На всех кораблях командиры произносили перед своими подчиненными напутственные слова. Подполковник Джон О'Нейл, командир специального инженерного подразделения, в чью задачу входило разминирование минных полей и подрыв заминированных препятствий, громко произнес: «Пусть там будет потоп или ад, мы снесем эти препятствия». Подполковник Элзи Мур, командир инженерной бригады, которая высаживалась на плацдарме «Юта», не знал, что сказать. Потом решил прочитать подходящий, по его мнению, отрывок из шекспировского «Генриха V». Но он вспомнил только первую строку: «Еще раз в этот пролом, дорогие друзья…» На этом он остановился и решил больше не говорить. Майор Кинг из 3-й британской дивизии тоже решил прочесть отрывок из той же пьесы. Отрывок заканчивался словами: «Кто этот день переживет, / До дома кто дотянет, / Пусть обещает наперед, / Что встанет он, когда народ / Сей славный день помянет».
Темп операции увеличивался. В зонах американского десанта все больше шлюпок с личным составом подходили к десантным судам, которые курсировали между берегом и большими транспортами. Люди в шлюпках были промокшие, больные и несчастные. Их путь в Нормандию через плацдармы «Юта» и «Омаха» был очень сложным и рискованным. Солдаты несли столько снаряжения, что едва могли двигаться. У каждого был защитный костюм, саперный инструмент, противогаз, аптечка, запас провизии, неприкосновенный запас, ножи. У каждого был дополнительный запас гранат, взрывчатки и патронов, число которых доходило до 250. Кроме того, некоторые несли на себе специальное снаряжение и оборудование, которое требовалось для выполнения специальных задач. Некоторые оценивали свой вес не менее чем в 300 фунтов, когда они ковыляли по палубе, чтобы погрузиться в шлюпки. Вся эта экипировка была необходима, но майору Гердену Джонсону из 4-й пехотной дивизии показалось, что его люди «ползли буквально как черепахи». Лейтенант Билл Вильяме из 29-й дивизии думал, что его солдаты так перегружены, что «будут не в состоянии вести боевые действия». Рядовой Рудольф Мозго, глядя через борт транспорта на прыгающий на волнах десантный корабль, подумал, что если он в него попадет, то «половина сражения будет выиграна».
Потери начались еще до того, как десант вступил в бой, в частности во время погрузки в десантные суда. Капрал Харольд Джанзел из минометного взвода, нагруженный полевыми телефонами и мотками кабеля, балансируя, выбирал момент, чтобы прыгнуть в болтающийся под ним десантный корабль. Он промахнулся и упал на дно с высоты 12 футов. Его так ударило собственным карабином, что он потерял сознание. Были и более серьезные травмы. Сержант Ромео Помпеи услышал внизу крик. Он посмотрел туда и увидел человека, которому зажало ногу между двумя бортами. Сам Помпеи прыгнул тоже неудачно: при падении ему выбило передние зубы.
Тем, кого выгружали из транспортов с помощью шлюпбалок, было не легче. Майор Томас Даллас, командир 29-го батальона, и его штаб повисли в воздухе на половине расстояния между палубой и водой. Механизм подъемного устройства заклинило. Они висели так двадцать минут под отверстием для слива нечистот. «Постоянно приходилось уклоняться от выбросов, – вспоминал он, – эти двадцать минут нас окончательно вымотали».
Волны были так высоки, что опускаемые на цепях десантные суда то проваливались, то снова поднимались до уровня палубы. Отряд рейнджеров чуть не выбросило обратно на палубу.
Было пять тридцать утра. Первая волна морского десанта была на пути к берегу. Из всего многочисленного десанта, который с огромным трудом был собран свободным миром, начинать атаку предстояло только 3 тысячам человек. В их число входили подразделения 1-й, 29-й и 4-й дивизий, а также армейские и военно-морские подразделения для подводного подрыва препятствий, танковые батальоны и рейнджеры. У каждой команды была своя зона высадки. Например, 16-й полк 1-й дивизии генерал-майора Кларенса Хюбнера должен был высадиться на одной половине плацдарма «Омаха», а 116-й полк 29-й дивизии генерал-майора Чарльза Герхарда на другой.
