная гостиная как нельзя больше устраивали Усенко и казались ему верхом благополучия.
Удовлетворенно хмыкая, капитан осмотрел квартиру, заглянул во все углы, зачем-то пощупал обивку кресел и, остановившись возле окна, выглянул на улицу. И тут его внимание отвлек куда-то исчезавший и вновь появившийся управляющий.
— Эт-то еще что за бандура?
Усенко воззрился на старомодный приемник, который Пиёнтык едва удерживал на руках.
— Осмелюсь заметить, пан капитан, это вовсе не бандура…
Пыхтя, Пиёнтык водрузил свою ношу на тумбочку.
— Радиоаппарат «Дорожовец и Затей»! Конечно, я понимаю, пан капитан поставит себе «Телефункен» или «Бляупункт», а пока пусть стоит этот…
Усенко подошел к тумбочке и начал рассматривать диковинный аппарат. Ему, начальнику особого отдела, приходилось сталкиваться с новейшей аппаратурой, и капитан изучал приемник вполне профессионально. Да, два симметричных яйцеобразных лимба обещали вполне приличную избирательность, и только выносной динамик со шнуром, походящий на поставленную торчком вазу, был старомоден.
— И за что мне такая честь? — Усенко понял, что управляющий почему-то изо всех сил хочет угодить ему.
— Коты, пан капитан… — вздохнул Пентык. — Признаться, ненавижу котов! А вы приказали их убрать…
— Понимаю! — рассмеялся Усенко. — А скажи, чего терпел их тогда? Чего не ушел, а?
— Видите ли, пан капитан… Пани Мечулковская… Все она…
Мужики с пониманием и симпатией посмотрели друг на друга, после чего Пиёнтык проявил еще большую заботливость.
— Я перепрошую, когда пан капитан привезет вещи?
— Какие у меня вещи! — рассмеялся Усенко. — Один чемодан. Я его вечером и сам принесу.
— Вечером? — удивился Пиёнтык. — А разве пан капитан…
— Да, да, у меня еще дел по горло! — Отмахнулся Усенко. — Я сейчас только за ключом зашел.
— О, не извольте беспокоиться, ключ сей момент будет. — Пиёнтык полез в карман. — Я только хотел спросить…
— Что еще? — назойливость Пиёнтыка начала раздражать Усенко.
— Я понимаю, у пана капитана служба, он из похода и все такое… Так, может, пан капитан разрешит, я распоряжусь, тут все приберут…
— Да ладно уж, прибирай, — махнул рукой Усенко и, забрав у домоуправа ключ, пошел к двери.
* * *
Покинув пропахший котами дом, Усенко узеньким проходом выбрался на смежную улицу и, никого не спрашивая, пошел по неширокому тротуарчику, уже посыпанному желтыми осенними листьями. Видимо, весь прилегающий район был застроен в одно и то же время, отчего соседние здания поражали единообразием непривычно плоских крыш и европейски-широких окон, создавая у капитана впечатление чего-то чужого и настораживающего. Однако по мере приближения к окраине дома становились все ниже, город начал терять свой чопорный облик и все больше походил на какой-нибудь Проскуров или Жмеринку.
Наконец, миновав мелочную лавку с крыльцом, нахально выпиравшим прямо на тротуар, Усенко посмотрел на номер и решительно свернул к дому. Пошарив глазами по облезлой двери, капитан собрался стучать, но, заметив ржавый хвостик, торчавший из косяка, осторожно крутнул его. Звонка Усенко не расслышал, но тем не менее дверь тотчас открылась. Капитан шагнул в прихожую и, пытаясь рассмотреть в ее прохладном сумраке плотную фигуру хозяина, громко спросил:
— Это у вашего дома танк развалил боковую стенку?
— Нет, это на три дома дальше…
Встречавший распахнул дверь, ведущую во внутренние комнаты, и капитан оказался на свету. Хозяин немного подвинулся, но, все еще оставаясь в тени и как бы стесняясь, поинтересовался:
— А документик можно?
— Можно. — Усенко расстегнул клапан накладного кармана.
— Ты, хлопче, не обижайся. — В голосе хозяина послышался смешок. — Понимаешь, все пароли да пароли. Уж и наши здесь, а все по паролю…
Полюбовавшись удостоверением, он провел Усенко в дальнюю комнату, где им навстречу поднялись двое: весь в добрых морщинках пожилой селянин и молодой парень с тюремно бледным лицом.
— Ну, товарищ Усенко, давай знакомиться. — Две резкие морщинки на лице хозяина расправились. — Я — товарищ Иван, а это товарищи из Загайчиков. Дядько Свирид и Меланюк Петро.
Обеими руками пожимая руку Усенко, дядька Свирид весь так и светился радостью, а Меланюк почему-то грустно улыбался.
— Ну вот, познакомились, и хорошо…
Товарищ Иван усадил всех вокруг стола, а сам, расхаживая по комнате, начал говорить, обращаясь к Усенко.
— Кто такие националисты тебе объяснять не надо. Сам знаешь, куркулям советская власть — нож острый. Значит, должны мы знать, что они замышляют… У нас тут случай подходящий вышел, в суматохе нам один гусь попался, а с ним еще один человечек. А когда мы копнули поглубже, выяснилось, что человечек-то этот особо доверенный, и в лицо его никто другой не знает… Сам понимаешь, нам такая их конспирация только выгодна, потому как этих мы изолировали, а вместо доверенного человечка можно другого направить… Вот его…
Товарищ Иван показал на сосредоточенно молчавшего Меланюка.
— Парень он наш, ему ура кричать хочется, а мы его в кубло посылаем. — Товарищ Иван сочувственно вздохнул и продолжил: — Так получилось, что Петро в тюрьму вроде как националист угодил, а там зацепочка вышла и для нас, главное, сейчас вот что…
