– Куда оно подевалось?
– Цестий, видимо, решил, что хранить его здесь небезопасно, – задумчиво произнёс Макрон. – Он, должно быть, решил, что Нарцисс и его агенты в конечном итоге обнаружат, где он собрал всё зерно. И увёз его куда-нибудь подальше.
– И никто этого не заметил? Такое количество зерна так просто не увезёшь, кто-то непременно это увидит.
– Да, если только не перевозить его небольшими партиями. Чтоб никто не обратил особого внимания.
Катон задумался. Нет, это вряд ли возможно, чтобы Цестий сумел понемногу перевезти все запасы – слишком мало у него было времени. Но даже при этом был ещё один вопрос, требовавший ответа: куда он всё это увёз?
– Может, на другой склад?
– Кто-нибудь это заметил бы.
– Может, баржами? Спускал вниз по реке, в Остию, и прятал там, как только они закупали каждую очередную партию зерна.
– Это возможно. Но тогда почему мы нашли рассыпанное зерно во всех помещениях склада? Мне представляется, что они все запасы хранили именно здесь, но потом перевезли куда-то ещё. Вот только почему они так поступили?.. – Катон пожевал нижнюю губу. – Видимо, беспокоились, что кто-нибудь его тут обнаружит. И решили обезопаситься. В конце концов, мы-то довольно легко обнаружили это хранилище. В любом случае, я уверен, что зерно по-прежнему здесь, в Риме.
– И где оно, умница ты моя?
– В этом-то и заключается проблема. – Катон ещё раз огляделся по сторонам, осмотрел молчаливые стены склада. – Это должно быть такое же место, как это.
– Катон, таких складов в Риме полно, только здесь, возле пристани, на этой стороне реки их множество. Не говоря уж о тех, что на том берегу Тибра, о складах позади Форума и на всех рынках города. Мы же не можем все их обыскать.
– Да уж, не можем, не возбудив подозрений противной стороны, – согласился с ним Катон. – А как только они поймут, что мы охотимся за ними, им сразу придётся принимать соответствующие меры, и они сделают следующий ход, какой запланировали заранее.
– Ну и что же нам делать?
Катон тяжко вздохнул:
– Скажем Септимию, чтобы сообщил Нарциссу. А что ещё нам остаётся? А теперь давай сматываться отсюда.
Они вернулись к стене, где стояла одна из тачек, это было недалеко от въездных ворот. Макрон взобрался на тачку и снова помог Катону подняться на стену. Тот осторожно выглянул из-за гребня стены, высматривая сторожа – тот как раз вернулся на своё место и снова принялся жевать. Дальше, на причале драка из-за рассыпавшихся фруктов уже закончилась. Надсмотрщик и его головорезы восстановили порядок, снова встали цепочкой вокруг рабов, и разгрузка баржи возобновилась. На земле валялось несколько тел, некоторые ещё шевелились, остальные лежали неподвижно. Те, кому удалось набрать немного фиников, уже сбежали с места происшествия, а остальные продолжали наблюдать за разгрузкой в надежде получить шанс разжиться ещё чем-нибудь съедобным. Катон поискал глазами Септимия и скоро обнаружил его. Имперский агент поднял руку в знак того, что заметил его, и пошёл по причалу к воротам склада. Остановился на небольшом расстоянии от сторожа.
– Не поделишься жратвой? – Септимий указал на хлеб и колбасу, лежащие на коленях сторожа.
– Пошёл прочь.
– Да ладно тебе, приятель. Я здорово проголодался.
– Это твои проблемы. Я тебе не приятель, так что, как я уже сказал, проваливай.
Но Септимий сделал ещё шаг к нему и повторил свою просьбу, ещё более настойчиво. Катон тем временем перевалился через гребень стены и протянул руку вниз, чтобы помочь влезть на неё Макрону. Потом, убедившись, что внимание сторожа целиком приковано к Септимию, они сползли по стене наружу, напрягая мышцы рук, и наконец спрыгнули вниз. Тут их калиги с грохотом ударились об усыпанную мусором и отбросами землю у подножия стены. Сторож вздрогнул и быстро обернулся. У него расширились глаза, он мгновенно подхватил свою дубинку и вскочил на ноги. Хлеб и колбаса при этом упали в грязь перед его табуреткой.
– Ага! Понятно! Решили, что уже меня провели?! Один заходит спереди, а его приятели тем временем заходят сзади, да?
Он чуть присел, подался назад, к воротам и замахал своей дубинкой. Катон заметил, что она вся утыкана гвоздями, и хорошо представил себе, какие раны могут нанести человеческой плоти эти острия. И предупреждающе поднял руку:
– Полегче на поворотах, ты! Мы просто ошиблись. Пошли, ребята, этот парень слишком крутой для нас. Идём отсюда.
Септимий обошёл сторожа и присоединился к остальным, а потом они, все трое, отошли назад, развернулись и быстро двинулись по причалу в направлении Боариума. Сторож нервно рассмеялся и громко выругался им в спину.
– Катитесь, катитесь отсюда, бездельники! Ещё раз увижу здесь ваши рожи, тогда узнаете, как целуется моя Медуза! – И он потыкал им вслед своей дубинкой.
– Этому ублюдку не мешало бы дать урок хороших манер, – проворчал Макрон, замедляя шаг, но Катон ухватил его за плечо и подтолкнул вперёд.
– Не теперь. Пошли отсюда, пока он меня не вспомнил.
Септимий обернулся к Катону:
– Обнаружили что-нибудь?
Катон вкратце рассказал ему о том, что они видели, и на лице имперского агента появилось озабоченное выражение.
– Проклятье! Нам позарез нужно это зерно!
– А что насчёт кораблей с Сицилии? – спросил Макрон. – Я думал, что они могут спасти положение.
– И спасут, когда сюда прибудут. Но лишние запасы вовсе не помешают, они будут гарантировать спокойствие, пока не придут эти корабли. Теперь всё зависит от того, когда они придут. Молитесь всем богам, чтобы они пришли быстро и в целости и сохранности. Спектакль, который Клавдий устраивает на Альбанском озере, всего лишь отсрочит кризис, отвлечёт толпу лишь на короткое время.
Некоторое время они шли молча, потом Катон вдруг сухо рассмеялся.
Септимий удивлённо воззрился на него:
– Что такое?
– Да я тут просто подумал, что все театры Рима отлично выживали долгие годы, а теперь, как кажется, всё затмит голод, сделает то, что не смогли сделать ни варвары, ни армии восставших рабов, ни слишком честолюбивые политики и тираны. Если и есть какой-то самый главный враг цивилизации, так это голод. И никакая империя, какой бы великой она ни была, никогда не уйдёт от этой проблемы и от угрозы полной катастрофы, от чего её вечно отделяет всего лишь несколько порций еды. – Тут он оглянулся на сотоварищей. – Интересная мысль, вам не кажется?
Септимий недовольно глянул на Катона, потом перехватил взгляд Макрона.
– Твой друг временами бывает не слишком оптимистичен. Скажи-ка, его часто так заносит?
Макрон устало кивнул:
– Ты даже не можешь себе представить, как часто. У меня аж голова кругом идёт.
