В это мгновение луч прожектора, блуждающий по стадиону, остановился на нас, и на большом экране я увидела себя: ошарашенную, потерянную, с блестящими глазами. Грег тут же пихнул меня в бок, радостно скалясь во весь рот, и мне тоже не осталось ничего иного, как улыбнуться в камеру и помахать рукой. А на сцене Варг, заметив нас, весело поклонился и послал мне воздушный поцелуй.
Концерт шел своим чередом, и я, выкинув из головы абсолютно все, даже сидящего рядом императора, забылась, растворившись в музыке. Небольшая пауза на сцене предшествовала новой песне, о которой объявил Варг. Публика замерла в нетерпении, пока готовилось освещение, я же за это время успела осмотреть лорда Дагорна. Ну это же надо?! Загримировался и инкогнито пришел на публичное развлекательное мероприятие… Да не на оперу или балет, а на концерт роковой группы. В голове не укладывалось.
— Сногсшибательно выглядишь, — шепнул он, заметив мой взгляд. — Такого, честно, не ожидал.
— Спасибо. — Мои губы тронула легкая улыбка. — Вы тоже… хм… выглядите сногсшибательно.
Мужчина фыркнул в накладные усы и лукаво посмотрел мне в глаза.
— Почему вы здесь? — не удержалась я от вопроса.
— А почему нет? Интересно ведь, чем же они тебя так зацепили. Да и родственники мне все уши прожужжали о том, насколько хороши «Дикие». Я, разумеется, ознакомился с их творчеством в записи, но захотелось посмотреть и послушать вживую.
Договорить мы не успели.
Сцену с музыкантами внезапно затопила темнота, да такая, что ни огонька, ни проблеска. Народ в недоумении зароптал, и в это мгновение загудел барабан. К нему присоединился второй, третий, и вот уже звучный гул понесся из этой тьмы. Вдруг ослепительно вспыхнули прожектора, затопив сцену и музыкантов ярким белым светом. Тут же стихли барабаны, запела труба.
Публика притихла, пытаясь понять, что за этим последует. А на сцене снова стало меняться освещение. Начал затихать яркий свет, становиться все более тусклым, потом вновь все затопила тьма. И снова грохот барабанов…
Далее прожекторы стали загораться через один, и поверхность сцены сделалась полосатой: белая зона, черная, белая, черная. И звучали уже все инструменты: и барабаны, и трубы, и гитары. И наконец вышел Варг. Словно дождавшись его, освещение пошло волнами. Неяркий дневной свет сменялся вечерним сумраком. Теперь вокруг музыкантов царили ни день ни ночь, а и то и другое сразу.
Варг поднес к губам микрофон, и к небу полилось горловое пение. Именно так шаманы орков взывают к богам, чтобы привлечь их внимание.
А дальше… Я затаила дыхание, вслушиваясь в слова новой песни. Похоже, Варг действительно потомок шаманов. И не только потомок, но и тот, кто обладает особой духовной силой, просто использует ее иначе. Не призывает духов предков в шаманских плясках у костра, не взывает к богам, подняв глаза к ночному небу. Варг делает совсем иное. Он угадывает суть окружающих его живых существ. Считывает информацию и воплощает ее в песнях. Да таких, что озноб пробирает от точности попадания.
Случайное — не случайно? Так, кажется, говорил мне Хранитель Обители Знаний?
Ну что ж, в который раз убеждаюсь, что это действительно так. Потому что то, о чем пел Варг, было обо мне и для меня: про мои метания, мое непонимание, мои истрепанные нервы, мою жизнь. Про Свет и Тьму, которые переплелись в душе и стали неделимы.
Дитя любви, однажды Свет увидев,
По светлому пути идти обречена.
Жила себе свободно и в достатке,
Но вдруг вираж крутой — судьба изменена.
Еще вчера она весь мир любила,
На все вопросы был один ответ,
Но боль предательства негаданно пронзила,
Внутри — лишь Тьма, ушел куда-то Свет.
Тебя терзает дух противоречья — ты темная
иль светлая, кто ты?
И в поисках ответов на вопросы не замечаешь
прочей суеты.
Не понимаешь, как же так случилось:
В душе перемешались Свет и Тьма.
События безумно закрутились —
Развязка неожиданной была.
Прошла по лезвию, по краю Тьмы и Света.
И рана в сердце помнит лед стилета.
В душе царила Тьма, и не было рассвета…
Но обманула смерть — враги запомнят это.
Опять терзает дух противоречья — ты темная
иль светлая, как знать?
Но пусть враги тебя теперь боятся, себя любую
будешь защищать.
Вопросов больше нет, в чем скрыта сила —
Во Тьме иль в Свете? Все сомнения — прочь!
Душа в тебе прекрасно совместила
И яркий день, и сумрачную ночь.
Теперь для раздвоения нет причины,
Ты — темная, и светлая притом…
Зачем себя делить на половины,
Когда сильна в единстве ты таком?
И больше нет в душе противоречий,
Свет с Тьмой напополам внутри тебя.
А ты сама решаешь, что же делать,
и в собственных руках судьба твоя!
[18]
Отзвучала песня, прожекторы затопили сцену светом, музыканты раскланялись и удалились. А я все сидела и не моргая глядела вперед. Вот уж точно — живительная сила музыки. Не знаю как, но то, что я сейчас услышала, помогло мне прийти в себя.
— Господа! — повернулась я к Грегу и Яну. — А как вы смотрите на то, чтобы пойти в ночной клуб и потанцевать?
— Чего? — опешил братец.
— В клуб? — удивился Себастьян.
— Да! Мы будем танцевать! — И я улыбнулась им и всему миру.
— А меня возьмете? — спросил усатый загорелый тип, который прислушивался к нашему разговору.
— А вы пойдете, Гондар? — усмехнулась я, глядя в такие знакомые карие глаза на совершенно незнакомом лице.
Мужчина переглянулся с Яном, подумал секунду, а потом тряхнул головой, словно приняв решение.
— Иду! Не могу отказать себе в удовольствии побыть рядом с такой девушкой! — И его взгляд скользнул по нитям паутины в моем декольте.
— Иржи, ты уверена? — шепнул, наклонившись ко мне, Себастьян. — Я, конечно, только «за». Очень хочу, чтобы твое настроение исправилось. Но… твое платье…
— А вот во что одели меня, на то и будете любоваться. Да, Грег? — подмигнула я брату и глубоко вздохнула.
— Вот же уллис! — выругался он и поспешно отвел взгляд, тогда как взгляды двух пар карих глаз, наоборот, прикипели к моей груди.
Но прежде чем покинуть стадион, мы заглянули в гримерки, чтобы поприветствовать музыкантов. Император с нами не пошел, сказал, что подождет у выхода в машине. И мы отправились прежним составом, если не считать Руби и охрану.
