Вылил в себя остатки противной, отдающей железом талой воды. Запихал котелок в рюкзак. Втиснул рядом с ним мерзлый кусок медвежатины. Присыпал костер снегом и, глядя, как с тихим шипением вьется из-под него тонкой струйкой белесый дымок, принялся спокойно и взвешенно анализировать создавшуюся ситуацию: «Так. И что мы имеем… в конечном счете?.. Ни планшетки, ни монокуляра. Да ни черта, кроме винтореза, ножа и гранат… Значит, я отслеживать их перемещения больше не могу. Пока не завьюжит, это, конечно, не проблема. Сколько ни петляй, а размотать всегда можно. А вот если снега по колено навалит?.. Тогда, конечно, мне хреновенько придется. Ну, пока об этом и думать нечего. Все проблемы решаем по ходу, по мере их возникновения… Два варианта у меня сейчас в наличии? И оба, в принципе, с каким-то плюсом. Да, впрочем, и минусов в каждом предостаточно… Первый — рвануть за Андрюхой и его лихой компашкой? Здесь главный минус — время и расстояние. Пока этот Буратинка малохольный новый скит найдет, а он уже его ищет однозначно, может же туча времени пройти? Да и ноги бить впустую мне — совсем не в мазу. Ну а в плюсе — полная гарантия, что рано или поздно, но они к кержакам однозначно прибьются… Так, с этим все понятно. Теперь — другой вариант… Здесь, ясный перец, все гораздо сложнее. С одной стороны, вовсе не факт, что мой неведомый радетель из скитских ребятишек. И древний патрончик этот, и коняка, и то, что паря не рискнул мне на глаза показаться, — аргументишки, конечно, хлипкие. Их разбить элементарно — на два счета. Может кто угодно по тайге шарахаться. И с «мосинкой», и на лошади… Но с другой… Если я все-таки угадаю да ухвачу кота за яйца, если этот паря действительно кержачок из скита, задачка моя просто дико упростится. Я тогда и уйму времени сэкономлю, и сил, естественно, что тоже весьма существенно. Они мне еще пригодятся… Ну что, бродяга, отдаемся на волю случая?» Залез в карман, достал монетку. Подбросил ее в воздух и, поймав на лету, раскрыл ладонь. Оказалось, вышла решка. «Вот, значит, как? — вскинул бровь удивленно. — Ну и ладно. Тогда мы так и сделаем. — Сжал кулак, посмотрел долгим, задумчивым взглядом в сторону найденной час назад вытоптанной лошадью полянки и жадно облизал губы: — Риск, конечно, капитальный, но… он того стоит. Безусловно».
Краев
— Да едрит твою! — вспыхнул Илья, раскидав присыпанные снегом ветки. — Нет, ну ты посмотри, что эта тварь шкодливая наделала?! Да чтоб ты сдохла, сволочь! — Помолчал пару секунд и, набрав в легкие побольше воздуха, снова взорвался: — Ну и тварь! Ну тварь же натуральная! Да ты погляди, Вась! Она же, курва, здесь к тому же все дерьмом залила! Да все уделала — полностью!
— Да. Хуже ее точно в лесу нет, — в подтверждение услышанного глубокомысленно изрек Нилов и опустился на корточки рядом с бесформенной грудой, состоящей из жалких ошметок рюкзака, обрывков одежды, полотенец и туалетной бумаги, помятых, сплющенных, изуродованных когтями, прокусанных консервных банок и прочих, перемешанных самым невероятным образом хозяйственных припасов. — Если уж доберется до чего — сливай воду.
— Да какую воду, Вася?! Какую, к черту, воду?! — продолжил кипятиться Краев. — Да тут… Да тут не знаешь даже, как назвать-то все это… Да это ж просто стерва настоящая! Абзац полный!
Нилов, никак больше не реагируя на громогласные, чрезмерно эмоциональные словоизлияния начальника, с невозмутимым, почти отсутствующим видом повесил винторез на куст, сломал ветку и, снова присев, принялся неспешно и методично ковыряться в устроенной росомахой куче. Краев, увидев его манипуляции, так и застыл с раскрытым ртом, беззвучно хлопая губами.
