Дальше тянулись складские помещения, забитые под завязку. Можно было подумать, что склад — это основное предназначение здания.
Обо всем увиденном Юрген рассказал солдатам своего взвода, которых успели поднять перед самым его приходом.
— Всю войну мечтал оборонять склад! — воскликнул Отто Гартнер.
— Со склада мы ни ногой! — подхватил Фридрих. — Будем стоять до последнего!
Все они понимали, что это их последняя позиция, что идти им больше некуда, потому что они окружены со всех сторон. Но они смеялись и перебрасывались шутками, чтобы не думать о том, что скоро они вступят в свой последний бой. И еще потому, что судьба улыбается веселым. Она сама озорная девчонка — судьба.
* * *
У них подбиралась отличная компания. Те, кто дошли до Рейхстага, не могли быть плохими солдатами, и они были стойкими парнями, на них можно было положиться.
Особенно приятно было увидеть старых знакомых.
— Hei, navnebror!
[30]
— так приветствовал Юрген Йоргена Йоргенсена, шарфюрера из дивизии СС «Нордланд». Он становился настоящим полиглотом, столько словечек на разных языках он нахватался за время войны.
— Привет, старый волчара, — ответил Йорген, пожимая ему руку.
Он рассказал о том, что было с ними после отхода с Зееловских высот. Они шли немного севернее. В первую ночь они разместились в какой-то большой деревне, у них было слишком много раненых и они были слишком вымотаны трехдневным непрерывным боем. Там-то их и накрыли «сталинские органы». Это был ад, сказал Йорген, а в аду он побывал, он где только не побывал. За несколько минут мы потеряли больше людей, чем за всю оборону высот, сказал он, мы потеряли всех раненых, которые заживо сгорели в домах, и еще множество здоровых парней, которые метались по улицам в поисках укрытия. Потом викинги обороняли аэропорт в Штраусберге, тут Юрген с Йоргеном сопоставили свои воспоминания, они были схожи, как их имена.
— Помните оберштурмбаннфюрера Клоца, командира датчан? — спросил Йорген у зашедшего в комнату подполковника Фрике.
— Отлично помню, — сказал Фрике, — прекрасный командир полка!
— Погиб, — сказал Йорген, — прямое попадание снаряда в машину. Парни сдерживали русских, пока их товарищи не отнесли тело командира в часовню при близлежащем кладбище. Там они препоручили его Богу.
— Да почиет он в мире, — сказал Фрике, и они все склонили головы, поминая всех погибших на этой войне.
— А потом мы все время отступали на юг, — прервал молчание Йорген.
— А мы все время на север, — сказал Юрген.
— Отступление закончено, господа, это не может не радовать, — сказал Фрике.
Это была хорошая шутка. Это было больше, чем шутка. На фронте они научились извлекать положительные эмоции из всего, даже ужасающего и страшного, они полюбили жизнь во всех ее проявлениях. Встреча старых товарищей — это ли не повод для радости, еще один повод. Как и приобретение новых.
Его привел Кляйнбауэр, они были почти одногодками, это облегчило знакомство.
— Готтхард фон Лорингхофен, военно-морской флот, — несколько напыщенно отрекомендовался он, — потомственный военный.
На нем была непривычная форма, но и так было понятно, что он всего лишь курсант. Юрген с улыбкой смотрел на юношей, они составляли отличную пару, маленький крестьянин и фон, потомственный военный, война их уравняла и сблизила.
— Каким ветром вас сюда занесло? — спросил Юрген. — Норд-норд-остом?
— Норд-норд-вестом, — мягко поправил его юноша, — мы из Ростока. Вся школа, пятьсот человек! Мы десантировались на парашютах.
— Жаль, что не видел, то еще было зрелище, — сказал Юрген, в его голосе не было насмешки.
— Это было только начало, — с нарочитой небрежностью сказал Лорингхофен, он обвел взглядом потолок, зацепился за какую-то трещинку, — нас принял фюрер.
Эффектно получилось. Они полагали, что их уже ничем нельзя удивить, но тут просто раззявили варежки.
— Докладывайте, курсант, — сказал Юрген, немного придя в себя, — и не жалейте времени на детали.
— Я зацепился парашютом за дерево… — начал Лорингхофен.
— Опускаем, — прервал его Юрген, — ближе к фюреру.
— Мы колонной промаршировали в правительственный квартал, построились во дворе рейхсканцелярии, возле бункера. Там были еще какие-то мальчишки из юнгфолька в форме СС. Появился фюрер, с ним свита, почти все военные, адмирал, два контрадмирала, они были в форме Вермахта, я их не знаю. Фюрер сначала подошел к юнгфольковцам, первому вручил Железный крест, тот подбил три русских танка, другим по очереди клал руку на плечо, смотрел в глаза, трепал по щеке. Ну да они мальчишки! К нам, настоящим солдатам, фюрер обратился с речью. Он назвал нас героями и надеждой нации, призванными спасти Германию в трудный для нее час. Он сказал, что наша задача — отбросить небольшую группу русских, которая прорвалась на этот берег Шпрее. Что продержаться нужно совсем немного, что скоро мы получим новое оружие невиданной мощности, что с юга подходит армия генерала Венка, которая сметет русских и бросит их на наши штыки, что русские будут не только выбиты из Берлина, но и отброшены до Москвы. Все. Потом фюрер вернулся в бункер, а нас направили сюда. Мы надеялись, что нам доверят оборону рейхсканцелярии…
Его уже не слушали, все обсуждали услышанное. Фюрер по-прежнему в Берлине, он сражается вместе с ними, к ним на помощь спешит армия Венка, неделю назад они слышали по радио обращение фюрера к солдатам армии Венка, то есть неделю уже идут, они вот-вот должны быть здесь, возможно, они уже на окраине Берлина! Когда надежды на нуле, любая хорошая новость или слух разрастаются до гигантских размеров.
— Какой он, фюрер? — спросил Юрген.
— Старенький, — с обескураживающей детской искренностью ответил Лорингхофен, — и руки сильно трясутся, особенно правая.
Тут раздался страшный грохот. Ноги не ощутили вибрации, значит, что-то произошло снаружи. Фрике поднялся и вышел из комнаты, за ним — Вортенберг.
— Пойду, тоже посмотрю, — снизошел до объяснений Юрген и строго: — Всем оставаться на местах!
Мост Мольтке-младшего был окутан пеленой дыма и пыли.
— Взорвали, — произнес спокойно Фрике, — значит, русские и на нашем участке вышли к Шпрее.
Мог бы и не говорить. На узкой набережной на противоположном берегу уже стояло несколько русских танков. Артиллеристы выкатывали орудия, ставили на прямую наводку на здание Министерства внутренних дел, на Кролль-оперу, на Кёнигсплац, ну и, конечно, на них, на Рейхстаг.
— Хороший был мост, — сказал Фрике и добавил: — Слишком хороший.
Юрген перевел взгляд на мост. Черт! Даже взорвать толком не могут! У них что, взрывчатка закончилась? Так зашли бы к ним, они бы поделились.
