— Но она такая элегантная и смелая, что я все ей прощаю!
— Там есть интересное рассуждение, — припомнила Фидо, — о том, что женщины совершают подобные преступления из-за того, что не в состоянии удовлетворить свое стремление приобрести профессию.
— Мне ужасно нравится сцена, где она сталкивает своего мужа в колодец…
Фидо не дала Хелен договорить:
— А помнишь, как в ту, первую нашу зиму мы читали друг другу «Холодный дом»?
[30]
— Конечно! Когда ты читала о смерти леди Дедлок, мне было так страшно, что потом я не могла заснуть!
— Ты слышала, что Диккенс развелся с женой после того, как она родила ему десять детей?
— Дорогая моя, эта сенсация едва ли не в тот же день долетела до Рангуна! — воскликнула Хелен. — Каков наглец! Обвинять ее в газетах в том, что она якобы не способна на материнскую любовь!
— Говорят, у него связь с какой-то актрисой, — добавила Фидо, понизив голос, хотя поблизости никого не было.
— Если бы просто с какой-то актрисой! — с наслаждением смакуя предмет, авторитетно заявила Хелен. — Но это сестра его жены!
— Не может быть!
— Я уверена, что на прошлой неделе видела именно ее, она покупала галоши на Регент-стрит. Я имею в виду миссис Диккенс, а не ее сестру. Бедняжка, она так опустилась!
— Она живет со старшим сыном, остальные дети навещают ее очень редко, — сокрушалась Фидо. — Я слышала, она до сих пор читает каждую вещь, которая выходит из-под пера ее мужа. Как это грустно!
— Это просто ужасно!
Экзальтированные интонации не меньше самих высказываний Хелен заставили Фидо расхохотаться. Они пробудили в ней те ее стороны, которые благополучно дремали все эти семь лет, — способность вести легкомысленный разговор, беззаботно высказывать свое мнение и даже некоторую бесшабашность.
— Вы очень скучаете по Мальте? — спросила она подругу.
— Ну, что касается Гарри, то он определенно скучает, — ответила та, любуясь двумя белоснежными лебедями, гордо скользящими по воде. — Там он занимал большой пост и пользовался уважением, а здесь ему нечего делать, разве только посещать эти скучные камерные концерты или лекции о конструировании боевых кораблей. — Она сердито вздохнула. — Обычно жены жалуются, что мужа невозможно выманить из клуба, а мой целыми днями торчит дома! Надеюсь, ему подыщут какую-нибудь канцелярскую работу в Адмиралтействе. В противном случае своим ворчанием и постоянными замечаниями он сведет с ума и меня и девочек!
— А сама ты скучаешь по Мальте?
— Какая разница, где жить? — пожала плечами Хелен. — Для меня главное — это люди.
Что это значит? Фидо обернулась и с любопытством всмотрелась в лицо подруги.
Когда она вчера лежала без сна, ей пришло в голову, что если они возобновят дружбу, то уже на новых условиях. Раньше, на Экклестон-сквер, Фидо играла роль младшей, зависимой, что-то вроде Горацио женского рода, как она теперь понимает. Она частенько подозревала Хелен в том, что та за шумным многословием скрывает свои истинные чувства. Но тогда это казалось ей просто манерой подруги; она слишком восхищалась ею, чтобы критиковать. Однако теперь Фидо повзрослела, стала более серьезной и опытной. И если они хотят считаться друзьями, то должны быть откровенны и доверительны друг с другом. Поэтому она задала вопрос, который давно уже вертелся у нее на языке:
— Очень удачно, не правда ли, что отпуск полковника Андерсона совпал с вашим возвращением на родину? — Она постаралась произнести это небрежно, но вопрос все равно прозвучал неожиданно.
Хелен быстро взглянула на нее, затем снова перевела взгляд на реку.
— Он ждет, что вскоре его снова отправят на Валлетту.
— Вместе с его полком?
— Он командует вторым батальоном двадцать второго Чеширского полка. Он солдат старой школы, как и Гарри, — железная дисциплина и все в этом роде.
— А мне он показался таким приятным и обходительным! — удивилась Фидо.
— О, он pukka sahib.
[31]
Слишком приятный, а потому опасный, — хмуро добавила Хелен, не отводя взгляда от перламутровой поверхности реки.
У Фидо учащенно забилось сердце. «Ты сама это начала!» — укорила она себя.
— Ты меня понимаешь? — спросила Хелен, оборачиваясь к ней и щурясь от солнца.
— Надеюсь, что нет.
— Да нет, ты все понимаешь, — рассмеялась Хелен.
«И кто тебя тянул за язык! — снова рассердилась на себя Фидо. — Теперь не жалуйся!»
Хелен склонила голову набок и потерла шею, словно от боли.
— Он отчаянно влюблен в меня.
Фидо брезгливо поморщилась.
— Что? Мне не следовало говорить так откровенно, даже если нас слышат только эти лебеди да утки? Что ж, в таком случае будем истинными англичанками и скажем, что Андерсон впал в соблазн, — резко бросила Хелен и ускорила шаг, так что Фидо пришлось чуть ли не бежать. — И откажемся признавать, что холостой мужчина способен сильно увлечься женой офицера старше его по званию. Что даже в тридцать шесть лет мать уже довольно больших детей может оставаться весьма привлекательной особой!
Фидо хотела сказать ей, что она такая же красавица, как и прежде, но предпочла промолчать. Хелен всегда необходимо было чувствовать себя окруженной вниманием мужчин — раньше Фидо считала это невинным грешком, вроде любви к сладкому, но сейчас в ее голосе звучит незнакомая, пугающая жесткость.
— О, madre! В каком сложном положении ты оказалась!
Ответа не последовало.
Задыхаясь от быстрой ходьбы, она придержала Хелен за локоть.
— Иди медленнее и обо всем расскажи мне. Ты почти с гордостью говоришь, что делаешь этого человека несчастным, — строго сказала она.
Хелен резко обернулась к ней; румянец, разгоревшийся у нее на щеках, сделал ее еще более неотразимой.
— Мне нечем гордиться! Это подлинная катастрофа!
«Она похожа на ребенка, случайно разбившего поднос с посудой».
— Ты не знаешь, каково мне было все эти годы, — с горечью призналась Хелен. — Гарри такой скучный, тяжелый на подъем. Я ему не нужна, понимаешь? Когда на Мальте устраивались приемы, он уходил уже через час, и мне приходилось танцевать с другими офицерами, которые провожали меня домой.
Фидо была в полном смятении.
— Так что я могла поделать, когда один из друзей моего мужа стал и моим другом, в самом искреннем и невинном смысле этого слова, хотя сам он считает, что между нами не просто дружеские отношения?
— Но, Хелен, — серьезно начала Фидо, — при первых же признаках увлечения Андерсона ты должна была сразу порвать с ним все отношения.
