И вот теперь, открывая сундук, чтобы извлечь оттуда серебряный кинжал с драгоценной рукояткой, он осознал, что весь дрожит. С улицы донесся стук копыт. Гвидо сжал рукоятку мясистой ладонью, прислушиваясь к окрикам стражи. Затем ночную тишину прорезал отчаянный вопль, следом с лязгом распахнулись ворота палаццо.
Темпл, Акра 12 марша 1276 года от Р.Х.
Король Кипра Гуго III легко запрыгнул в седло и высоко вскинув голову, пришпорил белую кобылу вдоль улицы Святой Анны мимо женского монастыря того же названия, величественная колокольня которого вырисовывалась во мраке. Кругом было тихо, его подданные спали. Короля сопровождал советник Ги. Трое королевских стражников скакали, держа в руках факелы. Пламя освещало увитую плющом внешнюю стену Темпла, вздымающуюся справа от них. Маленькие черные ящерицы проворно расползались, ослепленные светом. Вскоре можно было разглядеть главную башню, увенчанную четырьмя золотыми львами. Ворота были заперты.
Гуго заметил вопросительный взгляд советника.
— Чего тебе, Ги?
— Вы уверены, что желаете этой встречи сейчас, мой король? Не разумнее было бы подождать до утра?
— Утром будет поздно. Он отправится в часовню, на трапезу, на собрание капитула или займется чем-то еще, что, к большому сожалению, невозможно прервать, — язвительно проговорил Гуго. — А ночью ему будет трудно придумать какую-то важную причину. Я пойду к нему один.
— Но, мой король…
Гуго вскинул руку в перчатке.
— Я желаю говорить с ним приватно. Не исключено, наедине он окажет мне почтение, в котором до сих пор отказывал.
Кавалькада достигла ворот. Гуго спрыгнул с седла, оправил золотистый плащ, облегающий его ладную фигуру. Один стражник взял поводья кобылы. Другой, спешившись, приблизился к калитке в огромных, перекрещенных железными пластинами деревянных воротах и постучал в нее кулаком. Гуго сбросил перчатки, провел рукой по темным вьющимся волосам. Его оливковое лицо застыло в напряженном ожидании.
С другой стороны калитки скользнул в сторону засов. Появился человек в черной тунике сержанта-тамплиера. На голове шлем, на поясе короткий меч, в руке факел.
— Кто ты?
— Мой господин, Гуго Третий, король Кипра и Иерусалима, требует встречи с великим магистром де Боже. — Стражник говорил подчеркнуто громко, словно обращаясь к толпе.
Сержант не скрыл удивления:
— Но великий магистр де Боже в такую пору визитеров не принимает.
— Тогда он пусть скажет мне это сам, — произнес Гуго, выступая вперед, чтобы тамплиер мог его видеть.
— Ваше величество, — отвесил поклон сержант, — я… мне был дан строгий наказ не…
— Я король, — терпеливо проговорил Гуго, прерывая сержанта. — Уразумей это, невежа. Я король всей этой земли. — Он обвел тонкой, в кольцах, рукой пространство позади себя. — И имею здесь привилегию войти туда, куда пожелаю. Твоему великому магистру хорошо известно, что я желаю с ним говорить. — Гуго начало покидать спокойствие. — Три раза я приглашал его на аудиенцию, и он трижды отказывался. Так впусти же меня или, клянусь, магистр де Боже узнает силу моего гнева! — Последние слова Гуго произнес с такой яростью, что сержант шагнул назад.
— Я пойду доложу мессиру, ваше величество. — Сержант открыл дверь шире. — Пусть ваши люди войдут. Можете подождать в караульне, если желаете. У нас там тепло.
Слова сержанта немного успокоили Гуго.
— Благодарю тебя, — проговорил он, входя в калитку. За ним последовали остальные.
Сержант сбегал в караульню, быстро вернулся и направился через двор к дворцу великого магистра. Свита короля влезла в тесную душную комнату на нижнем уровне башни. Гуго остановился в дверях, оглядывая обширный двор с внушительными зданиями. Его приводили в бешенство высокие стены прицептория, он негодовал, что живущие за ними тамплиеры ему не подвластны. Над остальными кварталами города у него тоже власть была не бог весть какая, но все же люди его чтили, относились как к королю. А здесь он чувствовал себя чуть ли не обязанным извиняться за вторжение. И ненавидел это ощущение. Расправив плечи, Гуго стоял в гордой позе. Ему наплевать, что воображали о себе эти рыцари и как к ним благоволил папа в Риме. Здесь они, вероятно, неприкасаемы, но там, на Кипре, у него есть над ними власть. И если они позволят себе слишком много, то, видит Бог, он ее употребит. Эта мысль Гуго взбодрила, и к тому времени, когда сержант вернулся с вестью, что великий магистр его приглашает, он почувствовал себя более уверенным.
Пять минут спустя король вошел в солар великого магистра. Когда сержант притворил за собой дверь, Гийом повернулся от окна. Его лицо наполовину скрывала тень. Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Гуго был ниже ростом, скорее тощий, чем мускулистый, и молодой по сравнению с великим магистром — ему было двадцать шесть, а Гийому сорок, — однако он пытался смотреть на великого магистра свысока. Молчание затянулось. Оба не делали никаких движений, ожидая, когда другой поклонится первым. Наконец Гуго не выдержал:
— Я рад, что вы согласились со мной встретиться, магистр де Боже.
— Вы меня вынудили, милорд, — ответил Гийом. — Что подвигло вас явиться в такую пору?
— Еще не наступило повечерие, — возразил Гуго, раздраженный апломбом Гийома. — И я полагаю, что это самое лучшее время для встречи. Я приглашал вас в другие часы, и мне было сказано, что вы заняты важными делами. — Он уперся взглядом в великого магистра. — Я бы желал знать, какие дела удерживали вас от визита ко мне после прибытия на мои земли. Это обычай, чтобы лица высокого сана оказывали почтение своему королю. Или вам чужда куртуазность?
Глаза Гийома сузились, но его тон был ровным.
— Я оказываю почтение моему королю. На Сицилии.
Гуго чуть не взорвался, но, сделав над собой геркулесово усилие, сумел сдержать ярость. В голове звучал совет Ги, данный накануне. «Попытайтесь склонить великого магистра на свою сторону. Боюсь, что только так можно будет удержать Карла Анжуйского от претензий на ваш трон».
— На Сицилии Карл, возможно, и ваш король, магистр де Боже, — проговорил Гуго сквозь стиснутые зубы, — но на Заморских землях монарх я. Это решил верховный суд. Я имею больше прав на Иерусалимскую корону, чем Мария.
— Это решает папа.
— А почему вы подвергаете сомнению мои права? — резко спросил Гуго. — Потому что Карл ваш кузен? Я полагал, вы стоите выше мелочной семейственности.
— Дело вовсе не в семейственности, — ответил Гийом, — а в том, что Карл силен. Он может поднять войско и повести за собой в Крестовый поход. Он способен остановить волну, которая угрожает всех нас смыть. У вас такой силы нет, и вы не являете желания вернуть потерянные земли. Напротив, согласны, чтобы Бейбарс оставался в Бейруте. Мне сказали, что теперь вы даже платите ему дань. Кажется, двадцать тысяч динаров в год? — Гийом продолжил, не дав Гуго ответить: — Папе это известно, вот почему он посоветовал Марии продать свои права Карлу. Так что вам следует отступиться, Гуго. Позвольте Карлу сделать для нас то, что вы сделать не способны.
