— Ровно через час в этих двух точках нужно собрать все метательное оружие. Будем бросать и стрелять в них всем, чем можем, а потом две центурии атакуют их укрепления по моему сигналу. Я поведу атаку через старый рынок, потому что хорошо знаю эти места. Бар Галлиен возглавит вторую. Вопросы есть?
Все молчали. Галлиен посмотрел Орсо в глаза и согласно кивнул.
— Тогда собирайте своих легионеров! И пусть старик нами гордится. Наш клич — «Марий». Сигнал — три коротких звука рога. Один час.
Сулла отошел от окровавленных, тяжело дышащих людей, стоявших перед ним. Из сотни, отправленной в гущу сражения несколько часов назад, вернулось всего одиннадцать, и те ранены, все до одного.
— Господин! Подвижные подразделения добились лишь частичного успеха! — сказал солдат, изо всех сил старавшийся встать прямо, несмотря на то что почти задыхался. — Мы нанесли большой урон в первый час и, по нашим догадкам, убили более полусотни противников в мелких стычках. Где возможно, мы настигали их в одиночку или по парам и, по вашему совету, преодолевали числом. Затем враг сориентировался, и мы обнаружили, что за нами следят. Их командир, видимо, очень хорошо знает город. Некоторые поднялись на крыши, но там их тоже встретили. — Солдат замолчал, чтобы отдышаться. Сулла нетерпеливо ждал продолжения. — Я видел, как нескольких людей убили женщины или дети, они выбегали из домов с ножами. Те не спешили убивать гражданских и были разрезаны на куски. На мою четверку напала похожая группа из Перворожденного. Они сняли нагрудники и вооружились только короткими мечами. Мы долго бежали, и они загнали нас в угол в переулке. Я…
— Ты сказал, что тебе есть что доложить. Было сразу ясно, что подвижные подразделения нанесут лишь ограниченный урон. Я надеялся вызвать страх и хаос, но в Перворожденном сохранилось некое подобие дисциплины. Один из заместителей Мария, как видно, взял на себя тактическое командование. Он попытается быстро нанести ответный удар. Твои люди видели тому подтверждение?
— Да, господин. Их силы тихо продвигаются по улицам. Не знаю, где и когда они нападут, но что-то будет.
— Что ж, восьмидесяти жизней эти сведения не стоили, хотя польза есть. Идите к лекарям. Центурий! — Сулла резко окликнул легионера, стоявшего неподалеку. — Всех на баррикады. Противник будет прорываться. Утрой количество солдат на линии.
Центурион кивнул и подал сигнал гонцам.
Внезапно небо почернело от древков стрел, жалящего и жужжащего смертельного роя. Сулла смотрел, куда они падают, и сжал кулаки и челюсти, когда стрелы полетели в его сторону. Люди вокруг бросились наземь, но он стоял прямо, не моргая, глаза его сверкали.
Повсюду стрелы падали дождем и разбивались о камни, а Суллу это как будто не трогало. Он смеялся над ползающими по земле советниками и офицерами. Один стоял на коленях, дергая стрелу, торчащую из груди, и плюясь кровью. Двое других смотрели в небо остекленевшими глазами и не шевелились.
— Хороший знак, как вам кажется? — произнес Сулла, все еще улыбаясь.
Где-то впереди раздалось три кратких сигнала рога, и им ответили сотни людских глоток. Сулла услышал имя, которое заглушило шум боя, и его уверенность на миг пошатнулась.
— Ма-рий! — взревели солдаты Перворожденного и бросились на баррикады.
ГЛАВА 32
Александрия что есть мочи барабанила в дверь маленькой ювелирной мастерской. Там должен кто-то быть! Правда, Таббик мог оставить город, как многие другие. Девушка подумала, что стуком привлекает к себе внимание, и побледнела. На соседней улице раздался скрип, будто открывалась дверь.
