В штаб Гитлера в Берхтесгадене, находящемся в мягком климате Южной Баварии, донесение поступило в оперативное управление генерал-полковника Йодля. Йодль спал, а его подчиненные решили, что полученное сообщение не такое важное, чтобы будить начальство.
В 3 милях от ставки Гитлер и его подруга Ева Браун тоже спали в своем горном гнезде. Гитлер, как обычно, пошел отдыхать в четыре утра, и перед этим его личный врач доктор Морелл дал ему снотворное (теперь Гитлер без него не мог заснуть). Около пяти часов утра военно-морского адъютанта Гитлера Карла Путткамера разбудил телефон. Кто-то позвонил из управления Йодля. Кто это был, Путткамер не помнил, но звонивший сказал, что, «кажется, во Франции происходит высадка десанта, но первые донесения не слишком вразумительны». Не считает ли Путткамер, что нужно разбудить Гитлера? Оба немного подумали и решили, что будить не стоит. Путткамер также припомнил, что «мы оба опасались, если его разбудить в такое время, он впадет в припадочное состояние, за которым почти наверняка последует какое-нибудь дикое решение». Путткамер решил, что доложит Гитлеру утром, погасил свет и заснул.
Во Франции генералы из «OB-West» и группы армий «В» сидели в ожидании. Они привели в готовность подчиненные им силы и привлекли бронетанковые резервы; теперь все зависело от действий союзников. Никто не мог точно определить масштабов приближающегося вторжения. Никто не знал, даже не мог вообразить, количество и тоннаж приближающегося флота. Хотя все указывало на то, что объектом атаки будет Нормандия, никто не знал, где будет нанесен главный удар. Немецкие генералы сделали все, что могли. Остальное зависело от солдат, оборонявших побережье. Все вдруг стало зависеть от них. Из своих береговых укрытий солдаты рейха всматривались в море и гадали, учебная это тревога или настоящая.
Майор Вернер Пласкат, сидя в бункере и наблюдая за морем в районе плацдарма «Омаха», не имел никаких указаний от своего начальства с часа ночи. Он замерз и устал, но больше всего был раздражен. Он ощущал себя в полной изоляции. Он не мог понять, почему нет никаких сигналов из штаба полка или дивизии. Он несколько раз проверял исправность связи. В трубке был слышен устойчивый сигнал. Это означало, что ничего серьезного не происходит. Но как быть с парашютистами, с большим количеством пролетевших самолетов? Пласкат не мог отделаться от тревожащей его неопределенности. Он снова направил свою артиллерийскую оптику на темные очертания Шербурского полуострова и стал медленно двигаться вдоль горизонта. Он видел стелющиеся островки тумана, блики от пробивающейся сквозь тучи луны, бесконечные белые гребешки волн. Ничего не изменилось. Все было спокойно.
Его собака Харас мирно спала, растянувшись у его ног. Рядом тихо беседовали капитан Лудц Вилкенинг и лейтенант Фриц Зеен. Пласкат оторвался от окуляра и подошел к ним.
– Ничего там нет, – сказал он, – думаю, надо с этим кончать.
Но он вернулся к прибору, когда небо осветили первые лучи рассвета, чтобы еще раз пройтись вдоль горизонта.
Он устало отвел бинокль влево и медленно начал перемещаться по горизонту. Дойдя до середины залива, Пласкат замер. Он, напрягая зрение, всматривался в даль.
Сквозь таявший туман он увидел, что горизонт наполняется кораблями всех типов и размеров, которые передвигались, как будто пришли уже несколько часов назад. Казалось, их были тысячи. Это была призрачная армада, пришедшая из ниоткуда. Пласкат не мог шевельнуться. Он замер и не верил своим глазам. Ничего подобного он в своей жизни не испытывал. В этот момент весь мир для смелого солдата Пласката перестал существовать. Он потом рассказывал, что когда пришел в себя, то ясно осознал: «Это конец Германии».
