– Интересно, чего это он так торопится? – Макрон почесал щёку. – Скверные новости?
– Когда это было в последний раз, когда приходили хорошие новости? – вопросом на вопрос ответил Катон.
Они повернулись обратно к озеру и стали смотреть на продолжающееся сражение, но Катона не оставляли мысли о том, что за вести заставили курьера так спешить. Уже начинало темнеть, солнце опустилось за горизонт. Снова протрубили трубы, и по этому сигналу уцелевшие корабли обоих флотов стали расходиться и медленно и неуклюже двигаться к тому берегу, на котором возвышался императорский павильон. Они причаливали по обе стороны от павильона, и теперь стало видно, что «персидский» флот выиграл бой в этот первый день представления. Корабли один за другим приставали к берегу, и их вымотанные команды и бойцы, шатаясь, выгружались по сходням на песок пляжа, где их быстро разоружали и уводили в загоны бдительные ауксиларии.
Макрон пихнул Катона в бок и ткнул пальцем в сторону:
– Гляди-ка, а это не Септимий?
Катон посмотрел в том направлении, что указывал Макрон, и увидел четверых мужчин, нагруженных мехами с вином, которыми командовал человек в простой красной тунике дворцового слуги. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Макрон прав.
– Да, это он.
– И что это он здесь делает?
– Видимо, хочет что-то сообщить Нарциссу.
Макрон печально посмотрел на Катона:
– Ну, спасибо тебе, а то я сам не догадался.
Они продолжали наблюдать, как эта группа пробиралась между рядами преторианцев, направляясь прямо к Катону и Макрону. Когда они подошли ближе, Септимий указал на мехи и провозгласил:
– Это в знак благодарности императорского величества его верным солдатам!
Септимий щёлкнул пальцами, и один из его людей стал развязывать горловину своего меха. Септимий подошёл ещё ближе к обоим гвардейцам, продолжая сиять довольной улыбкой, и заговорил тихим и напряжённым тоном:
– Нарцисс прислал меня, как только курьер передал своё сообщение. Это был единственный способ сообщить вам, не привлекая ничьего внимания. Не говорите ни слова. Берите вино и слушайте.
Септимий оглянулся по сторонам, проверяя, нет ли кого поблизости, потом перешёл на шёпот:
– Скверные новости из Остии. Корабли с зерном с Сицилии попали в шторм и погибли. Уцелели только два судна, но им пришлось сбросить большую часть зерна за борт.
Макрон тихо присвистнул.
– Положение становится ещё более хреновым.
– Не то слово, – сухо ответил Септимий. – Император так рассчитывал на это зерно, надеялся с его помощью сохранить в Риме спокойствие и порядок и после навмахии… А теперь…
Он не закончил фразу, но Катон и без этого сразу представил себе тот хаос, который воцарится на улицах столицы, как только люди узнают, что теперь уже ничто не может спасти их от голода. Он потянулся к меху с вином, который один из рабов тут же протянул ему. Он тихо спросил Септимия:
– И что Нарцисс намерен теперь предпринять?
– Да он практически ничего не может сделать. Теперь это дело преторианской гвардии – любой ценой поддерживать порядок в столице. Префект Гета предложил сразу же вернуться в город, призвать остальные части гвардии и начать готовиться к обороне императорского дворца, здания сената и храмов. Клавдий останется на ночь здесь, утром снова будет присутствовать на играх, а потом вместе с остальным своим семейством незаметно отсюда смоется.
– А чего Нарцисс хочет от нас? – спросил Макрон.
– Пока ничего. Просто будьте наготове, потом он даст вам знать.
– Есть одна вещь, которую мы вполне могли бы сделать, – сказал Катон. – Кое-что такое, что очень нужно сделать прямо сейчас.
– Что именно?
– Найти зерно, которое было вывезено с того склада. – Катон пристально посмотрел Септимию прямо в глаза. – Скажи Нарциссу, что мы должны его найти. Преторианской гвардии не удастся долго продержаться против толпы. Теперь только это зерно может спасти императора.
Глава двадцать пятая
На следующий день, как только внимание зрителей сосредоточилось на продолжении битвы на воде озера, император незаметно уехал, сопровождаемый только императрицей, Нероном и Британиком. Большая часть свиты осталась в павильоне, прикрывая его отсутствие. Трибун Бурр оставил на озере первую центурию своей когорты, чтобы охранять павильон и прикрывать отсутствие императора. Остальные его люди построились в колонну позади пустых загонов для заключённых и сначала двинулись по редко используемой дороге между холмами и только потом выбрались на главную магистраль, ведущую в Рим. Вскоре после полудня они достигли городских ворот и сразу же увидели, какие меры безопасности уже успел принять префект Гета. Солдаты когорт городской стражи, которые обычно охраняли ворота в город и собирали въездную пошлину, были разосланы патрулировать улицы, а их место заняли преторианцы.
Внутри городских стен было тихо и спокойно, улицы были почти пусты, поскольку большая часть обитателей Рима в это время наслаждалась зрелищами на Альбанском озере. Все основные перекрёстки были заняты секциями караульной стражи. Когда колонна преторианцев пересекла Форум и приблизилась к императорскому дворцу, Катон заметил, что двери во все окрестные храмы закрыты, а перед входами в них сооружены баррикады, ощетинившиеся заострёнными кольями. Позади баррикад стояли солдаты-преторианцы. Такие же оборонительные сооружения были возведены и перед дворцовыми воротами. Как только императорская семья и её эскорт без помех проследовали внутрь, ворота во дворец были закрыты и заперты тяжёлыми брусьями, задвинутыми в мощные железные скобы – для ещё большей безопасности.
– Дворец смотрится прямо как крепость, – тихо заметил Макрон, осмотрев все эти приготовления к обороне дворцового комплекса. Изнутри к стене по обе стороны от ворот были придвинуты фургоны, накрытые досками, образовав своего рода дополнительные площадки для защитников. На земле под фургонами уже лежали связки дротиков.
Катон пожал плечами:
– Возможно. Но одни только преторианцы могут даже не надеяться перекрыть все входы внутрь. На стены во многих местах совсем нетрудно взобраться. Это просто демонстрация силы. Префект всего лишь рассчитывает предупредить народ, когда люди вернутся с озера.
– Ну, они, конечно, будут тихо себя вести, как только увидят, что повсюду стоят солдаты, – уверенно сказал Макрон.
– Ты так думаешь?
– Конечно. Это ж сущее безумие – броситься на преторианцев и когорты городской стражи. Их просто всех перебьют.
– Но они уже на грани такого безумия. И голод окончательно доведёт их до ручки, им уже нечего будет терять. К тому же, в любом случае, преторианцы скоро тоже останутся без жратвы. И ослабнут, и даже, может быть, будут испытывать искушение примкнуть к голодной бунтующей толпе. – Катон понизил голос. – И когда это произойдёт, люди, которые прячут зерно, станут настоящими хозяевами Рима.
