Такие или же похожие мысли были в голове у молодого человека, неожиданно оказавшегося в родном городе, теперь ставшем ему почти совсем чужим. Рудольф долго осматривался, пытаясь сориентироваться, и, наконец «зацепившись» взглядом за некоторые уцелевшие постройки, четко представил себе, где находится. Он показал окружающим его членам комиссии бывшую площадь Хоймаркт, а также место напротив, где раньше стояла известная кёнигсбергская аптека «К золотому орлу». Там сейчас работал бульдозер, расчищая завалы. Где-то здесь, по мнению Виста, и проходила условная граница местонахождения бункера. Именно отсюда довольно легко просматривались среди уцелевших построек и кое-где возведенных новых домов два других ориентира, названных в запомнившемся документе, — улица Якобштрассе и площадь Гезекусплатц
[78]
.
Если на плане Калининграда провести прямые линии, соответствующие направлениям всех четырех названных улиц и одной площади, то они сойдутся в условной точке на карте, которая располагается как раз где-то в районе пересечения Ленинского проспекта с улицами Барнаульской и Генерала Соммера.
В 1959 году Рудольф Вист так и не смог точно определить, где же был этот таинственный «Б-3», о котором рассказывал отец. Он подходил к месту, где работал бульдозер, потом шел на противоположную сторону улицы, где начиналась Барнаульская и была раньше площадь Хоймаркт, затем снова шел к бульдозеру.
Вполне понятно, что нельзя было требовать точности от человека, лично не участвовавшего в укрытии ценностей, а знавшего об этом, можно сказать, только понаслышке. Он, конечно же, не мог указать местонахождение бункера, и скоро это стало понятно всем. Затея была явно несерьезная. Приезжавший несколько раз на «опознание» Кролевский с самого начала не питал особых надежд на успех такого поиска, а после того как Вист стал проявлять неуверенность и ссылаться на хрупкость своей памяти, вообще потерял к нему интерес.
К тому же и поисковая работа, которая проводилась в период нахождения Виста в Калининграде, оставляла желать лучшего. Об этом впоследствии свидетельствовали ее участники и сам Рудольф Вист.
Из справки A. B. Максимова
«Краткая история розыска Янтарной комнаты»
«Начались раскопки, которые проходили, прямо говоря, по-детски. Механическим канавокопателем на глубину в 2,5–3 метра были сделаны несколько разрезов в разных направлениях. Затем дали два-три шурфа глубиной до 7 метров, и все. Убедились, успокоились, пожали плечами и отправили Виста восвояси. Этим и закончились так называемые „розыски Янтарной комнаты“».
Из письма Рудольфа Виста
в Калининградскую экспедицию. 26 марта 1976 года
«…Теперь непосредственно о работе в 1959 году. Ход дела был поставлен неудовлетворительно. Даже из самых ответственных лиц никто не знал, о чем должна была идти речь. Организация дела… также не ладилась… Было видно, что интерес проявляется лишь только к немедленным результатам…»
Итак, миссия Виста в Калининграде окончилась неудачей. Скорее всего, другого результата и не приходилось ожидать. Ведь ясно, что нельзя вспомнить того, чего не видел сам. У многих даже закралось подозрение: а не выдумал ли молодой немец всю эту историю, начиная от находки полевой сумки и кончая рассказами отца, для того, чтобы получить возможность побывать на родине? Развеять это подозрение мог только сам Рудольф Вист, но он и впоследствии продолжал настаивать на полной достоверности сообщенных им сведений.
В начале семидесятых годов прошлого века на Барнаульской развернула свою работу экспедиция. Началось скрупулезное обследование бывшей площади Хоймаркт, опрос десятков старожилов и участников предшествующих поисков, изучение многочисленных документальных материалов, поступивших в правительственную комиссию по розыску Янтарной комнаты и музейных ценностей, начиная с момента ее образования в 1967 году. Поиски затруднялись не только тем, что после войны прошло уже более четверти века и оставалось все меньше людей, помнящих первые послевоенные годы, но и тем, что на месте бывших пустырей и развалин выросли новые кварталы пятиэтажных панельных домов, пролегли улицы и переулки, не совпадающие со старой кёнигсбергской планировкой.
В экспедицию «хлынул» поток заявительских материалов: приходили письма от участников войны и первых переселенцев, от бывших жителей Кёнигсберга, проживающих в Германии, от граждан, волею судьбы оказавшихся на территории гитлеровского рейха в годы войны.
Анализ вновь собранного материала позволил выделить из общей массы сведений те, которые, казалось, могли иметь отношение к версии Виста. И, несмотря на то, что эти данные существенно отличались друг от друга по степени их достоверности, отбрасывать их было нельзя. Ведь пренебрежение самым малым, даже какой-то крупицей информации, могло лишить поисковиков той тонкой связующей нити, которая, кто знает, может быть, вела к разгадке, зашифрованной в буквенно-цифровой комбинации сгоревшего в огне документа германской полиции безопасности.
Информация первая. В 1964 году в газету «Калининградская правда» обратился житель Калининграда Василий Никифорович Степаненко. Он рассказал, как в первые послевоенные годы обнаружил среди домов на Барнаульской спуск в «потайной ход», по которому даже взрослый человек мог передвигаться свободно, не сгибаясь. Куда он вел и какой был протяженности, Василий Никифорович не знал, но место, где ему довелось спуститься в подземелье, показал уверенно.
Информация вторая. Старожил этого района Иван Романович Бутенко рассказал, что в конце сороковых годов здесь был обнаружен колодец, из которого имелся переход в просторное подземелье. Солдаты саперной части по приказу из комендатуры осмотрели это укрытие и, ничего не найдя, засыпали, а потом и забетонировали вход в подземелье.
Информация третья. Еще в 1956 году в редакцию газеты «Калининградская правда» поступило письмо от супругов Петровских из Омска. Они сообщали, что, прочитав книгу В. Дмитриева и В. Ерашова «Тайна Янтарной комнаты», вспомнили один «незначительный случай», связанный с улицей Барнаульской.
Из письма супругов Петровских
в редакцию газеты «Калининградская правда».
15 июля 1956 года
«В 1951 году я и моя жена Тамара оканчивали строительный техникум. На две стипендии прожить втроем было в то время трудновато, приходилось подрабатывать, т. е. брать чертежную работу, обмеры и проч. Однажды мы снимали план здания, подлежащего ремонту с некоторой реконструкцией… Пришлось обшарить с рулеткой массу всяких выступов, уширений, тупиков и пристроек.
Составив эскиз подвала в плане и проставив размеры, мы начали „увязывать цепочку“ — получается какая-то чертовщина! Одна сторона короче другой на 3 метра! Проверили на месте — ошибки быть не должно. Тогда решили вычертить план подвала в масштабе… В плане рядом с лестничной клеткой образовалось некое „белое пятно“ — квадратная комнатушка около трех метров в поперечнике. Пытались найти туда вход или окно, но их не оказалось. Кругом были капитальные стены. Размышлять… у нас не было времени, нужно было работать над дипломными проектами.