— Таббик! Это я, Александрия! О боги, открой же, открой! — Она опустила руку, тяжело дыша. Неподалеку раздались крики, и ее сердце застучало.
— Ну же! Ну же… — прошептала Александрия.
Дверь резко распахнулась. На пороге стоял гневный Таббик, крепко сжимая небольшой топор. При виде Александрии его гнев испарился.
— Заходи, девочка! Сегодня по улицам бродят звери, — хрипло произнес он и огляделся.
Хотя улица казалась пустой, он почувствовал, что на него смотрят.
Александрия зашла внутрь и ослабела от облегчения.
— Метелла… Послала меня… Она…
— Все в порядке, девочка! Объяснишь потом. Жена с детьми наверху накрывают на стол. Иди к ним. Здесь ты в безопасности.
Александрия на секунду замолчала, но тут же нетерпеливо обратилась к нему.
— Таббик! У меня бумаги и все остальное. Я свободна!
Он наклонился ближе и заглянул ей в глаза. Его лицо медленно осветила улыбка.
— А когда было по-другому? Теперь иди, иди наверх, а то моя жена беспокоится, что за шум.
В учебниках по военному делу не говорилось о том, как атаковать уличную баррикаду. Орсо Ферито просто прокричал имя своего павшего командира и бросился вверх по обломкам телег и дверей на врага. За ним последовали еще две сотни человек.
Орсо погрузил гладий в первое попавшееся горло и спасся от удара другого лишь потому, что поскользнулся на непрочной баррикаде и съехал вниз. Он поднялся, взмахнул мечом, и его вознаградил приятный хруст костей. Вокруг наступали его люди, рубя противников мечами. Орсо не мог оценить, насколько успешно или неуспешно. Он знал только, что перед ним враг, а у него в руке меч. Орсо взревел и отрубил руку по плечо человеку, который поднял щит, чтобы защититься. Потом он схватил щит, вытряхнул из него вялый обрубок руки и использовал, чтобы сшибить еще двоих. Когда Орсо топтал поверженных, один из них ударил мечом вверх, и он почувствовал, как по ногам хлынула теплая волна, но не обратил внимания. Территорию расчистили, но на другом конце улицы скапливались новые солдаты. Их главный дал сигнал атаки, и Орсо кинулся вперед, на них, не сворачивая в сторону и не замедляя бега. В этот миг он понял, что чувствуют берсерки одного из варварских народов, завоеванных Римом. Странную свободу. Никакой боли. Только пьянящую отрешенность от страха и усталости.
Под его меч ложились все новые враги. Перворожденный шел вперед, разя и убивая ярким металлом.
— Командир! Переулки! К ним идет подкрепление!
Орсо чуть не стряхнул с себя руку, потянувшую его за рукав, но выучка взяла свое.
— Их слишком много. Назад, парни! Пока мы довольно накрошили!
Он торжествующе поднял меч и побежал назад, тяжело дыша и отмечая, сколько людей Суллы погибло. Похоже, больше сотни.
То там, то тут встречались знакомые лица. Один или два человека слабо шевельнулись, и он очень захотел остановиться, но сзади раздался грохот сандалий по камню, и Орсо понял: или они добегут до баррикады, или получат меч в спину.
— Вперед, ребята! Ма-рий!
Крик подхватили со всех сторон, и они снова полезли на баррикады. Наверху Орсо оглянулся и увидел, что отставших зарубили и растоптали. Большинство успело, и когда он побежал вниз по другой стороне баррикады, лучники Перворожденного снова выстрелили поверх голов своих, и новые тела повалились на каменную мостовую, крича и корчась. Орсо хмыкнул на бегу, чуть не роняя меч от изнеможения, которое грозило вывести его из строя. Он пригнулся, вбегая в дверной проем одного из домов, и встал, тяжело дыша, обхватив руками колени. Бедро было серьезно ранено и кровоточило. У Орсо закружилась голова. Когда кто-то повел его прочь от баррикады, он мог лишь бессвязно бормотать.
