Лейтенант Биндюжин пока таких сигналов не получал, и все свое внимание уделял соседке, которая ему очень нравилась. Однако девушка вела себя на удивление скромно, и Биндюжин принялся косо поглядывать на возможных соперников, хотя ничего подозрительного не заметил. Правда, один раз ему показалось, что его соседка уделяет внимание своему визави, лейтенанту Виктору, и Биндюжин начал следить за ним, но через какое-то время бросил.
Виктор вел себя за столом намного сдержаннее остальных, в их сторону не смотрел, и Биндюжин, презрительно пробормотав себе под нос: «Антиллигент хренов, форс давит…» — успокоился и снова повернулся к соседке.
Тем временем поляк-фактор, который все время сновал то туда то сюда, обеспечивая стол закусками и спиртным, решив, что выпито достаточно, притащил и поставил в углу комнаты патефон с кучей пластинок. Офицеры мгновенно повскакали с мест, стол отодвинули в сторону, общий шум перекрыл разухабистый «Весельчак», и все, кто хотел, занялись танцами.
Биндюжин тоже поднялся и, на всякий случай загораживая свою соседку от остальных, галантно наклонил голову.
— Пани, разрешите пригласить вас на танец…
Соседка благодарно улыбнулась, и Биндюжин, отметив про себя, что дело наконец-то пошло на лад, радостно облапил девушку.
Танцы не прерывались ни на минуту. Фокстрот сменял танго, «Розамунду», «Остатня недиля», танцевали даже какую-то «Кариоку», и только когда зазвучала «Лили Марлен», неизвестно как оказавшаяся среди пластинок, распаренный от выпитого Биндюжин потянул свою партнершу в коридор.
Там он, откинув всякую «галантерейность», по-свойски затиснул девушку в угол и торопливо забормотал:
— Ну, чего ты?.. Чего?.. Ну, давай…
Однако девушка начала сопротивляться и тихонько просить:
— Пожалуйста, пустите меня… Я прошу… Я же живу тут…
О том, что она живет здесь, девушка сказала, просто не зная, как избавиться от напористого ухажера, однако Биндюжин воспринял это как согласие и уже по-деловому уточнил:
— Где живешь?
— Тут… У меня тут комната… — начала объяснять девушка, но Биндюжин, не слушая дальше, потянул ее за руку.
— Ну, то пошли! Куда тут?..
Догадавшись, что ее пояснения привели совсем не к тому результату, девушка ухватилась за дверной косяк.
— Да никуда я не пойду!
Биндюжин хотел было просто прикрикнуть на нее, но в этот момент в коридор вышел лейтенант Виктор, за которым увязалась какая-то размалеванная кобета. Она просто висела у него на руке и, заглядывая в лицо, спрашивала:
— А цо то пан поручник такой грустный?
Попробовав отстраниться, Виктор достал папиросу, но кобета снова прилипла к нему.
— О, яки в пана поручника файни кучеры
[13]
…
— Здесь много кудрявых…
Виктор шагнул к Биндюжину, но тот, стараясь поскорей избавиться от возможного соперника, просто рванул девушку на себя.
— Так ты пойдешь или нет?
— Нет!
До Биндюжина наконец-то дошло, что все его старания напрасны, к тому же присутствие Виктора его еще больше взвинтило, и, пьяно качнувшись, он издевательски спросил:
— Значит, со мной нет… А с кем ты пойдешь?
Девушка отпустила косяк, какую-то секунду, будто колеблясь, смотрела на обоих офицеров и, неожиданно шагнув к Виктору, прошептала:
— Вот с ним пойду…
Размалеванная кобета, с интересом наблюдавшая за ссорой, мгновенно сориентировалась и подскочила к Биндюжину:
— О, який пан! Кидай ее, я тебя утешу…
Кровь ударила Биндюжину в голову, и он, покраснев от злости, прошипел:
— Ах, вот как… — и неизвестно, чем бы все это кончилось, если б Виктор, отстранив Биндюжина, не загородил собой девушку.
— Кончай, слышишь… Не хочет она с тобой.
И пока Биндюжин спьяну соображал, как поступить, Виктор, не ожидая ответа, повернулся к девушке.
— Ну раз так, веди… Куда здесь?
Девушка быстренько проскользнула вперед и по загроможденному поломанной мебелью коридору повела его куда-то в темноту. Биндюжин молча посмотрел вслед и вдруг, резко притянув размалеванную кобету к себе, с неприкрытой злостью сказал:
— Ты не думай… Я не пьяный… Я ему еще покажу…
— Конечно, конечно… — с готовностью согласилась кобета и потянула его туда же, в коридор. — Пошли…
Пока Биндюжин налаживал отношения с кобетой, девушка завела Виктора в маленькую комнатушку и торопливо закрыла дверь. Оказавшись здесь, Виктор сначала огляделся и только потом посмотрел на хозяйку жилья.
— Я Виктор. А тебя как звать?
— Эля…
— Ясно… — он вздохнул и опустился на аккуратно застеленную койку.
Какое-то время в комнате царила тишина, нарушаемая только возней за дверями. Внезапно оттуда долетел стон наигранного экстаза, и Виктор посмот рел на Элю. Только теперь можно было заметить, что он тоже изрядно пьян, однако держит себя в руках. С минуту Виктор молча рассматривал девушку, потом провел по лицу ладонью и негромко, с усмешкой сказал:
— Ну что, Эля… Иди сюда… Сама ж решила.
— Так, так… Я сама… — девушка вздрогнула и непослушными пальцами начала расстегивать пуговички блузки…
* * *
Разудалая бимба утихомирилась только под утро. Постепенно стихли выкрики, болтовня, песни, и дом погрузился в сон. Спали где кто, и лишь храп да выкрики офицеров, которым и здесь снилась война, нарушали покой наступившей ночи.
Именно один из таких выкриков заставил Элю проснуться, и она, приподнявшись на постели, огляделась кругом. В ее каморке они были только вдвоем с Виктором, и потому девушке показалось, что, кроме них, в доме никого нет. Офицер утомленно спал, широко раскинувшись на узкой кровати, и Эля, стараясь дать ему побольше места, сначала отодвинулась, а потом и вообще легла боком, опираясь на локоть. И то ли ночь так подействовала на сознание девушки, то ли еще что, но только она, ощущая почему-то щемящую нежность к этому, казалось бы, беззащитному и ставшему таким родным человеку, мягко прикоснувшись ладонью к его лицу начала едва слышно декламировать:
— Мой рыцарь красивый такой, и кубок Грааля священный…
Но, видимо, сон Виктора был слишком чуток, потому что, внезапно раскрыв глаза, он ласково посмотрел на Элю и неожиданно, будто и не спал вовсе, закончил:
— Достал он рукой дерзновенной, мой рыцарь красивый такой.
Нежность точно волной охватила Элю, и она, тесно прижавшись к Виктору, обняла его.
— Откуда ты знаешь этот стих?
— Мама научила…
