В ближнем конце пещеры стояло несколько столов и скамейки, и на них сидело человек тридцать-сорок. Среди них было и несколько женщин, в коротких туниках, едва закрывавших им ягодицы. Их лица были напудрены добела, глаза грубо обведены чёрной краской – сульфатом сурьмы. Стол сбоку был длиннее остальных. За ним сидел Цестий, а у него на коленях – толстая рыжая девица. Одной рукой они играла с кудрями на его голове, а он гладил и сжимал пальцами её грудь, свободно свисавшую из выреза туники. Самые крутые на вид бойцы его банды сидели рядом с ним, пили и смеялись вместе со своим предводителем.
Катон сделал знак Макрону подойти поближе.
– И что они тут празднуют, как ты думаешь? – шёпотом осведомился Макрон, оглядев эту сцену.
– А как ты сам думаешь? Они сидят тут на вершине горы зерна под городом, который вот-вот начнёт умирать с голодухи. И они собираются начать резню. По крайней мере, кто-то собирается, а они примут в этом активное участие.
Они продолжали в молчании наблюдать за пирующими. Потом Макрон заговорил снова:
– Я так полагаю, мы можем на них напасть. Они по большей части вооружены только кинжалами. Есть, правда, несколько мечей, дубинки и топоры. Ребята крутые на вид, но они уже как следует приняли на грудь, несколько мехов вина осушили, и это, конечно, скажется на их боеготовности.
Катон внимательно осмотрел всех мужчин в пещере. Он был согласен с оценкой друга, но в любом случае бандиты Цестия превосходят их числом. Так что было бы разумным предупредить Нарцисса, сообщить ему об этом зерне, хранящемся в пещере, на случай, если бой обернётся не в их пользу.
– Хорошо, так и поступим. Но одного человека надо отправить к Нарциссу, сообщить о наших открытиях. На всякий случай.
Макрон пожал плечами:
– Если считаешь, что это необходимо… из-за этих мерзавцев я провёл целую ночь, купаясь в дерьме, так что не ощущаю никаких приступов милосердия.
– И тем не менее пошлём кого-нибудь с рапортом.
Они тихо двинулись назад от угла тоннеля, и Катон указал в дальний его конец, где слабый отсвет указывал, где остановились Септимий и германцы.
– Веди их сюда, только чтоб всё было тихо. И факелы пусть погасят. Их больше, но на нашей стороне внезапность.
Макрон кивнул и пошёл обратно по тоннелю. Катон недолго смотрел ему вслед, потом вернулся обратно к повороту. Некоторое время он наблюдал за Цестием. И решил, что вожака бандитов следует взять живьём. Это, конечно, будет нелегко, подумалось ему. Цестий – мужик мощного телосложения, он профессиональный убийца, который, несомненно, будет драться до последнего, до самой смерти. Но даже при этом только Цестий может ответить на вопрос, который преследовал и донимал Катона с того дня, когда они столкнулись с засадой на Форуме.
О приближении Макрона и остальных он понял по шороху их шагов. Он обернулся как раз вовремя, чтобы заметить в тоннеле последний оранжевый отблеск – это германцы загасили факелы. Они выдвинулись из темноты, и Макрон сделал им знак развернуться в обе стороны. Германцы неслышно прокрались мимо Катона и спрятались за камнями. Они тихонько вытащили из ножен мечи и пригнулись, дожидаясь приказа к нападению. Катон отступил назад, к выходу из тоннеля, и быстро сообщил назначенному курьером германцу рапорт для Нарцисса. Тот кивнул, когда Плаут перевёл ему содержание сообщения, а потом передал солдату трутницу и один из затушенных факелов. И германец двинулся обратно в тёмный тоннель. Секунду спустя там сверкнули слабые пятна света – это он высекал огонь, потом факел загорелся ровным пламенем, разогнавшим мрак. Его отсветы быстро исчезли, когда солдат углубился в тоннель.
Катон крадучись вернулся и присоединился к Макрону, который присел за большим обломком камня посреди выстроившихся в линию германцев. Он глубоко вдохнул, успокаивая нервы, потом покрепче ухватил рукоять меча.
– Ну, ты готов?
– Всегда готов. Пошли.
Катон напряг все мышцы, оглянулся направо и налево, проверяя, все ли сотоварищи смотрят на него. Потом выдохнул и громко скомандовал:
– За мной!
Глава двадцать седьмая
Его команда эхом отдалась от стен пещеры. Катон перепрыгнул через каменный обломок и рванулся к сидевшим за столом мужчинам и женщинам. Макрон издал оглушительный рёв, который тут же потонул в воинственных криках бросившихся в атаку германцев. Смех и пьяная болтовня людей Цестия тут же стихли, и они уставились на бородатых варваров, бегущих на них с обнажёнными мечами, издавая дикие боевые кличи. Секунду Цестий и его люди были слишком ошеломлены, чтобы сделать хоть одно движение. Но потом ошеломление прошло, Цестий сбросил с колен девку, вскочил на ноги и вырвал из ножен свой короткий меч.
– В бой! – заорал он. – Хватит рассиживаться! Хватайте оружие и зададим им жару!
Катон бежал прямо на Цестия, который возвышался надо всеми своими парнями, но тут путь ему преградил широкоплечий приземистый мужик с тёмным лицом и волосатыми ручищами. Он замахнулся тяжёлой дубиной, утыканной гвоздями. Скрипнув зубами, он обрушил ее, целясь Катону в голову. Дубина описала в воздухе арку, и её конец, усаженный смертельно опасными остриями, просвистел рядом с Катоном, когда тот успел нырнуть вбок и уклониться от удара. Оружие со свистом пролетело всего на расстоянии ладони от его плеча. Мужик охнул, когда конец дубины по инерции сильно ударил его в плечо. Катон сделал колющий выпад мечом, и его остриё распороло противнику тунику и грудные мышцы, обнажив рёбра. Но вместо того, чтобы отпрянуть от боли и неожиданности, как того ожидал Катон, мужик яростно и злобно взревел и нанёс удар дубиной снизу. Его чувства и ощущения явно притупило выпитое вино. На сей раз Катон отпрыгнул назад, куда не доставала дубина, и её конец, просвистев мимо его лица, врезался в голову одного из товарищей бандита, который, пьяно пошатываясь, как раз выдвигался вперёд, намереваясь принять участие в схватке. Мощный удар дубины попал прямо в цель, звук был такой, словно яйцо с размаху бросили в стену. Острия проткнули кожу, пронзили кость и вошли бандиту в мозг. Его голова мотнулась вбок, и он рухнул, утащив за собой убившую его дубину.
Его товарищ с яростными проклятиями дёргал за рукоять, пытаясь её высвободить, но добился только того, что голова раненого мерзко моталась из стороны в сторону. Упавший злобно двигал челюстью, глаза у него вылезли из орбит, из ран текла кровь, перемешанная с мозгами. Катон ткнул мужика с дубиной мечом, и клинок глубоко вонзился тому в живот. Префект выдернул меч, отбросил противника в сторону и двинулся дальше, высматривая в свалке фигуру Цестия. Пламя жаровен отбрасывало во все стороны дикие мечущиеся тени, всё вокруг смешалось в жуткой схватке, в воздухе стоял сплошной гул и стук и звон от ударов мечей. В таких условиях было почти невозможно отличить одного человека от другого, и только бороды и мощное сложение германцев выделяли их из толпы сражающихся. Слева от себя Катон слышал ругань Макрона, тот дрался где-то рядом, орал на своих противников, нанося удары мечом.
