— Это они? — крикнул Бертран, прятавшийся за камнями на другой стороне дороги с еще одним киприотом. Остальные трое располагались наверху, на скале, изготовив луки. Через дорогу была протянута веревка, которую они достали в селении бедуинов, куда их вчера ночью привел кафир. Сейчас она лежала на земле, присыпанная песком.
Гарин заслонил глаза от солнца.
— Там только один… нет, погоди, я вижу двоих. На верблюде.
— Но это они?
— Как это могут быть они, если их только двое? — ответил Гарин.
Верблюд с седоками быстро приближался, поднимая тучи пыли. Гарин не думал, что животные могут так бегать. Он напряженно всмотрелся. Оба седока были одеты в черное, но голова переднего была открыта.
— Это Уилл, — крикнул Гарин, прячась за скалу. — Я его узнал.
— Где же остальные? — спросил Лмори.
— Не знаю. Должно быть, у них что-то не получилось.
— Не важно, — резко бросил Бертран. — Мы все равно их остановим и разузнаем.
Гарин кивнул, и они изготовились, ухватившись за концы веревки, обмотанной вокруг камней. Топот верблюда стал громче, отражаясь эхом от скал, обступающих с двух сторон дорогу. Наконец в песок позади Гарина воткнулась стрела. Это подали сигнал сверху.
— Начали! — крикнул Бертран.
Они туго натянули веревку невысоко над землей и напряглись. Через несколько секунд верблюд с шумом влетел в узкий проход между скалами. Споткнулся о веревку и сбросил обоих седоков.
Первым упал Уилл, следом приземлился Робер. Он перевернулся два раза и лежал без движения. Верблюд громко стонал, его ноги были переломаны. Уилл медленно приходил в себя, не решаясь пошевелиться. В голове гудело. Во рту скрипел песок, смешанный с кровью. Неожиданно его грубо схватили и поставили на ноги. Сквозь застилающий глаза туман Уилл увидел четверых. Пятый держал его. Все одеты как бедуины, лица закрыты куфиями. Следующей неожиданностью было то, что один из них, крепко сложенный, заговорил с ним на чистом латинском:
— Где камень?
Уилл молчал. Вопрос его ошарашил. Он мотнул головой:
— Не знаю, о чем ты спрашиваешь.
Здоровяк шагнул вперед и ударил его кулаком в живот. Уилл охнул, пошатнулся.
— Отвечай, где камень? — повторил здоровяк.
Уилл встретил его злобный взгляд и снова через силу выдохнул, отрицательно качая головой:
— Не… знаю…
Здоровяк снова ударил, на этот раз сильнее.
Уилл долго приходил в себя, глядя слезящимися глазами на мучителя. Когда тот занес руку для третьего удара, его окликнул другой, невысокий, толстый.
— Погоди. Вон его друг. — Толстый показал на лежащего без движения Робера.
Здоровяк подошел к Роберу и пнул его в спину. Уилл поморщился. Плечо Робера сильно кровоточило. При падении с де Лари слетело покрывало, и можно было видеть пепельное, безжизненное лицо. Робер мертв, в ужасе подумал Уилл, но затем заметил, что грудь раненого едва заметно шевелится.
Здоровяк выхватил меч.
— Скажи, где камень, или я его убью.
Уилл понял, что побежден.
— Нас уличили, — произнес он сквозь стиснутые зубы. — Там, в Мекке. Мы не сумели его взять.
— А где остальные ваши? — спросил толстый.
— Погибли, — тихо ответил Уилл, не сводя глаз со здоровяка, который по-прежнему держал острие меча над грудью Робера.
— Мы должны взять камень. — Здоровяк повернулся своим людям. — Мы не можем вернуться с пустыми руками, не могу. Мы пойдем в Мекку и возьмем его сами!
Со скалы засвистели. Он поднял голову.
Вскоре оттуда спустились трое.
— Что там? — спросил толстый.
— Всадники, — ответил один. — Скачут из города. Быстро.
Здоровяк грязно выругался. Посмотрел на Уилла:
— Кто они?
— Мамлюки. Гонятся за нами. Ты же все знаешь, поэтому способен догадаться, что они с нами сделают, когда доберутся сюда. И с вами тоже, будь уверен.
Здоровяк снова выругался.
— Надо уходить, — сказал толстый. — Все кончено.
Здоровяк занес меч над Уиллом.
— Не надо!
Это произнес тот, кто стоял поодаль от остальных. Здоровяк оглянулся, и тот отрицательно покачал головой. Бормоча проклятия, здоровяк сунул меч в ножны и побежал.
За ним бросился тот, кто держал Уилла, уронив его на песок. Вся группа в одежде бедуинов начала карабкаться вверх по склону. Они достигли места, откуда начиналась тропа, и быстро исчезли из виду.
Уилл подполз на четвереньках к Роберу. Коснулся его холодного влажного лба.
— Робер.
Рыцарь с трудом раскрыл глаза и застонал. Слева хрипел умиравший верблюд. Уилл шатаясь доплелся до места, где к дороге подступали скалы. Два всадника быстро приближались. Спрятаться было негде. Он в отчаянии выхватил фальчион.
— Боже, дай мне силы.
Появился первый всадник. Уилл не поверил глазам, увидев Дзаккарию. Лицо и одежда у него были забрызганы кровью. Вторым оказался шиит.
Увидев Уилла, Дзаккария резко остановил коня.
— Давай скорей!
Уилл убрал меч в ножны и побежал к Роберу, поднял его. Дзаккария посадил рыцаря в седло перед собой и поскакал. Уилл вспрыгнул на коня шиита.
— Что с Кайсаном? — крикнул он, ухватившись сзади за седло.
— Убит, — с горечью ответил шиит, ударив пятками бока коня. — Все убиты.
Мекка, Аравия 15 апреля 1277 года от Р.Х.
Ишандьяр морщился от боли. Удар пришелся по ноге близко к старой ране, полученной в битве при аль-Бире.
— Ну что? — спросил он подскакавших к нему двоих мамлюков.
Один покачал головой:
— Прости нас, эмир, мы не смогли их догнать. Я оставил несколько человек в деревне на случай, если они попытаются спрятаться там, но думаю, неверные скрылись в горах.
— Ладно, — прохрипел Ишандьяр, — они все равно мертвецы. Если их не убьет пустыня, это сделают бедуины. Зови остальных назад. Мы останемся здесь на ночь. Уверен, опасность миновала.
Воины поклонились и повернули коней на улицу, где у Священной мечети шла оживленная утренняя торговля. Ишандьяр, хромая, вернулся во двор.
Он был залит солнечным светом. Шариф Мекки мрачно смотрел на тела трех стражников и пятерых мамлюков, аккуратно положенные в тени аркады. Поблизости без церемоний были свалены трупы нападавших. Над мертвецами кружили мухи. Слуги ползали вокруг святыни на четвереньках, оттирали с плиток кровь. Ишандьяр бросил взгляд на Каабу. Черный камень был на месте. Значит, все хорошо. Он выполнил наказ Калавуна, послужил Аллаху. Не дал похитить святыню. Они провели в мечети несколько дней в напряженном ожидании. Когда во дворе появились две высокие женщины с корзиной, Ишандьяр знал, это они.
