Я кивнул.
— Давно дал обет?
Я покачал головой.
— С каждым, кто приходит к нам, знакомится отец-настоятель. Но сейчас он спит, так что придётся ему увидеть тебя утром. Мы дадим тебе приют, хлеб и воду, брат. И присмотрим, чтобы ничего с тобой не случилось. Иди за мной.
Так просто?! Впрочем, чего им меня расспрашивать? Всё равно не отвечу.
Мы пошли по дорожке, мимо зелёных лужаек и цветочных клумб. Старик вёл, здоровяк сопел в спину, словно живая гора.
Наконец, мы прошли мимо колодца возле наземного павильона и остановились.
— Там мастерская и библиотека. Базилика прямо. Направо трапезная, за ней зал капитула и монашеские кельи. — Старый монах посмотрел в глубину моего капюшона и закончил: — Тот, кого ты ищешь, находится за трапезной.
Я кивнул. Теперь понятно, что за люди в монастыре должны были мне помочь.
— Пройдёшь мимо кухни, потом по тропе, огородом. Там найдёшь одежду для него. Затем свернёшь направо и ещё раз направо. Войдёшь в малую часовню, минуешь главный неф, выйдешь через калитку. Перед тобой будет здание. Его охраняют двое, из городских. Твоё появление их не удивит, они ждут еду, постарайся оставить их в живых.
— Хорошо, — сказал я, делая шаг вперёд, но он остановил меня едва заметным движением.
— Это не всё, что ты должен знать. Настоятель попросил ещё кое-кого охранять пленника. Брат Парвус умер несколько лет назад, но остался в монастыре. Я слышал, что сейчас он в подвале. Мы будем ждать у ворот. Иди с Богом.
Я ещё раз кивнул, передал им кошелёк, который старикан проворно спрятал в широком рукаве, и быстро направился по тропе, провожаемый их взглядами. Монахи ложатся рано, а пробуждаются, когда ещё не рассвело, так что сейчас монастырь спал. Меня видели лишь ночные бабочки с бледно-серыми крыльями, вьющиеся вокруг висящих вдоль стен масляных фонарей.
Возле кухни, свернувшись клубочком у поленницы, дрыхла маленькая лохматая псина. Она дёргала во сне лапами и видела свой десятый собачий сон. Монастырский сад, совсем небольшой и подсвеченный лунным светом, встретил меня вязкой тишиной. Здесь росли несколько фруктовых деревьев, но основное пространство было занято грядками с капустой, репой и луком.
Одежда для узника лежала в корзине, рядом с продуктами и бутылкой вина. Взяв плетёную ручку, я ощутил достаточно большой вес и вошёл в малую часовню через распахнутые двери. Внутри пахло свечами, плавленым пчелиным воском, ладаном и едва ощутимо — жжёным сахаром.
Сквозь окна на пол нефа, ограниченного с двух сторон грубоватыми каменными колоннами трёхсотлетней давности, падали серебристые лунные лучи, и тени, лежащие на моём пути, были тёмно-синими и непередаваемо густыми. Эхо от шагов летело к покатому своду, отражалось от него и растворялось в ночи. Миновав часовню, я вновь оказался на улице, в дальней части монастыря, недалеко от монастырских складов и стены, за которой темнел лес.
Прямо напротив находилось одноэтажное здание с частично разобранной крышей. Внутри оказалась старая конюшня, с устланным сеном полом и пустыми стойлами. У самых дальних от меня, над выходом, горел фонарь, и сидели двое мужчин.
Они услышали мои шаги и повернулись в мою сторону. Один, загорелый и жилистый, встал. Второй даже не оглянулся — смёл с бочки игральные карты и начал вновь тасовать колоду.
— Наконец-то, брат, — сказал загорелый. — Мы уже умираем с голо…
Я без расшаркиваний швырнул в него тяжеленную корзину. Он упал вместе с ней на землю, я оказался рядом, подхватил выпавшую бутылку и саданул по голове картёжника. Голова выдержала, впрочем, как и бутылка. Но человек свалился без сознания, а я добавил первому, уже взявшемуся за стилет, и отбросил ногой оружие в сторону. Склонившись, приложил пальцы к его шее, почувствовал биение пульса и довольно кивнул. Всё прошло как нельзя лучше.
Брат Парвус появился внезапно. Он полностью оправдывал своё имя
[19]
— маленький, невзрачный человечек в монашеской рясе. Вот только руки его были чёрными и обугленными до костей. Душа двинулась на меня, и я извлёк кинжал из ножен. Он остановился, не донеся ногу до пола. Прищурился.
— Ты не связан приказом и можешь отступить, — тихо сказал ему я. — Я не вижу в тебе зла, а значит, необходимости в моей работе нет. Если, конечно, ты не станешь мне мешать.
— Я пообещал настоятелю, что пригляжу за этим человеком, — негромко возразила душа, бывшая ранее монахом. — Ты пришёл убить его, страж?
— Спасти. Им интересуются разные люди, и я не уверен, что он протянет долго.
— Ваше Братство ничуть не лучше остальных… — Парвус сделал шаг назад. — Хорошо, я поверю твоему слову.
— Почему?
— Настоятель связался со светскими властями. Это не слишком хорошо для обители и несёт неприятности. В любом случае я не желаю умирать во второй раз из-за незнакомого мне человека.
Он пошёл прочь, и я, подняв засов, оказался в маленькой подсобке конюха. Хартвиг Нитц не спал, и в полутьме я увидел, как блестят его глаза.
— Ты не похож на монаха и священника, — негромко сказал он мне. — И вряд ли пришёл в такой час, чтобы меня исповедать.
Я оглянулся, убедился, что брат Парвус исчез, убрал кинжал.
— Если тебе нужна исповедь, я готов это сделать, но только быстро.
— К чёрту исповедь, страж. — Он встал на ноги и вышел на свет.
Хартвиг оказался моим ровесником, но на голову ниже меня и гораздо уже в плечах. У него было живое лицо, быстрые глаза и великолепный кровоподтёк на правой скуле. Губы тоже были разбиты, а когда он улыбнулся, я увидел, что одного зуба у него как не бывало.
— Ты не тронул монаха, хотя он может быть опасным для людей, — задумчиво сказал пленник, испытующе глядя на меня.
— Может и хочет — вещи разные. Душа не желает зла другим, а потому мне она не интересна. Ты обладаешь даром Видящих?
— Я вижу тех, кто живёт по соседству с нами, — ровно ответил он. — Для чего ты здесь?
— Хочу вытащить тебя из той ямы, в которую ты угодил.
Он прищурился:
— А дальше?
— Планирую доставить в Братство.
— Да ну? — Он неприятно улыбнулся. — Зачем мне это? Чем ваша «свобода» лучше той, что у меня уже есть?
— По крайней мере, там никто не будет тебя бить.
— Весомый аргумент, — серьёзно кивнул Хартвиг, но я видел, что он всё ещё колеблется.
— Послушай, приятель, — сказал я ему. — Я слышал, что ты наворотил дел и привлёк к себе ненужное внимание. Не знаю, что ты натворил, но теперь от тебя не отстанут. Ни Братство стражей, ни Орден Праведности. Думаю, через несколько дней присоединится и Церковь, узнав о нашем интересе. Так что выбор, с кем быть, у тебя небольшой.