Он повернулся к Вилкенингу и Зеену и безразлично произнес:
– Это вторжение. Посмотрите сами.
Потом снял трубку и позвонил майору Блоку в штаб 352-й дивизии.
– Блок, – сказал Пласкат, – это вторжение; кораблей не меньше 10 тысяч. – Сказав это, он понял, что произнес нечто невероятное.
– Возьми себя в руки, – резко ответил Блок, – у американцев и англичан не может быть столько кораблей. Столько ни у кого не может быть!
Недоверие Блока вернуло Пласката в нормальное состояние.
– Если не веришь мне, – закричал он, – давай сюда и посмотри сам. Это фантастика!
Последовала пауза, а потом Блок спросил:
– В каком направлении они идут?
Пласкат с трубкой в руке взглянул на море и сказал:
– Прямо на меня.
Часть третья
День
Глава 1
Такого рассвета здесь еще никогда не было. В сером тусклом свете огромный флот союзников, поражая своей магической и грозной мощью, стоял у берегов пяти нормандских плацдармов. Море было заполнено кораблями. От «Юты» на Шербурском полуострове до «Шпаги» вблизи дельты реки Орн горизонт был украшен развевающимися на ветру военными флагами. На фоне неба были видны контуры огромных линкоров, грозных крейсеров, похожих на гончих эсминцев. За ними стояли командные корабли, утыканные лесом антенн. А за ними низкосидящие десантные корабли и транспорты с десантом. Транспорты окружали заполненные передовыми отрядами десантные корабли, которые ожидали команды подойти к берегу.
Вся эта огромная масса судов была полна активности. Тарахтели, изменяя частоту оборотов, двигатели патрульных катеров, снующих взад и вперед, чтобы выстроить десантные корабли. Завывали краны, выгружая амфибии. Звенели цепи подъемных устройств, выгружающих шлюпки. Десантные суда были наполнены людьми, болезненный вид которых говорил о нелегком путешествии. Небольшие плавсредства, в которые высаживали солдат с больших транспортов, постоянно било о высокие металлические борта. Слышались команды: «Держаться в линию! Держаться в линию!» – так выстраивали десантные средства. На транспортах люди стояли у поручней в ожидании, когда их опустят в болтающиеся внизу в фонтанах брызг лодки. А над всем этим через репродукторы разносились послания и призывы: «Сражайтесь, чтобы ваша рота вышла на берег; сражайтесь, чтобы не затонула ваша лодка; а если у вас останутся силы, бейтесь за свою жизнь!»… «Четвертая дивизия, вперед! Покажите им!»… «Американские рейнджеры, возьмите ваши объекты!»… «Помните Дюнкерк! Помните Ковентри! С вами Бог!»… «Nous mourrons sur le sable de notre France chérie, mais nous ne retournerons pas».
[21]
«Ребята, пришел ваш час. У вас билет только в один конец. Здесь конец пути. Двадцать девятая, вперед!» Раздались два послания, которые запомнили многие из участников тех событий: «Прощайте те, кто в лодках» и «Господь, который творит на небесах, благословляет имя твое».
У поручней транспортов люди прощались с теми, кто плыл к берегу на другой лодке. Солдаты и матросы, успевшие подружиться за много часов, проведенных рядом, желали друг другу удачи. Многие обменивались адресами «на всякий случай». Сержант инженерной службы Рой Стивене из 29-й дивизии искал на переполненной палубе своего брата-близнеца. Он, наконец, нашел его. Брат протянул руку, чтобы попрощаться. Рой сказал: «Пожмем друг другу руки на дорогах Франции». Больше Рой своего брата не видел. На британском корабле «Принц Леопольд» капитан Джозеф Лейси, который был капелланом 5-го и 2-го батальонов рейнджеров, ходил по палубе среди ждавших погрузки на десантные суда и читал молитву. Рядовой Макс Колеман услышал слова: «Я буду исполнять вашу молитву здесь и дальше. То, что вам предстоит сегодня совершить, и будет вашей молитвой».
