— Тогда зачем я должен тебе помогать? — пробормотал он. — Что ты можешь мне предложить?
— Всего лишь жизнь, — отозвался Анджело.
— Что это значит?
— Не горячись, Назир. Вспомни, как мы славно ладили многие годы, когда я поставлял тебе мальчиков для полка Мансурийя. Мне очень не хочется тебе угрожать, но если ты меня вынудишь, то придется.
— Чем угрожать? — прохрипел Назир, двигая руку к мечу.
Проследив за его движением, Анджело понимающе кивнул.
— Попробуй догадаться, что сделает Калавун, когда узнает о твоем предательстве. — Он понизил голос до шепота. — Узнает, как ты участвовал в подготовке похищения Черного камня, предав свою веру. Как написал Кайсану и уговорил его отвести рыцарей в Мекку.
— Ты заставил меня это сделать! Сказал, что иначе убьешь моего брата!
— А кто нашел твоего брата, Кайсана, о котором ты ничего не знал? Я, Назир. Так что ты мой должник. Я потратил на это целый год. Забыл, как ты меня умолял и радовался потом?
— А за это я согласился покупать невольников для войска мамлюков только у тебя. Так что мы квиты.
— Но теперь твоя жизнь в моих руках, — усмехнулся Анджело.
— Посмотрим, — крикнул Назир, выхватывая меч.
Стало слышно, как сзади отодвигаются табуреты. Двое посетителей таверны оставили свои шахматы и встали. Откуда ни возьмись появился подавальщик с большой дубинкой, утыканной железными шипами.
— Садись, Назир, — приказал Анджело. — Если начнешь бузить, то живым отсюда не выйдешь. У меня в этом городе еще сохранились друзья.
Тяжело дыша, Назир вложил меч в ножны и сел. Подавальщик опустил дубинку.
Анджело откинулся спиной на стену.
— Если бы все пошло, как я задумал, ты бы непременно получил обещанные деньги. Сбежал бы и соединился с братом. Но все сорвалось. Ты потерял брата, а я отца. И к тому же вообще чудом выжил. Мы оба пострадали, Назир. Но зачем поддаваться прихотям судьбы? Давай попробуем что-то изменить. Еще не поздно, Назир. И я опять спрашиваю: ты сделал, о чем говорилось в письме?
Назир молчал, вспоминая пробуждение хрупкой надежды при чтении письма Анджело. Надежды, которую он давно похоронил. Затем едва слышно произнес:
— Да. Я написал фальшивые донесения и проследил, чтобы Калавун их получил.
Анджело подался вперед.
— Значит, теперь Калавун верит, что франки в Триполи, переводимые Генуей, замышляют против него? Тогда я завтра отправлюсь в Цитадель и попрошу аудиенции с султаном. А ты поможешь его уговорить.
— На что уговорить? В твоем письме об этом ничего не сказано.
— Назир, мы с тобой должны постараться, чтобы султан Калавун разгромил Триполи и чтобы жителей там осталось меньше, чем в этой комнате. — Анджело залпом осушил кружку с вином. — И тогда наверняка мы оба получим то, что хотим.
Венецианский квартал, Акра 13 ноября 1288 года от Р.Х.
Это случилось в конце дня, который Гарин не помнил как провел. Он дернулся, просыпаясь, с трудом сел. На него сверху смотрела девочка с умными глазами и серьезным лицом. Щеки румяные, будто она бежала. Золотистая прядь выбилась из-под чепца. Девочка нетерпеливо запихнула ее за ухо и, не отрывая от него глаз, сказала что-то на непонятном языке. Наверное, итальянском.
Гарин огляделся и увидел, что сидит на земле, прислонившись к стене. Где — неизвестно.
Он откашлялся.
— Извиняюсь, но я…
— Ты говоришь по-английски, — сказала девочка, с легкостью меняя языки.
— Откуда ты? — спросил Гарин.
— Я здесь живу, — ответила девочка, показывая пальцем.
Он глянул на голубую дверь и сразу понял, почему здесь оказался.
— А откуда ты? — спросила она.
— Роуз!
Девочка оглянулась. К ней спешила стройная женщина с двумя корзинками.
— Я же говорила, не беги вперед. — Она с опаской посмотрела на Гарина и протянула девочке одну корзинку. — Пошли в дом.
— Элвин.
Она вгляделась в человека, которого вначале приняла за нищего. В его внешности не было ничего знакомого, и откуда он знает ее имя, казалось необъяснимым. Грязная одежда, длинные спутанные волосы, борода, сухие, потрескавшиеся губы. От него пахло элем и морем. Затем она взглянула в его темно-голубые глаза и охнула.
Гарин понял, что она его узнала, и с трудом поднялся на ноги.
— Иди в дом, Роуз, — произнесла Элвин напряженным голосом.
— Но, мама… — начала девочка.
— Иди!
Девочка, испуганная тоном матери, сердито повернулась и толкнула дверь.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Элвин, разглядывая Гарина.
— Прибыл с важным наказом от короля, — ответил Гарин, пытаясь выпрямиться. Он сознавал, что его голос звучит слегка невнятно, и пытался это исправить. — Вначале побывал в Риме у папы. Король Эдуард намерен начать новый Крестовый поход.
— Нет, — сказала она, отрицательно качая головой, — что ты делаешь здесь, у моего дома?
Гарин посмотрел на дверь, за которой исчезла девочка. Дверь осталась приоткрытой.
— Это твоя дочка? — спросил он, переводя взгляд на Элвин. — Ты все еще с Кемпбеллом?
— Да, — резко ответила Элвин, прижимая к себе корзинку.
— Ее зовут Роуз?
Гарин посмотрел на дверь и, заметив там какое-то шевеление, крикнул:
— Привет, Рози!
— Оставь ее в покое, Гарин, — яростно бросила Элвин, подошла к двери и загородила ее спиной. — Мы не хотим иметь с тобой ничего общего.
Она как будто собиралась добавить что-то еще, но передумала и вошла, захлопнув за собой дверь.
Гарин остался на улице, не зная, что делать. Затем поднял мешок и пошел прочь. Когда дом почти скрылся из виду, он оглянулся. В голове звучал голос Элвин: «Мы не хотим иметь с тобой ничего общего». В этой фразе было что-то странное. Вначале он не мог понять, потом догадался. «Мы не хотим». «Мы».
40
Цитадель, Каир 14 ноября 1288 года от Р.Х.
— Мой султан, благодарю вас за оказанную милость, позволение предстать перед вами. — Анджело метнул взгляд в сторону Назира, который стоял у подножия помоста с несколькими придворными. Сириец, насупившись, смотрел прямо перед собой.
— Ты сказал моим советникам, что твое дело спешное. — Калавун внимательно рассматривал венецианца. — Отчего ты скрываешь лицо?
— Я побывал в пожаре, мой султан, — ответил Анджело, коснувшись шелковой маски. — Чуть не сгорел. Но это случилось давно, мой султан.
