— Да, вижу. Но считаю, что встреча с истеричной и сквернословящей матерью принесет им только вред.
— Всего на минутку! — возмутилась Фидо. — Только обнять их!
— Время объятий прошло, — с торжествующим злорадством заявила миссис Уотсон.
Затем белые пятна лиц пропали из окна, и у Хелен вырвался долгий горестный крик.
Фидо вышла из кеба, схватила Хелен за мокрые рукава и заставила подняться в кеб.
— На Тэвитон-стрит, пожалуйста! — крикнула она кучеру.
Адвоката зовут Фью.
[56]
— Но клиентов у меня много! — На эти слова дамы удивленно посмотрели на него. — Это шутка, — с сожалением добавил он. Снова пауза. Адвокат пригладил свои тусклые седые волосы. — Ну-с, миссис Кодрингтон, вернемся к цели вашего визита. Адмирал, безусловно, будет обязан выплачивать вам содержание до суда, а также гонорар за мои услуги, если вы выиграете дело.
Хелен подняла руку.
— Не будем забегать вперед, мистер Фью, — с самообладанием, поражающим Фидо, сказала она. — Прошло всего два дня, и гнев мужа мог утихнуть. Почему бы вам не предложить мистеру Бёрду, чтобы вы с ним поставили вопрос о раздельном проживании? Я могу экономно и тихо жить с девочками или даже одна, если мне будет позволено видеться с ними.
Пожилой адвокат посмотрел на нее с недоумением.
«Живи тихо и экономно со мной на Тэвитон-стрит, — говорит про себя Фидо. Ей видится новая возможность. — Мы с тобой вместе будем заботиться и растить Нелл и Нэн».
— Боюсь, для подобного предложения уже поздно. — Фью покачал головой, будто удивляясь невежеству женщин. — Адмирал требует развода не только a mensa et thoro, то есть раздельного существования, но a vinculo matrimonii, что означает расторжение брака как такового. Если бы он просто хотел жить с вами раздельно, то вчера не заполнил бы прошение, где указывает, что считает вас виновной в измене супругу с… — Он надел очки и прочитал: — С неким полковником Дэвидом Андерсоном.
Хелен покраснела. Фидо вдруг подумала: уж не считает ли она себя и Андерсона Ланселотом и Гиневрой, обвиненными в связи перед всем миром? Но такие ситуации в современном мире не решаются сражением. Теперь даму спасает или не спасает не героизм мужчины, а факты, доводы, отлаженная машина закона. «Значит, Гарри уже подал прошение!» — с ужасом догадалась она. Что это значит? К сожалению, она не очень разбирается в бракоразводном законодательстве. Считает ли Фью, что Хелен уже поздно полностью признаться в измене и каким-то образом договориться с Гарри относительно ее будущего?
— «Во время нашего пребывания на Мальте Андерсон постоянно приходил к ней с визитами и поддерживал с ней упомянутую связь на протяжении 1862, 1863 и 1864 годов, — продолжал читать Фью, не отрывая глаз от документа. — Там же, на Мальте, некий лейтенант Герберт Александр Ст. Джон Милдмей часто навещал ее и поддерживал с ней упомянутую связь на протяжении 1860, 1861 и 1862 годов».
Фидо насторожилась. Что еще за лейтенант Милдмей?
Хелен отвела взгляд. И Фидо сама ответила на свой вопрос. Следовательно, белокурый полковник не был первым мужчиной, перед которым не смогла устоять Хелен? «Потом, потом я у нее все вызнаю!» Фидо негодовала.
— В отличие от Милдмея, — объяснил Фью, — Андерсон в прошении назван соответчиком, и адмирал имеет право потребовать у него удовлетворения, хотя на данный момент он этого еще не сделал. Адвокат Андерсона говорит, что в настоящее время его клиент находится в Шотландии и что он намерен сделать в суде заявление о своей невиновности.
— Как и я, — быстро проговорила Хелен. — Это… — она с отвращением указала на обвинительное заявление, — все это можно опровергнуть.
— Рад это слышать. — Голос старого адвоката так сух, что Фидо слышатся сардонические нотки. Он снова посмотрел на свою клиентку.
— Мистер Фью, в настоящее время я нахожусь в ужасном состоянии.
— Я понимаю и не хочу оказывать на леди давление. Но хотя бы какой-нибудь намек, чтобы начать…
Хелен взглянула в окно, словно ожидая вдохновения, затем тяжело вздохнула:
— За пределами этой страны абсолютно другая жизнь! Видите ли, я выросла в Индии. А во Флоренции, где я провела последние годы девичества, считается абсолютно приемлемым, чтобы замужняя дама имела постоянного спутника, так называемого чичисбея.
[57]
Она лукавит, возмутилась в душе Фидо: это принято для синьоры, но не для английской леди.
— Иностранные нравы свободные, но вполне безобидные, — пробормотал Фью, записывая ее пояснение.
— Признаюсь, что, пожалуй, была весьма неосмотрительна и беспечна в выборе друзей, — с обезоруживающей улыбкой сказала Хелен. — Но, поверьте, я никогда бы не позволила ни Милдмею, ни Андерсону постоянно сопровождать меня, если бы только могла подумать, что это может стать основанием для пересудов!
Дерзкое бесстыдство подруги почти восхищает Фидо. Пожалуй, Хелен могла бы заняться каким-либо бизнесом: она обладает способностями, которых Фидо раньше в ней не замечала.
— Признает, что недостаточно соблюдала правила приличия, подобающие замужней леди, — пробормотал себе под нос Фью. — Следовательно, каких-либо неопровержимых доказательств вашей… кхм… измены супругу не имеется? — Он посмотрел на нее поверх очков.
Хелен помялась, затем еле слышно спросила:
— О каких именно доказательствах…
— Ну, это могут быть, — объяснил Фью, — показания слуг, друзей, ваши письма, а также письма, адресованные вам, записи в дневнике, который муж изъял из вашего письменного стола, показания кебменов…
Хелен побледнела и откинула голову на спинку кресла.
И вновь сердце Фидо тает от сочувствия, подобно тому, как морская волна, достигнув своего апогея, обрушивается и превращается в пену.
— Хелен, хочешь стакан воды? Мистер Фью, может быть…
Адвокат налил дамам воды из графина.
— Миссис Кодрингтон, мне хотелось бы знать, не желаете ли вы пересмотреть свое заявление? — спросил он.
— Мое мнение — пересмотреть, — твердо заявила Фидо.
В глазах Хелен страдание. Вместо ответа она вздохнула:
— Мои девочки…
Адвокат кивнул, изображая сочувствие:
— Не советую вам на них ссылаться. Я очень опасаюсь, что они в любом случае не вернутся к вам.
Хелен растерянно посмотрела на него. Ее глаза полны слез.
— Единственным законным опекуном детей считается их отец, — объяснил Фью, — если только он не признан психически ненормальным.
— Но должны же быть исключения! — взорвалась Хелен.
