Когда на столике уже все было убрано, а боль шой чемодан водворен под лавку, в двери опять посту чали.
— Чаек готовый… Можно?
— Да, да, входите! — Викентий Георгиевич открыл запор.
— Ну, вот теперь другое дело, — отметил метаморфозу проводник и, дружески усмехаясь, заметил: — Небось, завтра костюмчик наденете и хоть куда.
— Да уж… — Викентий Георгиевич тоже довольно усмехнулся и спросил: — Завтра когда на месте?
— Да если ничего не случится, в десять двадцать.
* * *
Поезд прибыл на главный городской вокзал точно по расписанию. Зеленый пассажирский локомотив почти неслышно втянул цепочку разномастных вагонов под застекленное перекрытие, возвышавшееся над перроном, и, окончательно остановившись, тяжело дохнул паром, как честный работяга, справившийся с нелегкой работой.
На самом перроне сразу забегали носильщики, неизвестно откуда появился военный патруль, а небольшие группки встречающих дружно завертели головами, высматривая за окнами вагонов своих. Причем самыми заметными среди них были Эля и Виктор. Девушка в праздничном платье и ее кавалер с орденами во всю грудь так и бросались в глаза, к тому же от них обоих исходило нечто такое, что заставляло, почитай, любого или тайно завидовать, или откровенно радоваться.
Проводники сошли со ступенек на рифлено-желтые плитки перрона, и из вагонов начали выходить немногочисленные пассажиры. В телеграмме, полученной Виктором, указывался только поезд, так что теперь он провожал взглядом каждого новоприбывшего и все время вслух нетерпеливо спрашивал самого себя:
— Ну где же он?..
— Ну что ты волнуешься? — успокаивала его Эля. Ты дядю сколько времени не видел?
— Три года.
— Так вот поэтому… Тут где-то он… Стоим на мес те. Нас-то он должен узнать, ты ж ему фотографию послал.
— Конечно, послал… — соглашался Виктор, не переставая крутить головой.
Тем временем и так негустой поток пассажиров иссяк, оставив на перроне только патруль да пару групп приезжих, которые никак не могли разобраться со своими вещами. Внезапно Виктор вздрогнул и сделал неуверенный шаг вперед.
— Что, увидел? — встрепенулась Эля.
— Не пойму… — Виктор затоптался на месте. — Неужели он?
В дверях синего классного вагона только появился немолодой, элегантно одетый пожилой человек. В руках у него ничего не было, но проводник тащил за ним какой-то баул и объемистый кожаный чемодан.
— Дядя! — Виктор сорвался с места и помчался к нему. — Дядя!..
Добежав, Виктор схватил в объятия еле успевшего сдернуть с носа пенсне мужчину и принялся целовать его. Так они с минуту стояли друг возле друга, пока дядя, наконец, слегка отстранившись, не принялся рассматривать племянника.
— Ну, Витенька… Хорош, хорош! — Дядя внезапно спохватился и спросил: — А где же?..
— Здесь… — Виктор немного отступил назад, взял Элю, которая ждала рядом, за локоть и улыбнулся. — Вот!
— Шарман… — Дядя Викентий церемонно поцеловал Эле руку. — Я восхищен!
— С приездом… — ответила Эля и, не зная, как обратиться, смутилась.
— Витенька, — обратился к племяннику дядя Викентий. — Носильщика бы.
— Сейчас! — Виктор сорвался с места.
— Так вот ты какая… — дядя Викетний откровенно залюбовался Элей и осторожно притянул ее к себе. — Ну, дай, милочка, я тебя поцелую…
Эля покраснела, потом, в свою очередь, тоже поцеловала дядю Викентия и вдруг спросила:
— А можно… Можно я тоже вас буду звать дядей?
— Можно, милочка, можно, — дядя Викентий ловко нацепил пенсне на нос. — И даже нужно!
Он хотел еще что-то добавить, но тут появился Виктор с носильщиком, тот подхватил багаж, и они все вместе вышли на привокзальную площадь, а там остановились возле сверкающего лаком «опель-капитана».
Увидев, что Виктор складывает вещи в багажник автомобиля, дядя Викентий начал оглядываться.
— А шофер где же? Он что, ушел?
— Да нет, здесь, — Виктор открыл дверцу. — Садитесь.
Дядя Викентий влез на заднее сиденье, Эля умостилась спереди, а Виктор сел за руль и рассмеялся.
— Ну вот, дядя, шофер на месте!
— Ты что, сам поедешь? А тебе не влетит?
— А от кого? — Виктор запустил двигатель. — Я купил эту машину, она моя.
— Твоя? — изумился дядя Викентий и покрутил головой. — Ну, дела…
Виктор засмеялся, нажал акселератор, и они неторопливо покатили кручеными улицами Старого города. Дядя Викентий восхищенно смотрел во все стороны, замечая каждый завиток на фасадах богато декорированных зданий, которые, как театральные декорации, неспешно сменяли друг друга. Он даже ничего не расспрашивал, а как бы целиком погрузился в тот удивительный мир, который чаще всего раскрывается перед человеком только в детстве.
Движение на улицах было оживленным, потому Виктор все внимание уделял машине, дядя Викентий был в восторге от города, а Эля не решалась сама вести разговор, и получилось так, что до своего переулка они доехали практически молча. Лишь когда «опель» круто свернул с мостовой на въезд возле дома и дядя Викентий увидел аккуратную женщину, вышедшую их встретить, он немного растерянно спросил:
— Мы что, приехали?
— Конечно, приехали. Вот здесь мы и живем.
Виктор заглушил двигатель, открыл дверцы, помог Эле и дяде Викентию выбраться из машины и, только вынув баул из багажника, показал на встретившую их женщину.
— А это наша Стефа, я писал тебе…
— Здраствуйте, Стефа, — поздоровался дядя Викентий и, забрав у племянника баул, отдал прислуге. — Прошу, отнесите на кухню.
Пока Виктор загонял «опель» в гараж, дядя Викентий успел осмотреть дом снаружи, заглянул краем глаза в сад, где стараниями Стефы уже был наведен хоть какой-то порядок, и улыбнулся Эле.
— Ну, хозяюшка, веди…
Эля с готовностью пошла впереди и, когда все вместе они поднялись на второй этаж, распахнула настежь дверь свежеотремонтированной комнаты.
— Вот прошу, ваши апартаменты.
Шедший немного позади Виктор занес чемодан в комнату и, поставив на пол, поинтересовался:
— Ну что, нравится?
— Очень.
Дядя Викентий повернулся к Эле, собираясь и ей что-то сказать, но она опередила его:
— Извините, у нас вся мебель поломана, и я хотела, чтоб вы сами посмотрели…
— Никаких беспокойств, — остановил ее дядя Викентий. — Об этом было в письме, а потому кое-какая меблишка уже едет сюда малой скоростью, и потом, Витенька, разве ты не узнал чемоданчик?
— Как не узнать! Ты у нас теперь такой франт, что я только по чемодану и догадался, — пошутил Виктор.
