Уилл подбежал к тронному залу следом за Калавуном. В открытую дверь доносился гневный голос Бейбарса.
Дворцовые стражи стояли спиной, и это было хорошо. Рукояткой меча Уилл вырубил одного, а Калавун второго. Забежать в зал и вывести трепещущую Элвин было делом нескольких секунд. Отец и сын их не заметили, занятые ссорой.
— Веди ее в мои покои, — быстро сказал Калавун, вставляя меч в ножны. — За гобеленом в опочивальне увидишь дверь. За ней проход. Иди по нему до лестницы, спустишься по ней, свернешь направо и окажешься рядом с кухней.
В тронном зале послышался визгливый голос Бараки.
— Слушай дальше! — прошептал Калавун. — Минуешь кухню и попадешь в проход, который ведет в город. Выйдешь у мечети, рядом с базаром, где торгуют скотом. Там притаитесь на время. Я пришлю коней и провизию. Мои люди оставят их у входа в мечеть. — Он толкнул Уилла в сторону своих покоев. — Иди!
34
Дорога из Дамаска, Сирия 17 июия 1277 года от Р.Х.
Уилл проверил коней, достал из мешка бурдюк с водой и вернулся к Элвин. Она сидела на камне, закутанная в одеяло, подтянув колени к груди. Освещенная призрачным лунным светом дорога была пустынна. Верхушки деревьев в долине по берегам реки напоминали облака тумана.
Элвин стучала зубами, выпуская изо рта клубы пара. Уилл протянул ей бурдюк. Она взяла его, но пить не стала. Поверх разорванного платья на нее был надет шелковый плащ гонца султана, превратившийся в лунном свете из фиолетового в серый.
— Надо бы развести костер, да где тут найдешь сучья, — пробормотал Уилл, сбрасывая с себя одеяло и накрывая ее плечи. Затем, ежась от холода, стал смотреть на дорогу.
— Ты по-прежнему опасаешься погони? — спросила она.
Уилл оглянулся и отрицательно покачал головой, но было видно, что это его беспокоит.
Они долго ждали, спрятавшись неподалеку от мечети. Наконец появились люди Калавуна, оставили у входа двух прекрасных коней и мешок провизии. Уилл и Элвин благополучно выбрались из города и до позднего вечера скакали по дороге, хотя никакой погони не было. Здесь остановились на ночлег. Говорили мало, оба погруженные в свои мысли.
— Садись.
Уилл заставил себя оторваться от дороги. Посмотрел на изможденное лицо Элвин. Еще на выезде из Дамаска он, вспомнив слова Саймона, спросил, не больна ли она. Элвин тогда отмахнулась, и он не стал ее расспрашивать, как и она его насчет Мекки. Они чувствовали некоторую неловкость в обществе друг друга, став немного чужими после стольких месяцев разлуки. И только теперь Уилл начал наконец осознавать, что вот она сидит перед ним живая, а ему все же удалось ее спасти. Он подошел к Элвин, сел, взял ее руки в свои. «Боже, ведь я почти ее потерял». Он закрыл глаза и пробормотал благодарственную молитву.
Они долго молчали, тесно прислонившись друг к другу.
— Элвин… — начал Уилл и замолк.
Она посмотрела на него своими мерцающими изумрудными глазами и еле слышно произнесла:
— Прости меня.
— За что?
— Зато, что заставила тебя так рисковать. Сказала мамлюкам, что я твоя жена. Надо было придумать что-нибудь другое, но я не знала… — Она на секунду замолкла, затем спросила: — А что с Саймоном?
— Он в порядке, — ответил Уилл. — Но во всем виноват только я один.
Элвин опустила голову и прошептала:
— Моя вина не только в этом…
— Тебя они взяли, чтобы выманить меня, — продолжил Уилл, не слыша этих слов.
— Нет, Уилл, я… должна признаться тебе в очень важном…
— Дай мне договорить, — прервал он ее. — Пожалуйста. Мне следовало сказать тебе это раньше, но… — Он замолк. — Да. Мне следовало сказать тебе много лет назад. Но всегда что-то мешало. Я заблуждался насчет того, что для меня самое важное. Понимаешь, когда я вернулся из Мекки, то, конечно, радовался, что удалось помешать похищению, но потом, когда я скакал в Дамаск, не зная… — он вздохнул, — жива ты или нет, то наконец осознал в полной мере, что для меня всего важнее в мире — это ты…
Его голос пресекся, и он заплакал, к великому смятению Элвин. Тяжелые хриплые рыдания приходили откуда-то из самого центра его существа.
Она обняла его за плечи, и он затих. И они просидели так долгое время.
Потом Уилл поднял голову. Посмотрел на нее:
— Ты еще не передумала выходить за меня замуж?
Элвин ошеломленно смотрела, не зная, что сказать. В этот момент вокруг внезапно потемнело. Она подняла глаза и слабо охнула. На диск луны наползала тень. Уилл кивнул.
— Лунное затмение.
— Да, я согласна стать твоей женой, — прошептала Элвин и крепко сжала его руку. — К тому же я беременна.
Его как будто встряхнули. Там, внутри. На душе неожиданно стало легко и спокойно. «Ребенок! У меня будет ребенок!» Это было естественно, но он никогда не верил, что такое может случиться. Непонятно почему. Ведь фактически он был мужем Элвин уже много лет. И вот наконец ребенок.
Уилл крепко прижал Элвин к себе, широко улыбаясь, осыпая ее лицо поцелуями. Луна была совсем затемненной, и он не видел в ее глазах муку.
Цитадель, Дамаск 17 июня 1277 года от Р.Х.
Калавун вытирал пол, стоя на четвереньках. Вода в бадье сделалась темной от крови, тряпка тоже. Знакомые предметы при слабом лунном свете принимали зловещие очертания. Начавшееся некоторое время назад затмение теперь приближалось к апогею. Луна, хмурая, медно-красная, стала похожа на распухший больной глаз. Калавун выжал в бадью тряпку и вытер лоб тыльной стороной кисти. Бросил взгляд на труп Хадира, прислоненный к стене у двери. Завернутый в простыни, он походил на жука в коконе.
Отправив Уилла с Элвин, Калавун вошел в тронный зал. Барака лежал на полу. Стоявший над ним Бейбарс разжал кулаки, хмуро посмотрел на эмира и вышел, не промолвив ни слова. Калавун помог принцу подняться на ноги. Предложил отвести его к лекарю, но юноша вырвался и злым голосом потребовал оставить его в покое. Калавун не стал спорить, вспомнив, что ему надо послать Уиллу коией. У входа в тронный зал по-прежнему лежали без чувств двое стражников. Бейбарс прошел мимо, даже не заметив, но Калавун знал, что пройдет немного времени, и султан потребует ответа, куда девалась женщина.
Эмир распорядился отнести стражников в лазарет. Объяснил атабеку полка Бари, что на стражников напал неизвестный в одеянии гонца султана. Он пытался его задержать, но неизвестный вырвался и убежал вместе с женщиной, полоснув ему по руке кинжалом. Султана Калавун посетил только после того, как отправил людей к мечети. Доложил о случившемся. Бейбарс угрюмо выслушал и запретил посылать погоню. Сказал, что его больше не интересуют ни эта женщина, ни тот, кто ее увел.
Калавун уронил тряпку в бадью и встал, разминая затекшие мускулы. Подошел к завернутому в простыни трупу, постоял и потащил в опочивальню.
