Единственное, что можно с таким человеком — это выжидательно смотреть ему в глаза, как будто он сейчас изречет что-то на редкость убедительное. Без поддержки и рукоплесканий такие люди сморщиваются: им просто не хватает воздуха.
Выдержав паузу, я заговорил:
— Мистер Белл, я должен предложить несколько разумных условий. Никакой речи о вознаграждении быть не может. Я пошлю вам счет ровно на ту сумму, которую потеряю из-за перерыва в моих занятиях. Это — возмещение, а не плата за работу. Я хочу иметь в распоряжении машину, темно-синюю или черную — желательно, чтобы на переднем сиденье помещалось три человека. Мне нужен хороший револьвер.
— Зачем? — сердито спросил мистер Белл.
— Я не буду пользоваться обычными боеприпасами; я их изготовлю сам. Если полиция найдет машину вашей дочери на обочине в Род-Айленде или Коннектикуте и шина ее будет прострелена обыкновенной пулей, это, пожалуй, попадет в газеты. Я могу проколоть ее, так сказать, натуральным образом. Мне нужен заклеенный конверт с десятью десятидолларовыми банкнотами на покрытие некоторых расходов, если в них возникнет нужда. Думаю, они не понадобятся; в этом случае я верну нераспечатанный конверт мистеру Уэнтворту. И самое главное: справлюсь я или нет, я не скажу об этом деле никому, кроме членов вашей семьи. Вы согласны на эти условия?
Он проворчал:
— Да, согласен.
— Я составил договор с этими пятью условиями. Если вас не затруднит, подпишите.
Он прочел договор и начал расписываться. Но вдруг поднял голову.
— Однако… разумеется, я заплачу вам. Я готов заплатить тысячу долларов.
— В таком случае, мистер Белл, вы должны нанять человека, который похитит мисс Белл. Меня на это не наймешь ни за какие деньги. Я считаю, что моя задача ограничивается убеждением.
Он был ошеломлен, как будто его заманили в ловушку. Он вопросительно посмотрел на Билла.
— Я впервые слышу об этих условиях, мистер Белл. Мне они кажутся разумными.
Мистер Белл дописал свою фамилию и положил договор на стол. Я пожал Биллу руку со словами:
— Оставьте это соглашение у себя, ладно, Билл? Завтра в шесть часов вечера я приду сюда за машиной. — Я поклонился мистеру Беллу и вышел.
Дежурный в «X» одолжил мне карты дорог Род-Айленда и Коннектикута. В течение следующего дня я внимательно их изучал. Что же до самодельных боеприпасов, то это был просто блеф и хвастовство. На полигоне в форте Адамс мы стреляли из револьверов пробковыми пулями с гвоздиками, которые втыкались в мишень; я решил, что они смогут проткнуть шину, и купил пачку.
Машина была прелесть. Я переправился на пароме в Джеймстаун пораньше, но у второго парома ждал, пока не появилась машина Дианы Белл. За рулем сидела она сама. Я въехал за ними в огромный полутемный трюм. Когда паром отвалил, она вылезла из кабины и пошла между машин, вглядываясь в лица сидящих. Увидев меня издали, она направилась прямо ко мне. Мистер Джонс шел за ней со смущенным видом. Я вылез из машины и стоял, дожидаясь ее, — не без восхищения; это была высокая статная женщина, румяная, с темными волосами.
— Я знаю, кто вы, мистер Норт. Вы заведуете детским садом в казино. Отец вас нанял шпионить за мной. Вы заслуживаете всяческого презрения. Вы — низшая форма человеческой жизни. На вас смотреть противно… Ну, вам нечего сказать в свое оправдание?
— Я здесь в другом качестве, мисс Белл. Я представляю здесь здравый смысл.
— Вы?!
— Газеты поднимут вас на смех; вы погубите учительскую карьеру мистера Джонса…
— Ерунда! Чушь!
— Я надеюсь, вы с мистером Джонсом поженитесь и, как подобает женщине вашего круга и положения, — в присутствии семьи, которая будет сидеть в церкви на передней скамье.
— Я этого не потерплю! Я не потерплю, чтобы за мной гонялись и шпионили полицейские ищейки и сыщики. Я с ума сойду. Я желаю поступать, как мне нравится.
Мистер Джонс прикоснулся к ее локтю:
— Диана, давай все же выслушаем его.
— Выслушаем? Выслушаем? Этого жалкого шпика?
— Диана! Послушай меня!
— Как ты смеешь мне приказывать? — И она закатила ему звонкую оплеуху.
Я в жизни не видел человека более удивленного — затем униженного. Он опустил голову. А она продолжала кричать:
— Я не потерплю слежки! Я никогда не вернусь в этот дом. Украли мое письмо. Почему я не могу жить, как все люди? Почему я не могу жить, как мне хочется?
Я повторил ровным голосом:
— Мисс Белл, я здесь представляю здравый смысл. Я хочу избавить вас и мистера Джонса от больших унижений в будущем.
К мистеру Джонсу вернулся голос:
— Диана, ты не та девушка, которую я знал в больнице.
Она приложила ладонь к его красной щеке.
— Ну, Хилари, неужели ты не понимаешь, какую чепуху он несет? Он нас опутывает; он пытается нам помешать.
Я продолжал:
— Переправа займет примерно полчаса. Вы позволите нам с мистером Джонсом подняться на верхнюю палубу и обсудить этот вопрос спокойно?
Он сказал:
— В любом случае я хочу, чтобы мисс Белл присутствовала при нашем разговоре. Диана, я еще раз тебя спрашиваю: ты согласна его выслушать?
— Ну так пошли наверх, — безнадежно сказала она.
Большой салон наверху выглядел как дешевая танцплощадка, брошенная десять лет назад. Там был буфет, но сезон еще не начался, и буфет пустовал. Столы и стулья были покрыты ржавчиной и грязью. Лампы горели сине-стальным светом, подходящим разве что для фотографирования преступников. Даже Диана и Хилари — красивые люди — выглядели жутко.
— Может быть, начнете вы, мисс Белл?
— Как вы могли взяться за такое грязное дело, мистер Норт? Мне вас в казино показали дети. Они говорили, что любят вас.
— Все, что вас интересует, я расскажу о себе потом. Я хочу, чтоб сначала вы сказали о себе.
— Я познакомилась с Хилари в больнице — я там помогаю на добровольных началах. Он сидел у кровати своей дочери. Это удивительно, как они разговаривали. Я в него влюбилась, просто глядя на них. Отцы обычно приносят коробку конфет или куклу и ведут себя так, как будто мечтают оказаться подальше отсюда. Я люблю тебя, Хилари, и прости, что я ударила тебя по лицу. Это больше никогда не повторится. — Он накрыл ладонью ее руку. — Мистер Норт, я иногда теряю власть над собой. Вся моя жизнь — сплошная путаница и ошибки. Меня выгнали из трех школ. Если вы — и отец — утащите меня обратно в Ньюпорт, я покончу с собой, как тетя Дженнина. Ноги моей не будет в этом Ньюпорте. Двоюродный брат Хилари в Мэриленде, где мы хотим пожениться, говорит, что там полно школ и колледжей и он сможет получить работу. У меня есть немного денег — мне их завещала тетя Дженнина. И мы сможем заплатить за операции, которые понадобятся дочери Хилари в будущем году. А теперь, мистер Норт, что на это скажет здравый смысл, которым вы все время хвастаете?
