— Да, да, понимаю… — сочувственно закивал Длугий.
— Вже почалися арешти, — Лэбидь заговорил тише, — бо Совіти хочуть позасилати нас до Сибіру, а то й далей…
Длугий посмотрел на Шлензака, который, будто его ничего и не касалось, сначала по-хозяйски подбросил в топившуюся печурку пару поленьев, а потом весело спросил:
— Скажите, Лэбидь, а фотографию для будущей хрестоматии вы уже сделали?
— Шуткуете, пане Шльонзак… А ми ж для вас все зробили! Скильки наших хлопцив загинуло! Так, мы гадали, що ви несете нам вільну Украину, а вы принесли нам Советы…
Шлензак выпрямился и с какой-то наигранно-театральной патетикой сказал:
— Здесь еще будет Самостийная Украина, и не надо понимать мои слова только как шутку. Народ еще воздаст по заслугам своим героям. И я знаю, что вы, Лэбидь, будете среди них!
— Спасибо вам на добром слове… — Лэбидь перешел на проникновенный шепот. — Я розумию, ненька Украина знову вимагае від нас жертв. Але я не нагадую, я кажу, ми завжди були верными и николи не зраджували друзей…
— Мы знаем… — эхом отозвался Шлензак.
— Добре! — Лэбидь, явно переходя к делу, снова откинул волосы. — Що треба зробити зараз?
— Нужно найти инженера Брониславского… — воспользовавшись моментом, Длугий сразу выложил главное:
— Ясна рич, ми вам допоможемо, — Лэбидь кивнул и со значением сообщил: — Поки що можу сказати, того пана Дембицького вже знайдено…
— Прекрасно! — обрадовался Длугий.
— И ще… — Лэбидь самодовольно усмехнулся. — Нами встановлено, що пан Дембицький — майор польської контррозвідки.
— Даже так? — Длугий и Шлензак переглянулись. — И где же он?
— Там, де и був… У пани Яновськой.
Лэбидь не добавил больше ни слова, но все трое и так понимали смысл сказанного. Выходило, что Длугий, руководивший всем, с самого начала играл вслепую…
* * *
Майора контрразведки, пана Дембицкого, капитан Усенко установил довольно быстро. Он был варшавским литератором, он был знакомым Яновской, в таком качестве его знали многие, и заминка вышла только пока разобрались, что майор-литератор и ее теперешний муж, пан Казимир Дембицкий, одно и то же лицо.
Сначала Усенко спешить не собирался. Признаться, его озадачило само поведение пана майора. По разумению капитана, такой человек должен был удрать из этих мест куда подальше, а не жить совершенно открыто. У капитана даже возникло сомнение, нет ли здесь какой ошибки, тем более что Усенко взял на себя труд перелистать журналы, в которых время от времени печатался Дембицкий.
В конце концов было принято самое простое решение, однажды ночью на крыльцо квартиры Яновской прибыл наряд, и старший, приказав предварительно перекрыть черный ход, позвонил в дверь…
Последнее время глухое беспокойство, которое почему-то испытывал пан Казимир, гнало сон, и когда полночные визитеры подняли его с постели, он испытал странное облегчение. Глухой стук в дверь черного хода развеял все сомнения. Пан Казимир легонько встряхнул Лидию за плечо и, накинув халат, отправился в прихожую.
Еще на подходе, услыхав новый звонок, майор сердито пробурчал:
— Не тарахтите. Открываю…
Под сильным нажимом дверь распахнулась, какие-то военные навалились на майора, и один из них, высокий, в потертом кожаном реглане без знаков различия, бесцеремонно спросил:
— Вы будете Казимир Дембицкий?
— Я.
— Вы арестованы!
— Однако…
Что-то такое, прозвучавшее в голосе майора, заставило владельца реглана посмотреть на пана Казимира долгим, изучающим взглядом.
— Стреляный воробей… — Он поднял руку и махнул своим. — Приступайте…
Майор уже рассмотрел красноармейскую форму, знаки различия и, отлично понимая, что все это значит, тут же крикнул вслед ринувшимся в квартиру военным:
— Лида, не волнуйся, пожалуйста!
— Молчать! — рявкнул оставшийся возле майора боец.
Услышав окрик, владелец реглана повернулся.
— Спокойно, товарищ Симочкин, не нервничайте…
Потом он обратился к пану Казимиру.
— Оружие есть?
— Нет.
— Одевайтесь…
Один из красноармейцев подождал, пока майор обуется, потом, предварительно вывернув карманы, передал ему пальто и шапку. Пан Казимир не торопясь облачился и сопровождаемый двумя бойцами пошел к выходу.
У самых дверей майор на секунду задержался. Пану Казимиру хотелось попрощаться с Лидией, но понимая, что это прощание только добавит горечи им обоим, он горестно крякнул и шагнул за порог. Правда, бойцам показалось, что майор сделал это слишком медленно, и они, то ли выполняя инструкцию, то ли по своей инициативе поторопили его:
— Ну… давай!
На дворе было совсем темно, и вместо того чтобы ускорить шаг, пан Казимир вообще приостановился.
— Да шагай, шагай! — задний конвоир слегка поддал ему прикладом винтовки.
— Куда шагать-то, не видно ни черта… — беззлобно огрызнулся пан Казимир и пошел, почти упираясь в серошинельную спину.
Майор не мог заметить, что двое неизвестных, притаившихся у забора, как только пан Казимир и с ним оба бойца сошли со ступенек, крадучись двинулись следом. В узком проходе эти люди неслышно кинулись на конвоиров, последовала короткая схватка и никак не ожидавшие нападения оглушенные солдаты повалились на булыжники.
В первый момент пан Казимир ничего не понял и пришел в себя только тогда, когда его освободители, ловко пристроившись с двух боков, крикнули ему в ухо:
— Бежим! — и потянули за собой в глубь двора.
Перебегая световую полосу, майор бросил быстрый изучающий взгляд на своих неожиданных спутников и сразу же, сделав вид, что не может отдышаться, коротко, на одном выдохе, подозрительно спросил:
— Кто вы?
— Люди… — отозвался один и подтолкнул майора. — Ходу, ходу!
— Бегу! — Пан Казимир деланно засопел. — Куда теперь?
— Сюда…
Так втроем они дружно перебежали двор и остановились возле высокого забора. Один из сопровождавших легко вскочил наверх и, сидя верхом на досках, ждал, пока перелезут и майор, и напарник. Подозрения пана Казимира все усиливались, и он нарочно замешкался, делая вид, что не может влезть. Тогда его второй спутник сначала попробовал подсадить майора, а потом, убедившись, что так не получается, тоже вскарабкался на забор и, перегнувшись вниз, принялся помогать пану Казимиру.
Улучив момент, майор внезапно дернулся, вывернулся из их рук и, прихватив своих спасителей, сидевших на заборе, за ноги, резко рванул. Оба не удержались на гребне и с шумом перевалились на другую сторону, а пан Казимир метнулся вдоль забора, выскочил через другой ход на улицу и тут же нырнул в ближайшую подворотню, убегая прочь от уличных фонарей, от света, туда — в спасительную темноту проходных дворов и путаных закоулков городских окраин…