[22]
Зоны подразделялись на сектора, каждый из которых имел кодовое название. Команды из состава 1-й дивизии должны были высаживаться в секторах «Светло-красный», «Зеленая лиса», «Красная лиса», а команды 29-й дивизии – в секторах «Чарли», «Зеленая собака», «Белая собака», «Красная собака» и «Светло-зеленый».
Схема высадки для плацдармов «Омаха» и «Юта» была спланирована с точностью до минуты. У 29-й дивизии, высаживающейся на своей половине «Омахи» в час «Н» без пяти минут – в шесть двадцать пять утра, 32 плавающих танка займут позиции на берегу в секторах «Белая собака» и «Зеленая собака» и прикроют первую фазу операции. В час «Н», то есть в шесть тридцать, большие десантные корабли доставят танки и выгрузят их в секторах «Светло-зеленый» и «Красная собака». Минутой позже – в шесть тридцать одна во всех секторах начнут высаживаться остальные силы передового десанта. Через две минуты – в шесть тридцать три начнут выполнять свою трудную и опасную работу под водой инженерные подразделения. Они должны проделать в заминированных препятствиях 16 проходов шириной 50 ярдов. На эту работу им отвели только двадцать семь минут. Начиная с семи часов, с интервалом в шесть минут, пятью волнами начнут высаживаться главные силы десанта.
Это был базовый план высадки для обоих плацдармов. Все было предусмотрено с большой точностью. Например, артиллерию нужно было доставить на плацдарм «Омаха» в течение ближайших полутора часов; а краны, тягачи и передвижные ремонтные станции должны были прибыть к десяти тридцати. План был очень насыщен, но разработчики старались учесть все непредвиденные обстоятельства.
Десантники первой волны еще не могли разглядеть туманный берег Нормандии. Они находились от него на расстоянии более 9 миль. Некоторые боевые корабли уже вели дуэли с береговой артиллерией, но эти действия были удалены от тех, кто находился в десантных судах; по ним никто не стрелял. Основным их противником была морская болезнь. Немного было тех, кого она миновала. В каждой десантной лодке находилось около 30 человек со своим тяжелым снаряжением. Лодки сидели так низко в воде, что волны переваливали через борта. С каждой волной лодки сильно бросало. Полковник Юджин Кеффи из 1-й инженерной бригады запомнил, что некоторые из его подчиненных «просто лежали пластом, обливаемые водой, не понимая, живы они или нет». Но тем, кто не был подвержен морской болезни, зрелище гигантского флота вторжения запомнилось как прекрасное и удивительное. В лодке капрала Джеральда Берта, в которой находилась команда подрывников, один из его товарищей с сожалением заметил, что не взял с собой фотоаппарат.
В 30 милях лейтенант Генрих Хоффман, находясь на головном торпедном катере своей 5-й флотилии, заметил прямо по курсу странный туман. Пока Хоффман наблюдал, из-за тумана вылетел самолет. Это подтвердило подозрения лейтенанта: дымовая завеса. Хоффман направил свой и идущие за ним два торпедных катера на завесу. То, что он увидел за дымом, поразило его. Он вышел на огромный британский военно-морской флот. Перед ним высились линкоры, крейсеры и эсминцы. Хоффман говорил потом, что чувствовал себя «сидящим в маленьком ялике». Почти сразу вокруг его маленьких катеров стали падать снаряды. Без промедления отважный Хоффман дал приказ атаковать противника, превосходящего его в бесчисленное число раз. Через несколько секунд произошла единственная морская атака немцев в день «D» – было выпущено 18 торпед.
