Бросив взгляд на мороженое, он спросил:
– А шоколадного сиропа нет?
– Закончился, – ответил я, хотя на самом деле даже не пытался искать его. – Что за улица?
– Салем-стрит.
– А в каком городе?
– Это Бостон. Норт-Энд.
– А! Любопытно. Но мне почему-то показалось, что ты в последнее время днюешь и ночуешь в Париже.
– Я легок на подъем, – произнес Томас, и было непонятно, шутит он или говорит серьезно, но я все равно рассмеялся. – Не замечаешь ничего странного? – спросил брат.
Я пригляделся. По улице шли люди с несколько размытыми чертами лица, но, насколько я знал, сайты, подобные «Уирл-360», обязаны были скрывать лица, полностью попадавшие в кадр, как и номера автомобилей. Мне, разумеется, были видны машины и какие-то дорожные знаки, значения которых на большой дистанции я не мог разобрать.
– Нет, не замечаю.
– Тогда посмотри вот на этот внедорожник. – Томас ткнул пальцем. На правом мониторе действительно был виден джип.
– И что?
– Гляди, что натворил его владелец. Он сдавал назад и врезался в синюю машину, разбив ей фару.
– Ты можешь укрупнить изображение?
Томас дважды щелкнул «мышью». Изображение заднего бампера джипа и капота синего автомобиля заняло почти весь экран, но окончательно потеряло четкие очертания.
– Знаешь, а ведь ты, кажется, прав, – сказал я.
– Теперь и ты заметил, верно?
– Да. Значит, в тот момент, когда сотрудники «Уирл-360» проезжали мимо и выполняли съемку, им в кадр попал инцидент, когда парень сдавал назад и ударил соседнюю машину. Любопытно. Они сняли аварию, а ты ее сегодня разглядел на записи. Это все?
– Держу пари, водитель внедорожника даже не заметил, что наделал, – сказал Томас, поднося ко рту ложку с мороженым.
– Вероятно, – кивнул я. – Послушай, я собираюсь посмотреть телевизор. Не хочешь ко мне присоединиться? Закажем фильм или другую программу. Но чтобы место действия было подлинным и не раздражало тебя.
– Наш долг сообщить об аварии куда следует, – заявил брат. – Хозяин синей машины имеет право знать, кто причинил ему ущерб.
– Томас, во-первых, программа делает регистрационные номера нечитаемыми, а потому ты никак не сможешь установить личности владельцев джипа и синего автомобиля. А во-вторых, эту съемку улицы выложили на сайте несколько месяцев назад, если не год или даже больше. То есть речь идет о мелком дорожном происшествии, случившемся давно. Пострадавший наверняка уже починил фару. Он мог даже успеть продать машину. Мы ведь имеем дело не с передачей изображения в реальном времени. Это, наверное, очень старые кадры.
Томас насупился и молчал.
– Что такое? – спросил я. – Какая еще проблема не дает тебе покоя?
– Но надо же что-то предпринять. Нельзя оставить все как есть.
– Мы не можем ничего сделать. Пойми, это не то же самое, как если бы ты только что стал свидетелем наезда джипа на человека. И именно в этом твоя проблема, Томас. Ты слишком много времени проводишь здесь. Выходи хотя бы иногда. Спускайся вниз и посмотри со мной кино. Отец купил отличный телевизор с высоким разрешением. А сейчас он просто пылится без толку.
– Ты иди, – сказал он, – а я спущусь чуть позже. Выбери кино, и мы его посмотрим.
Я пошел в гостиную, включил телевизор, набрал на одном из пультов нужную комбинацию кнопок, чтобы соединиться с сервисом, и стал просматривать список вариантов.
И мне попался фильм, снятый всего два года назад в Новой Зеландии. Он назывался «Найди меня по карте».
«Вот повезло!» – подумал я и крикнул:
– Эй, Томас! Я нашел кино, оно тебе понравится. О человеке, который, как и ты, любит карты.
– Отлично! – отозвался он. – Только подожди еще минутку.
Но вниз брат так и не спустился. Через четверть часа я выключил телевизор, ничего не посмотрев сам, отправился в кухню и прикончил последние банки отцовского пива.
6
Девятью месяцами ранее Эллисон Фитч ровно на дюйм подняла голову от подушки, чтобы взглянуть на цифровые часы, встроенные в проигрыватель, стоящий у противоположной стены небольшой гостиной. Почти полдень. Она всегда помнила, что, возвращаясь домой после ночной работы, надо закрывать жалюзи на окнах и тогда солнечные лучи не разбудят ее слишком рано. Но полностью избавиться от их проникновения можно лишь густо закрасив окно черной краской либо купив по-настоящему плотные гардины.
Боже, какая же солнечная погода сегодня! И она натянула покрывало поверх головы.
В одном можно не сомневаться – сейчас она одна в квартире, которую снимает вместе с Кортни Уолмерс, занимающей спальню. Если только не повезет найти место с фиксированной муниципальной квартплатой, снимать собственное жилье в этом городе совершенно невозможно. И уж точно не на доходы официантки. Кортни работала в фирме на Уолл-стрит и убегала из дома около восьми часов утра. У Эллисон смена начиналась обычно не ранее пяти часов вечера. Они с Кортни встречались редко и очень недолго, только если той удавалось сбежать из конторы пораньше.
Эллисон надеялась, что сегодня этого не случится. Встречаться с Кортни у нее не было желания. Она уже знала, что соседке нужно с ней поговорить. То есть «очень серьезно поговорить», а Эллисон всеми способами пыталась увильнуть от беседы. Потому что ей была известна уже навязшая в зубах тема.
Деньги.
Речь всегда о деньгах. Ну, если не всегда, то в последнюю пару месяцев это все, что действительно интересовало Кортни. С тех пор как Эллисон перестала полностью вносить свою долю на оплату квартиры и прочих счетов, включая кабельное телевидение и подключение к Интернету. Кортни уже пригрозила отказаться от услуг провайдера, но Эллисон считала, что угроза не будет приведена в исполнение. Когда она находилась дома, Кортни сама часами торчала в «Фейс-буке», да и на работе тоже, как предполагала Эллисон. Непостижимо другое: почему эту бездельницу до сих пор не выставили за дверь ее коммерческой фирмы? По крайней мере у себя в баре Эллисон действительно трудилась. Причем вкалывала, можно сказать, до седьмого пота, обслуживая столики, имея дело с клиентами, среди которых полно кретинов, и постоянно конфликтуя с кухней, где не в состоянии выполнить правильно ни один заказ, ничуть не страшась даже увольнения.
О, уж сама Эллисон честно отрабатывала каждый свой цент! Но денег вечно не хватало. В последние три месяца ей удавалось вносить лишь половину из причитающейся с нее доли арендной платы. Да и продуктов она покупала мало. Приходилось постоянно обещать Кортни, что вернет ей долг при первой возможности.
А та лишь скептически усмехалась. Мол, твоими обещаниями сыта не будешь – выкладывай деньги, да поскорее. Ей платили намного больше, чем Эллисон, и за что, спрашивается? За то, что она целыми днями просиживала задницу в мягком кресле перед компьютером, заключала какие-то сделки и зарабатывала деньги для других. Впрочем, Эллисон не понимала и половины из того, чем на самом деле занималась соседка по квартире.
