— Давно пора было начать записывать свидетельства прошедшей жизни, прежде чем отойду в небытие, — произнес он. — Другие оставляют после себя детей. А я хотя бы слова.
Уилл наконец отдышался.
— Саймон сказал, что вы умираете.
— Мы все умираем, — отозвался Эврар, кладя перо и медленно поднимаясь. — Мало-помалу, каждый день.
Уилл смотрел вслед старику, как он ковыляет к шкафу и осторожно втискивает туда фолиант.
Эврар вернулся к столу и с трудом сел. Посмотрел на Уилла:
— По крайней мере ты явился быстро. Теперь я знаю, что по-прежнему могу управлять твоим вниманием, если вселю тревогу.
— Зачем вам это понадобилось? — спросил Уилл.
— Я скоро умру, Уильям, — отрывисто проговорил Эврар. — Но готов ли ты к этому? Наследие Робера де Сабле должно быть кому-то передано. Это долг всего братства. А ты один из нас.
— В дальнейшем все будет зависеть от сенешаля.
Блеклые глаза Эврара прищурились.
— Вопрос о моем преемнике еще не решен. Не торопись предполагать.
— Переходите к делу, Эврар. У меня мало времени.
— О, конечно! — Старик вскинул указательный палец здоровой руки. — В последнее время у тебя ни на что нет времени. — Он усмехнулся. — Как тебе этот каламбур? Ты либо отсутствуешь по делам великого магистра, либо… — голос Эврара отвердел, — идешь к ней.
— Но помилуйте, Эврар. — Уилл старался не смотреть ему в глаза. — Если великий магистр приказывает мне что-то сделать, как я могу отказаться?
— Одно дело — подчиняться приказам, другое — ими наслаждаться. Теперь, став коммандором, ты начал забывать о братстве. Избегаешь с нами встреч, даже когда находишься здесь. Сенешаль считает, что ты не достоин доверия. Некоторые с ним согласны.
— Вы меня обсуждали?
— Ты не можешь их упрекать. Вспомни о своем предательстве.
Уилл пристально посмотрел на капеллана, затем отвернулся.
— Сумеете ли вы когда-нибудь забыть? Я уже давно раскаялся в содеянном и тысячу раз говорил об этом. Покушение на Бейбарса — ошибка. Но у меня были причины. — Он повернулся к Эврару: — Я мстил за гибель отца!
Эврар ткнул пальцем в Уилла:
— Твой отец погиб, верно служа «Анима Темили». Если ты хочешь продолжать его дело, как всегда мне говорил, тебе надо следовать его примеру.
— Эврар, если вам нужна моя жизнь, так и скажите. Сколько еще жертв требуется принести, чтобы вы успокоились? Разве Хасана и моего отца не достаточно?
— Я скоро успокоюсь, — произнес старик с усмешкой. — Можешь быть в этом уверен.
— Я не в том смысле, — пробормотал Уилл. Он поискал глазами табурет, взял и сел напротив старика. — Я вам предан, Эврар. И вы правы, я мог бы встречаться с вами чаще, если бы вы знали, сколько дел на меня навалил великий магистр.
— А Элвин? То, что я позволил тебе такую свободу, еще не означает, что ты вправе ею пользоваться безоглядно. Тебе следовало прийти ко мне немедленно после возвращения из Аравии. Разумеется, ты явился вначале к великому магистру, это я могу принять. Но потом сразу отправился к Элвин, не соблюдя приличий, не объявив мне о своем прибытии. Такое совершенно недопустимо.
— Она была в Кабуле во время набега, — тихо проговорил Уилл.
Эврар помолчал.
— Я этого не знал. Она не пострадала?
Уилл отрицательно покачал головой, немного удивленный, что Эврар спросил:
— Я слышал, что верховный суд намерен требовать у Бейбарса возмещения. Что думает братство?
— Братство этот вопрос обсуждало, — ответил Эврар со вздохом. — Но прежде чем посвящать в это тебя, я должен знать, Уильям, что ты со мной, с нами, а твое сердце по-прежнему принадлежит «Анима Темпли». Потому что если ты не… — Он не закончил фразу.
— Конечно, я с вами. Какие могут быть сомнения. — Уилл вгляделся в дряхлое морщинистое лицо капеллана и, увидев в нем по-прежнему следы недоверия, решительно вытащил лист бумаги из кошеля, висевшего на поясе рядом с фальчионом: — Вот.
Эврар взял лист.
— Что это?
— Не знаю.
На этом листе был записан текст, который Уилл скопировал со свитка Кайсана. В пустыне, когда все спали. Вчера, в день возвращения, он передал свиток де Боже. А эту копию держал в кошеле, собираясь после встречи с Элвин показать книготорговцу рабби Илие, надеясь, что мудрый старик сможет его прочесть.
Эврар насупился, глядя сквозь очки на добросовестно скопированные Уиллом закорючки.
— Вы понимаете написанное?
— А откуда это у тебя?
Уилл придвинул табурет ближе к старику.
— Сейчас все расскажу. Но прежде вы мне скажите. Я достоин доверия? Вашего доверия.
Эврар вздохнул.
— Ты измотал меня, Уильям, и сердил чуть ли не ежедневно. — Он кивнул: — Да, я тебе верю. Но иногда сомневаюсь в твоих суждениях.
— Давайте вместе расшифруем этот текст, и, не исключено, тогда для нас кое-что прояснится.
16
Цитадель, Каир 25 мая 1276 года от Р.Х.
Айша опять нырнула, желая продлить наслаждение. В высоких окнах купальни золотилась вечерняя заря. Становилось прохладно. Почти все женщины ушли. Несколько задержавшихся вытирались ароматными льняными полотенцами на краю купальни.
Одна посмотрела на Айшу:
— Ты пропустишь намаз.
Девочка беззаботно улыбнулась:
— До молитвы еще час.
Оставшись вскоре одна с двумя невольницами, которых тут же отпустила, она вылезла из купальни и взяла полотенце. Надо было торопиться, чтобы кое-что не пропустить.
В купальне было жутковато тихо, темно-голубая вода постепенно становилась темнее. Время от времени ее поверхность возмущали падающие с расписного потолка капли. В воздухе стоял крепкий аромат благовоний. Айша оделась, быстро причесала волосы гребнем из слоновой кости, накинула на голову золотистый хиджаб. Затем поспешно подтащила к окну низкую тахту. Перевела дух и проворно вскочила на нее, ухватившись за подоконник.
Казалось, железная решетка прочно стоит на месте, но Айша уже давно заметила, что гвозди ржавые и шатаются.
Интересно, знает ли еще кто-нибудь об этом? Может, одна из наложниц уже тайно покидала гарем вот таким способом?
Это случилось почти два месяца назад. Айша сидела здесь на подоконнике, как раз перед вечерним намазом, и увидела Бараку. Он быстро шел по саду, опасливо озираясь по сторонам. Сад, как всегда, благоухал роскошными цветами, вдоль дорожки журчали узкие арыки, неся воды в темный пруд в центре. Айша удивилась. Мальчиком Барака жил в гареме с матерью, но теперь входить сюда ему было запрещено. Эта привилегия принадлежала одному Бейбарсу. Если Барака хотел увидеть ее или свою мать, он должен был позвать их у главного входа гарема. Айша наблюдала за ним, пока он не исчез за деревьями.
