Новичкам прицепторий казался чудом света, а для Уилла крепость была домом, где все знакомо и обыденно.
Эврар кряхтел, пытаясь открыть тяжелую дверь в рыцарские покои. Уилл хотел помочь, но капеллан раздраженно махнул рукой и в конце концов справился сам. Уилл последовал за ним на второй этаж. Эврар хрипел и задыхался.
— Почему вы не попросите сенешаля перевести вас в другие покои? — спросил Уилл.
— Мне нравится вид из окна, — брюзгливо ответил Эврар.
Уилл пожал плечами.
— О чем вы хотели говорить со мной?
Он снял с табурета стопку книг в пергаментных переплетах и сел. На столе лежал большой фолиант со страницами, покрытыми изящной арабской вязью. Рядом пергамент, на котором Эврар по-латыни записывал перевод. В Заморских землях теперь многие использовали для письма бумагу, она была дешевле, но капеллан по-прежнему предпочитал пергамент. Причем специально для него изготовленный.
Эврар молча налил себе в кубок вина. Его изуродованная кисть с двумя отсутствующими пальцами дрожала. Пальцы были потеряны тридцать два года назад, когда войско мусульман захватило Иерусалим. В последнее время капеллан стал пить заметно больше. Рыцари даже шутили, что в его жилах теперь течет не кровь, а бургундское. Уилл подождал, пока наставник сделает несколько глотков, и повторил вопрос.
— Я хотел поговорить с тобой сегодня утром, когда ты вернулся, — ответил Эврар, — но потерпел до конца встречи. — Обхватив кубок пальцами здоровой руки, он сел на скамью у окна. — Теперь слушай. С той поры, когда Эдуард вернулся в Англию и короновался, прошло три года. За это время я получил от него три послания. И в каждом он просил денег из нашей казны, перечисляя свои нужды. Мол, хочет укрепить свое положение как хранителя, снарядить послов к монголам, и не только к ним, в надежде найти союзников против Бейбарса, чтобы заставить его блюсти мирный договор, платить шпионам, которые доносят, что происходит в разных землях. Ну и прочее. В первый раз я ему денег дал. Сумма не показалась мне чрезмерной, и я не имел причин сомневаться в его намерениях. Но недавно меня здесь навестил Мэтью, наш брат из Лондона, и рассказал, что Эдуард после Лионского собора встречался с папой. Они обсуждали провозглашение нового Крестового похода.
— Я слышал о Лионском соборе. — Уилл кивнул. — Там папа выступал весьма решительно. Слава Богу, слушать его на собор прибыли очень немногие, иначе сейчас мы бы ходили по колено в крови.
— Но прими в расчет, — угрюмо проворчал Эврар, — не папа призывал к себе Эдуарда, а тот испросил аудиенции.
Уилл в замешательстве ждал, что еще скажет капеллан.
— Он просил прощения у папы за свое отсутствие на соборе и поведал ему, что давно мечтает стать во главе Крестового похода на Восток. И сделает это сразу, как только управится с врагами своей страны.
— Эдуард заключил мир с Бейбарсом. Зачем ему понадобилось его нарушить?
— Наверное, потому, что у него с самого начала отсутствовали намерения этот договор блюсти. — Эврар закончил пить вино и стал подниматься, чтобы налить еще.
Уилл взял у него кубок, налил вина и поставил перед ним.
— Признаюсь, мне всегда было неспокойно, что нашим хранителем стал Эдуард. Но все же я не мог представить, что он вот так пойдет против своих клятвенных обещаний.
— Тебе было неспокойно? — удивился Эврар. — И ты ни разу не заикнулся об этом?
Уилл помолчал.
— Это нельзя было выразить словами. Я просто не доверял Эдуарду, хотя он никогда не давал мне серьезного повода. Вероятно, брата Мэтью ввели в заблуждение?
— Провожая брата Мэтью обратно в Англию, я рассказал ему, что Эдуард вторично требует от меня денег. Попросил все обстоятельно проверить, действительно ли король отправляет куда-то послов. Третье письмо от Эдуарда пришло прежде, чем откликнулся Мэтью. Король гневался, почему я не ответил на его прошлое послание. На этот раз он требовал много больше денег.
— Вы ему дали?
— Нет. Вот послание, полученное от брата Мэтью вскоре после этого. — Эврар протянул Уиллу смятый, читанный несколько раз свиток.
Закончив читать, Уилл поднял глаза:
— Что сказали братья, когда вы показали им это?
— Ты единственный, кому я показываю.
Уилл глянул на свиток:
— Давно вы его получили?
— Несколько месяцев назад.
— И молчали? — Уилл с трудом сдерживался, чтобы не закричать. — Ведь это же свидетельство, что король Англии, хранитель «Анима Темпли», наш враг! Разве важнее было обсуждать на встрече ваш трактат с Веласко?
— Это не свидетельство, а только догадки, — спокойно возразил Эврар. — Мэтью сам говорит, что у него нет доказательств.
Уилл снова прочитал свиток.
— Мэтью пишет, что Эдуард имеет намерение напасть на Уэльс и для этого ему нужны наши деньги. — Он поднял глаза. — Тут есть сомнения?
— В нападении на Уэльс он уверен, а насчет того, куда пойдут наши деньги, только предполагает.
— Разве важно, на что Эдуард потратит наши деньги? — Уилл покачал головой. — Он собрался пойти войной на соседей. Человек, которого вы сделали… — Уилл осекся. — Хранитель братства, чья единственная цель блюсти мир, замыслил войну, и не только в своем королевстве. Мэтью пишет, что народ в Англии называет его королем крестоносцев. Они верят, что он вернет христианам Иерусалим.
— Если Эдуард намерен идти войной на Уэльс, то Крестового похода не будет.
— Но если он встречался с папой, значит, намерен сделать это в будущем. — Уилл свернул пергамент и с силой вставил в футляр. — Я об этом догадывался.
Губы Эврара сердито скривились:
— Я рад, что ты такой догадливый, но будь любезен не читать мне мораль.
— Эврар, но он ничего за эти годы не сделал, с тех пор как заключил мир с Бейбарсом и стал нашим хранителем. Не помогал нам сохранять мир с иноверцами или открывать новые пути торговли между Востоком и Западом.
— Это не его дело, — сказал Эврар. — Когда основатель «Анима Темпли» великий магистр Робер де Сабле избрал первым хранителем Ричарда Львиное Сердце, он ждал от него не действий, а посредничества в спорах внутри братства, советов и помощи деньгами или силой.
— Вот именно, помощи, — заметил Уилл. — А наш хранитель выпрашивает деньги для войны.
Эврар пристально вгляделся в кубок.
— Брат Томас на недавней встрече говорил, что Крестовый поход возможен, если найдется кто-то смелый и решительный, кто объединит силы христиан. Король Эдуард очень для этого подходящий. Он молод, славен и силен. Знает, как вдохновить и повести людей. — Эврар покачал головой. — Я выбрал его именно из-за этих свойств. К тому же Ричард Львиное Сердце был его прадядей! — Он заглянул в красное чрево кубка и пробормотал: — Как же меня угораздило поступить так глупо, пустить волка в овчарню?