— Нет. Не все еще, зараза, погрызла, — не поворачивая головы, довольно изрек Нилов, откатив в сторону две густо измазанные звериным пометом неповрежденные банки. Но, когда он принялся копать глубже, Краева просто прорвало:
— Да прекрати ты это, в конце концов! Чего ты там все это говно разгребаешь?! — рявкнул он на подчиненного. — Смотреть тошно! Брось, говорю, все это к чертям собачьим!
Нилов приподнял голову, чуть повернул ее, искоса посмотрел на Илью и, отведя взгляд, с явной неохотой положил ветку на снег.
— Ты что, это жрать собрался? — спросил Краев.
— М-м, — вместо ответа пожал плечами Василий и начал медленно подниматься.
— Ладно, — придержал его рукой Илья, неожиданно для себя переменив решение. — Ковыряй уж дальше… раз взялся, — сказал уже почти спокойно и осмысленно. — Жрать-то нам все-таки… что-то надо… Да черт с ним. Найдем ручей — помоем. — А через полминуты и сам пристроился рядом с подчиненным. Брезгливо сморщившись, взял одну из отложенных Ниловым банок за самые ребра самыми кончиками пальцев, но тут же сразу и отбросил, отдернул руку, словно ожегшись, и принялся с ожесточением вытирать ее об снег: — А смердит-то как?! Да просто ужас дикий! Чем она таким поганым, стерва, питается?
— Да подряд все ест, — откликнулся Василий и снова взял в руку палку. И, опять погружаясь весь без остатка в свое естественно нужное, но не слишком увлекательное занятие, уже как-то вскользь, безо всякой интонации рассеянно добавил: — Да любую падаль ест, когда наткнется.
— То-то и видно, что она сплошную падаль жрет, — уже не так яро, слегка приглушенно прорычал Илья. — Подстрелить бы ее, сучку безмозглую? Не думаю, что она отсюда далеко умотала. Вот чую, что где-то поблизости, стерва, притаилась. — И, увидев, что Нилов разгреб кучу до самого дна и закончил свою нелегкую тщательную сортировку, сказал: — Ничего не бери. Пусть пока все здесь полежит. Пошли твой рюкзак искать — у нас же там боеприпасы.
Второй рюкзак нашелся очень быстро. Не прошли и полусотни метров по следам шкодливой зверюги, как тут же его и обнаружили. Лежал в неглубокой ямке под старым выворотнем. Точнее сказать, не сам рюкзак, а то, что от него осталось. Картина повторилась почти в точности, за исключением груды веток и вонючих экскрементов. Не успела, как видно, росомаха его надежно припрятать.
— А повезло тебе, Васек! Да мля буду, — нервно хохотнул Илья. — На твой баул дерьма-то не хватило. На моем, видать, паскудница, опросталась полностью. — И, уже вернув себя в нормальное расположение духа, похлопал Нилова по спине: — Вот мелочь вроде, а приятно. Так ведь? — сказал и вдруг, крепко сцепив пальцы у него на предплечье, хрипло выдавил: — Отходим, бля. Немедленно.
— Чё?
— Отходим, говорю! Ты что — не видишь?! Там же в одной феньке чека на кончике болтается!
И они вдвоем тут же молча начали пятиться, бестолково стукаясь плечами друг о дружку, а, отойдя от рюкзака на десяток метров, одновременно, словно по команде, кинулись на снег и замерли, прикрыв руками головы.
— Там же винтарь мой! — через пару минут, чуть приподнявшись, прошептал Нилов и, сплюнув, стер ладонью прилипший к лицу снег.
— Да и болт с ним, — огрызнулся Краев. — Только не вздумай туда лезть по дурости. — И после короткой паузы сказал: — Придется подрывать теперь. Хочешь не хочешь.
— Надо. А то какой-нибудь дурак наткнется, — согласился Василий.
