Мужики враз заволновались, зашумели, а старый Заец первым поддержал Ицека:
— То велике дило працювати разом! Як хату один будуешь, то роботи майже не видно, а як гуртом взялися, то тая хата за один день встане! Дивіться, люди, скільки по тому полю ходить треба, щоб стільки зьорати… А трактор, он тільки гуде! Ни, люди мои мыли, ви соби як хочете, а я перший до колгоспу пиду!
— Давай, давай! — вмешался Деранюк. — За трактор та карасину платиты треба! Всеньке лито проробиш, а що мати будешь, га?..
— А зуски не хцешь? — так и взорвался Заец. — То-то як в тебе працювати, то дійсно, шиш заробиш, а як на колгосп то там трудодни! Що заробиш, то й маешь! А решту держава нехай соби бере! Он у Росии колгоспи, то як вийсько сюди йшло, то пид танками брук трусився, а пан пихатий тильки й мав що гонор засратий!
Заец в рифму закончил свою тираду и под общий хохот показал Деранюку мастерски сложенную дулю…
Во все это время Петро Меланюк, тоже пришедший сюда, подчеркнуто держался чуть в стороне. Когда трактор двинулся на второй круг, а селяне, проверяя вспашку, кучками разбрелись по полю, к Петру подошел так и кипевший злобой Деранюк.
— Ти чого влез? — поддел его Петро. — Знайшов, кого агитуваты…
— Правду кажешь… У, голодранци чортовы! — Деранюк всей пятерней оттянул ворот. — Бачиш, Петро, Совети зараз землю дають, а прийде час, вони усих хазяив знищать. Двое коней маешь, то вже куркуль! Але ж Советы усих голодранцив лядащих до колгоспу силком загонять, а мужика, що себе обдуриты не дасть, того до Сибиру… — Деранюка несло без удержу. — Чув, що той жид Ицек з бочки горлав? Гей, мои гречаники, все жиди начальники! А що жиденята ихни спивають, не чув?
— Ни, не чув… — Петро внимательно посмотрел на Деранюка.
— А я чув! Мужик гой, мужик гой, а ми комунисты, мужик буде жито сеять, а ми будем исты… Ось що вони спивають, друже!
— Ти б сам, друже, язика придержав! — рассердился Петро.
— Чого це, Петре?.. — не понял его Деранюк.
— А те, що тебе, за твои балачки, першого до Сибиру спровадять!
— Ой, холера ясна, мабуть, ти правий… — Деранюк посмотрел по сторонам и вздохнул. — Ладно, пошли, здаеться пора.
Стараясь остаться незамеченными, они отошли к кустам и, прячась за ними, тропкой вышли к перекрестку полевых дорог. Рядом, на взгорбке виднелась небольшая башенка со старательно выбеленной скульптурой святого. Возле башенки кто-то прогуливался. Увидев его, Деранюк толкнул Петра.
— Бачишь, Пилюк вже тут…
Пилюк тоже их заметил и, оглядевшись вокруг, спустился с взгорбка.
— Ось, друже, — еще издали обратился к нему Деранюк. — Це Меланюк Петро. Привел як наказано…
— Добре… — Пилюк посмотрел на Петра. — Знаешь мене?
— Звичайно, — кивнул Петро. — Ти Тарас. С Пилюкова хутора. Ще казалы, що ти посля гимназии до политехники збыравсь вступыты…
— Е справи важніши! Тепер до дила… Звьязок твий урвався. Видсьогодни ти на звьязку в мене. Я «Кобза»…
— Зрозумів… Яки будуть накази?
— Виртшено що ти маешь увтйти до колгоспного активу.
— Чому саме я?
— Чому?.. — Пилюк снисходительно усмехнулся. — А тому, що в тебе земли обмаль у свий час до комунии був прихильный, так?
— Так, було. Але ж то…
— Не треба. Нам все видомо… Наказ ясний?
— Так! Все виконаю слушно… — и подобравшись, Петро старательно вскинул голову…
* * *
Лодка тихо скользила по воде. Было раннее утро, солнце еще только вставало по-над берегом озера, за камыш цеплялись белесо-серые клочья тумана. Сидя на корме плоскодонки, поручик Вукс то энергично греб, то наоборот, клал весло поперек и, заглядывая через борт, пытался что-то рассмотреть в воде.
Наконец лодка кончила свои выкрутасы и подгоняемая резкими гребками выскочила носом на берег. Поручик сердито кинул весло. Мокрое днище отозвалось глухим стуком, но влажный утренний воздух как бы проглотил звук.
Поручик встал и, балансируя руками, выбрался на песчаный урез. Оставив лодку на месте, он быстро прошел кустами и оказался на поляне, посреди которой сидел на колоде пан Казимир, внимательно изучавший карту. Вукс подошел к майору и молча сел на другой конец бревна.
— Ну что, пусто? — повернулся к Вуксу пан Казимир.
— Пусто… — Поручик покосился на карту. — Пан майор, ну допустим: они пошли на вынужденную, удобней садиться на воду. Но почему вы считаете, что они могли утонуть?
— Не утонуть, Владек, — поправил его пан Казимир, — а затопить машину специально. Видишь ли, Брониславский сказал мне, что там есть кингстон для заполнения воздушных емкостей, на всякий случай.
— Думаете, они могли спрятать машину в озере?
— Надеюсь…
— Нет тут никого и, похоже, не было, — поручик вздохнул.
— Да-а, задачка еще та… Поиски пропавшего самолета и поручика Мышлаевского… — Пан Казимир развернул карту на коленях. — Вот смотри, Владек… Если эта сволочь Длугий не врал, самолет мог сесть только тут. Я убежден, из-за аварии они повернули на Румынию.
— Мог и свалиться в лес где-то здесь… — Вукс ткнул пальцем в карту. — Поспрошать надо бы… Может, кто что и видел.
— Правильно, Владек! Вот только Длугий тоже должен искать машину. Но, надеюсь, про Румынию он не подумает…
— Ему, пожалуй, не до нас. НКВД точно село им на хвост! Стус сообщает: в Голобове и там, на хуторе все перерыли.
— Хорошо, нам спокойнее… Последнее место, где они могли упасть, то, что ты показал, Владек. Значит, должны мы, пока есть время, лесочек тот прочесать…
Задумавшись, пан Казимир взялся рукой за подбородок, и карта соскользнула в траву.
— Когда едем? — Вукс поднял ее и, перегнув пополам, положил на колено майору.
— Сейчас Владек… — Пан Казимир кивком поблагодарил поручика. — Прямо сейчас…
— У вас что, уже зацепочка есть?
— Есть. Там с краю хутор некоего пана Голимбиевского. Панок этот как-то с медициной связан, ну вот пани Яновская нам рекомендательное письмишо и организовала. Так что лечиться будем мы с тобой, Владек!
— Не помешает… Да, а приемника часом у этого пана нет?
— Откуда в лесу приемник? — пан Казимир усмехнулся и внимательно посмотрел на Вукса. — А ты что, еще надежду не потерял?
— Еще нет. Если Свирчевский добрался, сигнал будет!
— Ну дай бог, нашему теляти да волка зьисты… — и пан Казимир, акккуратно сложив карту, решительно встал.
Оставляя на мокрой от росы траве двойной след, они перешли поляну, за которой, в мелком кустарнике их ждал удобный помещичий шарабан. Бойкая чалая лошадка помахивала головой, каждый раз дергая вожжи, предусмотрительно подвязанные за крепкую ветку.
