– Внимание, парни! – провозгласил Фусций. – Банкет окончен. Построиться!
Император и его свита обедали под огромным тентом, открытым со всех сторон. Последние звуки флейт и арф греческого оркестра умолкли, и Клавдий повёл своё семейство и толпу советников мимо остальных гостей, которые поспешно поднялись на ноги. Свита выбралась на солнцепёк, и гвардейцы когорты Бурра встали по стойке «смирно», подняв пилумы и щиты. Три центурии со всех сторон окружали короткую дорожку от тента, где проходил банкет, до украшенного цветочными гирляндами входа в императорский павильон, откуда начиналась широкая лестница, ведущая на смотровую площадку. Германцы-телохранители уже стояли на своих местах вокруг императорской ложи, где будут сидеть Клавдий и его семья и где уже приготовлены для них кресла и мягкие подушки.
Шестая центурия, по-прежнему пребывающая в императорском фаворе в благодарность за свои заслуги, была удостоена чести охранять павильон по внешнему периметру, а остальные центурии их когорты были оставлены в резерве, невдалеке от павильона на случай, если понадобится помочь ауксилариям охранять склад продуктов и загоны для заключённых.
Как только император и его свита вошли в павильон, Бурр отвёл остальные пять центурий в сторону, а центурион Тигеллин начал расставлять своих людей вокруг павильона. Катона с Макроном он поставил в тени, прямо под смотровой площадкой.
– Ну вот, и эти пошли, – сказал Макрон, указывая на загоны для заключённых. – Представление скоро начнётся.
Катон обернулся и увидел, как из ворот загона выводят первую партию заключённых. Их повели прямо к стоящим у берега кораблям, там половине этих людей выдали шлемы, щиты, мечи и латы, выгруженные из фургона. Остальных провели по деревянным сходням прямо на первый корабль и направили вниз, на гребную палубу, к вёслам.
– Погляди-ка, как их вооружили! – заметил Макрон. – Наверняка опустошили все запасы в храме Марса, чтобы им всего хватило. Чего там только нет – греческое оружие, кельтское, нумидийское… кое-что, наверное, хранилось аж со времён гражданских войн!
Как только заключённых вооружили, они перешли на корабль и свободно разошлись по палубе, ожидая прибытия командиров. Оба флота отличались друг от друга цветом вымпелов, развевающихся на верхушках мачт. Предстоящий бой должен был повторить знаменитую морскую битву при Саламине, когда греческие корабли атаковали превосходящий по мощи персидский флот и одержали победу. Корабли, имитирующие персидский флот, несли синие вымпелы, а те, что играли роль греческого флота, имели вымпелы алого цвета. Команды из заключённых загружались по очереди на все корабли, и наконец, через два часа после полудня, прибыли адмиралы, командующие обоими флотами, капитаны и прочие командиры и собрались перед смотровой площадкой. По большей части это были профессиональные гладиаторы, выбранные для командования и поддержания дисциплины; это было необходимо для управления огромной массой едва подготовленных уголовников и рабов, которых принудили участвовать в этом спектакле. Осматривая их, Катон обратил внимание на то, что все эти люди в отличной форме, а у некоторых видны шрамы от прошлых боёв. Тигеллин вызвал ещё четыре секции из центурий резерва и поставил их цепочкой между этими бойцами и смотровой площадкой.
Гладиаторы и преторианцы в молчании стояли лицом друг к другу, пока на смотровой площадке не появился Нарцисс. Он подошёл к балюстраде ограды, посмотрел на поднятые к нему лица командиров, которые поведут тысячи бойцов в смертельную схватку на водах озера.
Императорский советник помолчал, потом обратился к собравшимся командирам с речью, короткой и достаточно резкой:
– Через пару минут здесь будет император, он ответит на ваше приветствие, после чего начнётся представление, навмахия. Мне, конечно, хотелось бы, чтобы здесь собрались избранные люди, самые лучшие, такие, кто мог бы сделать честь спектаклю, для участия в котором вы имели счастье быть выбраны. Но вы не из таких. Вы всего лишь тот сброд, который сумели собрать за короткое время, что было в нашем распоряжении. Чуть получше тех подонков, что сейчас торчат на кораблях, которыми вы будете командовать. При всём при этом я требую, чтобы представление прошло самым лучшим образом. Того же от вас ждут и они. – Он указал на противоположный берег. – Так постарайтесь же! Обеспечьте, чтобы и вы, и ваши люди сражались как подобает. А те, кто останется в живых, получат награду.
Пока императорский советник держал речь, Катон заметил, что некоторые гладиаторы и прочие бойцы пребывают в некотором замешательстве, а некоторые даже обмениваются злобными репликами.
– Молчать! – заорал Нарцисс. – Стоять смирно! Проявите уважение, император идёт!
Он повернулся и кивнул трубачам, стоявшим по обе стороны от входа на смотровую площадку. Те поднесли к губам свои инструменты и выдали сигнал – несколько резких нот. Едва умолкли эти звуки, на освещённую солнцем площадку ступил Клавдий. Его взъерошенные волосы украшал сверкающий золотой венок. На нём была великолепно изукрашенная тога, впечатление от которой, правда, несколько портили потёки соуса, запятнавшие её спереди. В руке он держал золотой кубок. Император неспешно подошёл к балюстраде. Нарцисс поклонился ему и отступил в сторону.
– Гладиаторы! – провозгласил он. – Приветствуйте своего императора!
Возникла небольшая пауза, после чего люди не в склад, не в лад забормотали слова приветствия, которые едва можно было расслышать и различить. Клавдий, уже хорошо выпивший, не мог не засмеяться. Когда приветствия смолкли, он покачал головой:
– П-п-плохо, ребята. Но вы же м-м-можете и п-п-получше выступить, не п-п-правда ли? – Император поднял руку. – Ну-ка, на счёт три! Готовы? Один, д-д-два, три!
– Славься, цезарь! – заорали бойцы хором. – Идущие на смерть приветствуют тебя!
Клавдий снова покачал головой, заметив, что некоторые из бойцов не присоединились к общему хору. Он поднял кубок и маловразумительно добавил:
– Или не идущие, это уж как п-п-получится… Я держу с-с-своё слово…
Гладиаторы начали переглядываться, стараясь понять, что им только что сказал император. А Клавдий обернулся к Нарциссу и буркнул:
– Г-гони их на корабли и начинайте б-б-бой, хватит в-в-время зря т-т-терять.
– Как прикажешь, государь.
Император развернулся и нетвёрдой походкой двинулся в глубь павильона, расплёскивая вино из кубка. Как только он отошёл, Нарцисс приблизился к балюстраде.
– Все на корабли! – скомандовал он. – К бою!
Катон внимательно наблюдал за бойцами. Часть из них что-то оживлённо обсуждала, остальные толпились вокруг, криками поддерживая спорщиков.
– Что-то там не так, – заметил он.
– Что они орут? – спросил Макрон. – Никак не расслышать…
Катон уловил несколько слов, но этого было недостаточно, чтобы понять, в чём дело. Он покачал головой. Сверху, с площадки раздался голос Нарцисса, громкий и пронзительный от злости:
