– Давай, очнись!
– Брр-р… Что такое? – Луркон снова заморгал, потом отдёрнул голову назад и сильно, с резким стуком, ударился затылком о стену. Скривился от боли и снова издал болезненный стон.
– Ну, здорово! – буркнул Макрон. – Только этого нам не хватало – иметь дело с полным идиотом, да ещё потерявшим сознание!
– Ш-ш-ш! – раздражённо прошипел Катон. Он нагнулся к пленнику и грубо потряс его за плечо. – Луркон! Центурион Луркон!
Тот опять застонал и открыл глаза. И заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд. Посмотрел на лица стоящих перед ним, и его глаза удивлённо расширились.
– Я знаю вас. Конечно, знаю! Капитон и Калид. Новички. – Он нахмурился, пытаясь рассмотреть лицо Септимия, но капюшон скрывал черты имперского агента, и Луркон перевёл взгляд обратно на Катона и Макрона. – Клянусь богами, да я же вас за это на крестах распну! Нападение на командира и его захват как заложника! Никакой пощады вам не будет!
– Заткнись, – бросил ему Катон, угрожающе занося кулак. – Это ты попал в беду! А теперь отвечай на наши вопросы, только правдиво!
Тут на лице Луркона в первый раз появилось растерянное и неуверенное выражение, а потом испуг. Он судорожно глотнул, облизал губы, потом тихо спросил:
– На какие вопросы?
– Только не надо изображать невинность! – резко сказал Септимий. – Нам известно, что ты участник заговора.
Брови Луркона сошлись в одну линию:
– О чём ты? Какой такой заговор?
Септимий ударил его ногой в живот, потом, когда Луркон охнул от боли, ткнул ему пальцем в грудь:
– Предупреждений больше не будет. Мы задаём вопросы, ты отвечаешь. Ясно?
– Да… – прошептал Луркон. – Ясно.
– Вот и отлично. Твоё имя назвал один предатель, который недавно попал к нам в руки. Он тебя выдал, прежде чем мы с ним покончили. Он заявил, что ты – один из главарей заговора с целью свергнуть императора.
– Это ложь! – заорал Луркон, отчаянно мотая головой. – Я не изменник! Клянусь Юпитером, я верен императору, я ж ему присягал!
– Присягал и тот тип, которого мы допрашивали. И это его не остановило – он предал Клавдия. И тебя, надо думать, тоже не остановило.
– Нет! Это ошибка!
– И впрямь, ошибка. Твоя, – ответил Септимий и кивнул Макрону: – Займись им, посмотрим, сколько времени потребуется, чтобы развязать ему язык. Или выбить ему зубы.
– С удовольствием. – Макрон холодно улыбнулся и сжал кулаки. Ударил центуриона в щёку, и голова Луркона мотнулась вбок. Руку Макрона пронзил новый приступ острой боли, добавив скверных ощущений к уже имевшимся после соприкосновения с кирпичной стеной, когда он уложил Вителлия. Луркон застонал. Потом повернулся снова лицом к своим мучителям, почти теряя сознание. Их тени, искажённые и угрожающие, метались по противоположной стене. Он выплюнул кровавый сгусток, потом ответил – спокойно и вроде бы откровенно:
– Я ни в чём не виноват, ещё раз вам повторяю.
– Понятно, – сказал Септимий. – Тогда почему это предатель назвал твоё имя?
– Я н-н-не знаю. Но, клянусь, это ложь!
– Фу ты! Это ты врёшь, Луркон! И это очень скверно у тебя получается! А мне нужна правда! Макрон!
Глаза Луркона метнулись в сторону Макрона, широко раскрытые, умоляющие. На сей раз Макрон врезал ему левой. Удар пришёлся чуть выше уха, так как он попытался увернуться, избежать новой плюхи. Центурион весь скривился, заморгал и застонал.
– Пожалуйста, не надо… Я ни в чём не виноват.
Септимий некоторое время молча смотрел на него, потом выпрямился во весь рост, едва не задев головой потолочную балку – потолок здесь был низкий. Он ещё некоторое время рассматривал центуриона, потом почесал себе нос.
– Ну, что вы думаете, ребята? Он правду нам говорит?
– Не думаю, – ответил Катон, подхватывая игру. – Помнишь, как долго молчал тот предатель, прежде чем раскололся и всё выложил? Вопрос только в том, сколько времени нам придётся его бить, прежде чем он выдаст нам какую-нибудь информацию. Давайте-ка продолжим.
– С удовольствием, – проворчал Макрон, продвигаясь вперёд и сжимая кулаки.
– Пощадите, во имя всех богов! – заблеял Луркон. – Это всё неправда! Неправда! Я верен Клавдию! Я невиновен! Вы должны мне верить!
– А мы вот не верим. – Макрон сложил ладони вместе и хрустнул пальцами, надеясь, что ему больше не придётся бить центуриона.
– Взгляни на ситуацию с нашей точки зрения, – предложил Септимий уже более мягким тоном. – С какой стати нам верить тебе, а не тому человеку, который выдал нам твоё имя?
– Потому что я говорю правду. Спросите этого типа ещё раз. Спросите, почему он солгал.
– К сожалению, не можем. Он умер во время допроса.
Луркон побледнел. И когда заговорил снова, в его голосе звучала мольба.
– Послушайте, это ошибка. Этот человек, которого вы допрашивали, что-то напутал.
– Ну нет. – Септимий щёлкнул языком. – Он был очень точен и конкретно назвал твоё имя. Центурион Луркон, шестая центурия третьей когорты преторианской гвардии. Это ж ты, не так ли? Так что никакой ошибки.
– Тогда… тогда он, должно быть, солгал.
Септимий бросил на Катона вопросительный взгляд:
– А ты как думаешь?
Катон притворился, что раздумывает. Потом сказал:
– Это возможно. Но тогда встаёт другой вопрос.
– Да ну?
– По поводу другого дела, которое мы вскрыли. По поводу того, что центурион Синий почему-то хочет, чтобы его убили. Не вижу, какой в этом смысл. Очень странное дело.
– Да уж, – кивнул Септимий. – Очень странное.
Луркон с растущим недоумением переводил взгляд с одного на другого.
– Синий хочет, чтобы меня убили? Да что такое происходит?!
– Ну, это очень просто, – сказал Макрон. – Синий дал нам приказ убить тебя.
– Но вместо этого мы притащили тебя сюда, – добавил Катон. – Мы-то уже знали, что Синий – участник заговора. А что нас больше всего поражает, так это то, почему один заговорщик мог отдать приказ убить другого заговорщика. Можешь пролить свет на эту загадку?
– Я ничего об этом не знаю. – Луркон поднял свои связанные руки. – Вы должны мне поверить. Прошу вас…
Макрон прищёлкнул пальцами и посмотрел на Катона с таким видом, словно его только что осенила какая-то идея.
– Возможно, эти изменники просто пытаются замести следы? Мёртвые никому ничего не скажут, и всё такое прочее.
– Но я не изменник! – завопил Луркон. – Я ни в каком заговоре не участвую!
– Заткнись! – окрысился на него Макрон. – А не то ты всех в этом клятом доме перебудишь!
