Прошло довольно много времени, пока перед ней снова не предстал все тот же швейцар с покрасневшим от гнева лицом. Он вышел наружу, громко хлопнув за собой дверью, и Мэри пришлось сойти на ступеньки, едва не уронив сумку.
– Немедленно прекратите шуметь! – потребовал слуга. – Я уже сказал, чтобы вы убирались! У графа нет времени на приемы продажных девок с птичьими мозгами, поднимающих гвалт на лестнице его дома.
– Продажных девок?! – взглянула на привратника Мэри, сверкая глазами, подбочениваясь свободной рукой. – Да как вы смеете называть меня так!
Мужчина бросил на нее сардонический взгляд и хмыкнул:
– Ага, вы явно одеты не так, как одеваются дамы подобного сорта. Ну хорошо, так или иначе, хозяин не общается с теми, кто наряжается столь безвкусно. Не важно, какого рода сбором пожертвований вы занимаетесь, но, как я уже сказал, вам придется либо обойти дом с другой стороны, либо уйти.
– Я вовсе не собираю пожертвований! – живо возразила Мэри, немало уязвленная комментарием швейцара относительно ее лучших платья и капора. – Я ведь уже сказала вам, что нахожусь здесь только для того, чтобы получить аудиенцию у графа Стьюксбери, и требую, в конце концов, чтобы обо мне доложили!
Мужчина сложил руки на груди.
– Никто не может получить графской аудиенции без предварительного одобрения мистера Хупера.
– Тогда позвольте мне видеть этого мистера Хупера, кем бы он ни был.
– Он – дворецкий. И повторяю еще раз: обойдите дом с другой стороны.
Мэри, не ожидавшая, что этот привратник станет препятствием на пути к осуществлению плана, наградила его долгим взглядом. Ей бы только встретиться с дедом, а там уж она сможет убедить его в своей правоте! Но этого никогда не случится, если ей не удастся убедить этого странно одетого слугу в необходимости аудиенции, однако было совершенно ясно, что вступать в борьбу со швейцаром, пытаясь отпихнуть его с дороги, дело совершенно бессмысленное.
Повернувшись кругом, Мэри спустилась по ступенькам и направилась по узкой дорожке, идущей вдоль стены огромного дома. В конце концов ей пришлось сделать несколько шагов вниз по лестнице, упирающейся в дверь, вовсе не блещущую великолепием. Стараясь не выставлять свою сумку напоказ, Мэри негромко постучалась. Успокоившиеся было нервы снова затрепетали в благородном негодовании: она была готова к бою с этим мистером Хупером.
Молодая девушка, почти девочка, в домашнем чепце, отворившая дверь, уставилась на нее туповато-безучастным взглядом. Даже после того как Мэри потребовала мистера Хупера, она продолжала смотреть совершенно непонимающе.
– Мы-то сами с ним никак не связаны, – в конце концов произнесла девушка и повернулась к рослой женщине с мускулистыми руками, возившейся около высоких кастрюль. – Может быть, вы?
Нахмурившись, повариха взглянула на помощницу:
– Нет, ясное дело. Милли, чем ты там занимаешься? Возвращайся-ка к кастрюлям!
– Да, мэ-эм, – согласно кивнула девушка и начала закрывать дверь.
– Нет! – Тут Мэри оказалась проворнее, чем у парадного входа, и буквально ворвалась внутрь, упираясь в дверь руками. – Я к вам не наниматься пришла! Мне нужно увидеть графа!
Обе – и повариха, и девушка – разглядывали ее с величайшим сомнением.
– Человек на главных дверях сказал, что я должна переговорить с мистером Хупером, – продолжала Мэри. – Причем зайдя в дом с черного хода. Поэтому не будете ли вы столь любезны передать мистеру Хуперу, что я нахожусь здесь и желаю с ним разговаривать?
Возможно, ее голос прозвучал убедительно, по крайней мере после короткого кивка высокой женщины Милли повернулась и исчезла где-то в глубине дома. Ожидание казалось бесконечным, и за это время Мэри во все глаза разглядывала кухню – она действительно была огромна, в ней свободно могли бы разместиться две, а то и три кухни ее бывшей таверны, а число снующих по ней работников ошеломляло. Быть может, это совсем не частный дом? Зачем нужна кухня таких размеров? И что могло делать здесь столько народа одновременно? Тут Мэри заметила двух-трех мужчин, одетых на тот же манер, что и привратник.
В помещение зашел очень высокий, чрезвычайно худой и элегантный человек с белоснежными волосами, одетый в черную куртку, такие же черные брюки и накрахмаленную белую рубашку. Он выглядел так импозантно, что у Мэри в голове промелькнуло – уж не граф ли это собственной персоной? Должно быть, Милли что-нибудь напутала и вместо дворецкого привела сюда самого деда…
От мысли, что встретилась с близким родственником, у Мэри перехватило дыхание, но она посмотрела вошедшему прямо в лицо. Остановившись точно перед Мэри, мужчина уставился на нее немигающим взглядом:
– Да? – В самой краткости вопроса и интонации, какой он был задан, явно чувствовалась суровая властность.
Более того, всем своим видом этот человек выражал оскорбительное презрение, однако Мэри, проявив твердую сдержанность, присела в вежливом реверансе:
– Как вы поживаете, милорд? – Находясь на борту судна, она успела подробно расспросить попутчиков, как следует себя вести, обращаясь к графу. – Меня зовут Мэри Баскомб, и я здесь для того, чтобы увидеться с вами по очень важному делу.
Брови человека удивленно подпрыгнули, демонстрируя, что его лицо все же обладает некоей подвижностью.
– Боюсь, вы ошибаетесь. Я мистер Хупер. Дворецкий в доме Стьюксбери.
По кухне пронеслась волна легких смешков, и Мэри зарделась от смущения, осознав оплошность.
– О… Я… я понимаю и приношу свои глубокие извинения. – Она непроизвольно передернула плечами: впредь ей не следует допускать подобных ошибок, способных провалить все дело. – Мне необходимо увидеться с графом, это крайне важно.
– Его сиятельство не принимает, – коротко сообщил дворецкий. – И я не могу понять, какое такое дело, требующее аудиенции, вы можете иметь к графу Стьюксбери.
– Видите ли, мое дело к графу вас совершенно не касается.
– Боюсь, что так оно и есть. И я не могу допускать к его светлости незнакомых молодых женщин по их первому заявлению. В мои обязанности входит оберегать его светлость от беспокойств по такого рода, как вы выразились, «делам».
– Боюсь, что в данном случае не входит. – Упрямо выпятив челюсть, Мэри посмотрела на мистера Хупера. – Мое дело к графу носит слишком личный характер, и мне кажется, что он не придет в восторг, если про него узнает кто-нибудь еще, включая слуг.
Кухонные работники стояли, вытаращив глаза, и в помещении повисла мертвая тишина. В конце концов более осторожным, но непререкаемым тоном дворецкий проговорил:
– Ну хорошо. Если вы оставите визитку, смею вас уверить, что она дойдет до графа. И если он пожелает встретиться с вами, то обязательно это сделает.
– Мою визитку?
– Ну да, визитную карточку.
Мэри вспомнила про маленький белый кусочек картона, который вручил ей сэр Ройс прошлым вечером. Вне всякого сомнения, отсутствие таковой было еще одним свидетельством не в ее пользу.
