В тот же день Уильям сел писать письмо Мэри. Правда, прежде он поговорил с братом. Эдмунду было двадцать пять. Он обладал спокойным характером и приятной наружностью, что располагало к нему людей. Мать не хотела отпускать его с Уильямом в Лондон. Но мягкий Эдмунд смог настоять на своем, не без поддержки старшего брата…
— Эдмунд, как ты думаешь, что если пьесы начнет писать женщина? Ты можешь себе такое представить?
— Почему нет? — флегматично ответил молодой человек, — женщины умеют писать стихи. Могут написать и пьесу. Королева Елизавета, говорят, писала очень неплохо. И сейчас при дворе ставят любительские постановки. Якобы этим очень увлекается жена короля.
— Видел я эти спектакли, — махнул рукой Уильям, — ничего заслуживающего внимания. Джеймс считает, что предлагать Мэри Давенант писать пьесы — бредовая идея, хоть и он сам ее предложил. Теперь оправдывается, говорит, что пошутил.
— Я представил себе афишу «Глобуса»: название, предположим, «Макбет», и автор: «Мэри Давенант» вместо «Уильям Шекспир», — Эдмунд почесал в затылке, — где-то я склонен согласиться с Джеймсом. Выглядеть будет странно. Мэри не королева. И даже не придворная дама. То, что прощают им, могут неправильно понять в отношении других женщин.
— А мне так по душе эта идея. И Мэри было бы не так скучно сидеть в Оксфорде с маленьким ребенком. Это сейчас она проводит все время в таверне и общается с посетителями. Хотя, наверное, уже не проводит, — Уильям вспомнил, что приближается срок родов, — так тем более, — заключил он. Эдмунд задумался.
— А почему бы не выдать ее за мужчину? — неожиданно предложил он. — Мы играем женские роли. Мэри будет изображать мужчину. На афише можно написать чье-нибудь вымышленное имя, — он опять замолчал, — еще она может писать вместе с тобой.
— Она и так мне помогает. Всегда обсуждает то, что пишу. Читает на эту тему книги.
— Ты пишешь мало — одну пьесу в год. В этом году тебе ее пришлось писать, потому что пьесу заказал король. А так Мэри сможет придумать что-то новое. Ты лишь поправишь текст.
— Спасибо, Эдмунд, — Уильям посмотрел с любовью на брата. Он всегда любил его, а после смерти сына привязался к нему еще сильнее. Эдмунд стал ему вторым сыном. Он был похож на молодого Уильяма только внешне. И то его волосы были чуть светлее, а черты лица мягче и так тонко очерчены. Характером Эдмунд скорее пошел в мать: добрую, спокойную женщину.
— Не за что. Правда, неизвестно, как Мэри воспримет твое предложение. Ты же не знаешь ее мнения на этот счет. Пока ты разговаривал о ней с Джеймсом и со мной. Главная героиня пьесы пока сидит в Оксфорде, вынашивая ребенка, в неведении.
— Я скоро туда отправляюсь. Ты помнишь, я будущий крестный. Думаю, не буду ждать от нее письма. Поеду заранее. В начале декабря дороги станут совсем плохими. Начнет рано темнеть. Добираться до Оксфорда будет непросто.
— Правильное решение, — одобрил Эдмунд, — на Рождество в Стрэтфорд вместо тебя съезжу я.
— Ты не строй больших планов, — предупредил Уильям, — ты только начал работать в театре. На праздники мы даем много спектаклей. Нас приглашают в дома знатных вельмож и к самому королю. Последние годы Рождество растягивается на месяц. Я могу уехать, потому что давно в театре, дружу с Джеймсом и заранее его предупредил, что уеду. А раньше я всегда на праздники работал.
— Ничего страшного. Я сам этого добивался. Значит, останусь, — ответил невозмутимый Эдмунд.
И все же известие от Мэри застало Уильяма в Лондоне. Она сумела передать письмо с одним из знакомых, ехавшем в столицу.
— У меня родился сын! — сообщил он Джеймсу, ошеломленный радостной новостью. — Все, еду в Оксфорд. Это сам Господь решил простить мне часть грехов и подарил сына.
Уильям попрощался с братом, зашел в гости к Ричарду Филду, чтобы поздравить с наступавшими праздниками и сделать подарки его детям. Ричард, не теряя надежды разбогатеть, опять попросил Уильяма расспросить Джона, что ему надо для этого предпринять.
— Ты не представляешь себе, как мне хочется так же как ты, сидеть дома и ничего не делать, — завел свою старую песню Ричард, — ты даже уже можешь себе позволить не играть постоянно в театре. Пишешь всего одну пьесу в год вместо предыдущих двух-трех. И при этом получаешь хороший доход.
— Тоже вложи деньги, — устало советовал Уильям, — купи дом или землю, войди с кем-нибудь в долю. Да вот хотя бы с владельцем трактира. У нас рядом с театром трактир, в котором мы постоянно сидим с Джеймсом. Хозяин хочет купить дом в Лондоне. Один он эту сделку не потянет. Мы с Джеймсом подумываем вложить деньги в покупку. Джон всегда советует покупать дома и землю. Он считает, что такие вещи не теряют в цене и приносят постоянный доход.
Располневший и облысевший Ричард со вздохом почесал свое пузо. Он ничуть не походил на того молодого мужчину, к которому когда-то пришел, приехав в Лондон, Уильям. Ричард все больше ворчал и жаловался на жизнь.
— Нет, не смогу, — еще громче вздохнул он, — лишних денег нет. Все уходит на детей. Учи их, обувай, одевай. Корми, в конце концов. А едят они, скажу я тебе, немало. И типография требует денег: то закупи, это закупи. Книжки потом надо еще продать. Иначе и близко не окупишь своих расходов. Плати, значит, помощнику, который работает в магазине, помощнику, который работает в типографии. Нет, не выйдет. А ты вот опять устроился. Будешь владельцем лондонского дома. Почему бы тебе, кстати, не купить дом себе? Снимаешь все квартиру. Уж сколько лет тут живешь. Я и то этот дом выкупил.
— Не хочу. Зачем? У меня есть дом в Стрэтфорде. Этого вполне достаточно. В Лондоне нам с Эдмундом места хватает. Мне одному хватало тем более. Честно тебе скажу: я не планирую жить в Лондоне до конца дней своих. Мы беседовали как-то с Джеймсом, и я ему сказал, что собираюсь перебраться обратно в Стрэтфорд. Там и воздух чище, и народу поменьше. Пока вроде остался, но не думаю, что надолго. Не нравится мне здесь, Рич.
Филд кивнул и задумался. Он и сам порой не знал, правильно ли сделал, уехав однажды в столицу. В отличие от Уильяма, в Стрэтфорд он практически не наведывался. Дела в типографии, разраставшаяся семья не давали возможности отлучаться надолго из Лондона. Гнала его оттуда только чума. Но чаще даже во время эпидемий Ричард отправлял к родственникам жену и детей, а сам с риском для жизни сидел, запершись дома, боясь, что мародеры, бесчинствовавшие в городе, обчистят и его.
В Оксфорде царило оживление, характерное для всех английских городов и деревень в преддверии Рождества. Конечно, Лондон превосходил их всех по пышности убранства и количеству развлечений. Но Оксфорд отличался от других тем, что в нем круглый год царили студенты. На Рождество они устраивали собственные представления, ставили спектакли и пугали жителей ночными выкриками, возвращаясь из очередной таверны.
Уильям был уверен: он чувствует себя в этом городе моложе и счастливее не только из-за Мэри, но и потому, что в нем присутствовала постоянная атмосфера зажигательного молодого веселья.
