– Да.
Говард бросил взгляд на нас, а потом снова обратился к Льюису:
– Расскажи еще раз о том телефонном звонке.
– Кто-то позвонил им домой, попросил одного из них к аппарату и представился Биллом Клинтоном.
– Но ты же добавил, что голос не был похож?
Льюис пожал плечами:
– Вообще-то я никогда с ним сам не беседовал, но голос мне показался непохожим.
– По телефону голоса многих людей звучат иначе, – вставил реплику Томас.
Говард продолжал смотреть на монитор.
– Все эти письма ты нашел в папке «Исходящие»?
– Да, – ответил Льюис.
– А что с «Входящими» и с удаленными сообщениями? Там есть ответы от Билла Клинтона или от кого-нибудь из ЦРУ?
Льюис проверил еще раз:
– Пусто.
– Ясно, – усмехнулся Говард.
Он вышел за занавес и вернулся со стулом. Поставил его напротив нас с Томасом и обратился ко мне:
– Рэй, у меня есть несколько вопросов, на которые мне нужны честные ответы. Надеюсь, ты понимаешь, что произойдет, если я их не получу?
– Да, у меня есть об этом представление, – сказал я.
Он медленно кивнул, как будто довольный пока нашим взаимопониманием.
– Мы вернемся к истории с Клинтоном. Но разумно будет начать с главного. На кого ты работаешь?
– На самого себя. Я – иллюстратор. Можно сказать, свободный художник.
– Понятно. И ты, значит, не выполняешь внештатных поручений, не связанных с работой иллюстратора?
– Нет.
– А как насчет тебя? – Он посмотрел на Томаса. – На кого работаешь ты?
– Я тоже вроде как сам себе хозяин, – ответил мой брат. – Но я работаю на ЦРУ.
– Но это не так! – воскликнул я. – Томас…
Жестом Говард показал, чтобы я замолчал.
– Расскажи мне, Томас, какую работу ты выполняешь для ЦРУ?
– Я не имею права вам об этом сообщать, – заявил мой брат. – Это область секретных операций.
Говард поднял брови.
– Вот даже как? Секретных операций?
– Так их назвал президент Клинтон. Но это лишь часть моей работы.
– Если ты сейчас же не начнешь мне все рассказывать, Томас, то я попрошу своих людей сломать твоему брату пару пальцев.
– Не делайте ему больно, – взмолился тот, но я мог видеть, как ему трудно – он стоял перед мучительной необходимостью пожертвовать мной, чтобы сохранить в тайне свою миссию.
– Лучше расскажи им все, – сказал я, решив сыграть на знании его искаженных представлений о происходящем. – Мне не страшна боль, поверь, Томас. Уверен, им и так почти все известно.
Брат кивнул. Причем трудно было определить, поверил ли он мне на самом деле или же испытывал облегчение, решив, что может все рассказать Говарду, не чувствуя при этом за собой вины.
– Что ж, – начал Томас, – я готовлюсь прийти им на помощь, когда все компьютерные карты перестанут существовать, потому что рано или поздно так оно и случится. Но я также должен быть на связи с ними, если у одного из агентов возникнут проблемы. Например, если их человек в Мумбаи должен срочно скрыться, но не знает, куда бежать, он может позвонить мне, и я укажу точный маршрут.
Все это было произнесено тоном ученика, вызванного к доске и хорошо усвоившего материал.
– Объясни подробнее, – велел Говард.
– Что именно?
– Все.
– Я запоминаю карты, планы городов, вид улиц. И когда карты перестанут быть доступными, мне легко будет прийти на помощь.
– На компьютере он действительно пользовался только сайтом «Уирл-360», – сказал Льюис.
– Ты запоминаешь улицы с помощью «Уирл-360»? – спросил Говард.
– Да, – подтвердил Томас.
Говард улыбнулся и постучал себя пальцем по лбу.
– И ты хранишь это у себя вот здесь?
– Разумеется.
– И как же это будет происходить? Если я дам тебе адрес, ты сможешь описать мне место?
Томас кивнул. Говард окинул его скептическим взглядом, но решил довести игру до конца.
– Хорошо, – кивнул он. – Моя мать живет на Атлантик-авеню в Бостоне. У нее там квартира.
Томас закрыл глаза.
– Рядом с Бич-стрит? Приятное место. Ее апартаменты, случайно, не в том доме, где на первом этаже агентство по продаже недвижимости? Там все тротуары выложены красным кирпичом. Красиво смотрится.
Он открыл глаза. Говард откровенно задергался. Он нервно посмотрел на меня, и я на всякий случай произнес:
– Томас никогда не бывал в Бостоне.
– Ладно, – вмешался Льюис. – Дайте-ка, я попробую. Дом номер 2700 по Калифорния-стрит в Денвере. Между Двадцать седьмой и Тридцать восьмой улицами… Я там вырос, – пояснил он, обращаясь к Говарду.
Томас снова закрыл глаза.
– Одноэтажный синий дом, стоящий в ряд с точно такими же, или шестиэтажный многоквартирный через дорогу, у которого стены внизу выложены белой плиткой, потом кирпичные и опять выложены плиткой у самой крыши, а…
– Бог ты мой! – воскликнул Льюис. – У него в башку встроен компьютер?
– Так какой дом, Льюис? – осведомился Говард. – Из тех, что поменьше, или многоквартирный?
– Шестиэтажка, – тихо ответил Льюис.
Говард протяжно вздохнул, переплел пальцы рук и сложил их на коленях.
– И сколько же городов ты хранишь в памяти, Томас?
– Все.
Говард откинулся на спинку стула, не в силах скрыть изумления.
– Все города Соединенных Штатов?
– Все города мира, – заявил Томас. – Но только я еще не закончил. На этой планете городов очень много. Не спрашивайте меня, например, про Гомес-Паласио в Мексике, куда я пока не добрался. И вообще в мире все еще много населенных пунктов, которые я не успел изучить, – мелких городов и поселков. Потому что моя цель – закончить сначала с большими городами.
– Что ж, очень хорошо, – произнес Говард, бросив взгляд на Николь, которая так и не сменила позы с тех пор, как он обратился к ней. – Значит, нам удалось установить, Томас, что ты действительно обладаешь неким даром свыше. Незаурядным талантом, должен признать, который произвел на меня сильное впечатление.
– Благодарю вас, – улыбнулся Томас, которому, как оказалось, лесть могла быть приятна даже в подобных обстоятельствах.
– Ты действительно запоминаешь улицы, – сказал Говард, не задавая вопроса, а лишь констатируя факт. – Но что означают твои электронные письма?
