Царь откинулся на подушки, закрыл глаза, и Магницкий тихонько вышел.
Через несколько дней Петр без предупреждения явился в Навигацкую школу, как не раз делал и прежде.
Начальство забегало, засуетилось, ко царь приказал продолжать занятия. Он ходил по классам, спрашивал учеников, рассматривал учебники, тут же на полях делал заметки, что надо исправить в следующем издании.
Наконец он вошел в кабинет Магницкого.
Из необыкновенной памяти Петра не изглаживался ни один разговор, он не забывал ни об одном человеке, достойном внимания.
Царь сел в кожаное кресло и, поглядывая искоса круглым глазом на чучела птиц, расставленные по шкафам, и точно боясь их спугнуть, спросил приглушенным баском:
– Где у тебя искусник Егор Марков, о коем ты мне докладывал?
Леонтий Филиппович приоткрыл дверь в заднюю комнату и крикнул:
– Марков! Ступай сюда, тебя государь требует!
Если бы над головой Егора внезапно грянул гром, он бы так не испугался. Работая один в мастерской, он даже не знал о приезде царя.
Залившись краской смущения, Егор вышел из мастерской в стружках и опилках, с буравом в руке, который не догадался положить на верстак.
Царь залюбовался высокой, ладной фигурой юноши, взял его за подбородок и взглянул в кумачно-красное лицо Егора веселыми карими глазами. Тот конфузливо отвел взор.
– Сказывал мне твой учитель, что ты на всякую механику искусен… (Егор молчал.) Да ты не бойся!
Егор невольно улыбнулся.
– То-то. Показывай свои труды.
– Вот его работа, ваше величество. – Магницкий взял со стола дергунчиков. – Егор, покажи государю!
Егор задергал веревочки, и русский бойко начал тузить по щекам немца. Петр до того хохотал, что из глаз его покатились слезы.
– Зело утешная выдумка! – воскликнул он, тряхнув темными разметавшимися кудрями. – Не думал я, что ты такой мастер! Однако игрушка игрушкой, а что ты дельного совершил?
– Он, ваше величество, часы исправил, – ответил за парня Магницкий. – Вот эти насосы. – Леонтий Филиппович показал модели. – Марков новым манером переделал, и оные действуют не в пример лучше прежнего. Он…
Царь слушал и веселел все больше и больше.
– Ну, Егор! Навигатором тебе не быть, а быть токарем! Мне великая нужда в таких работниках, как ты. Ай да посадский сын!
Егор был совершенно ошеломлен ласковыми словами царя.
– Вы у меня его отбираете, ваше величество? – спросил опечаленный Магницкий.
– Отберу! Пойдешь, Егор, в науку к искусному художнику Людвику де Шеперу. Надеюсь я, что ты, Егор, при твоей русской сметке, сего мастера перещеголяешь!
Глаза Егора вспыхнули, черные брови сдвинулись. Он весь загорелся и смело ответил:
– Постараюсь, государь!
* * *
В старину, вплоть до самого XIX века, токарное дело понималось очень широко. «Токарное искусство», как его тогда называли, включало в себя фрезеровку металлов, гравировальные работы, производство медалей и многое другое. Токари гордо именовали себя артистами, и некоторые из них действительно проявляли изумительное, прямо-таки артистическое мастерство.
Разностороннее токарное искусство требовало широких знаний. Токари изучали математику, механику, знакомились со свойствами материалов, которые употреблялись для токарных изделий, а таких материалов было много: металлы, слоновая кость, рог, черепаха, янтарь, всевозможные сорта дерева. Для каждого материала применялись различные способы обработки и особые инструменты.
Знаний Егора не хватало, чтобы сделаться «артистом» токарного дела. Магницкий и Киприанов советовали ему продолжать учение в Навигацкой школе.
– Если науки бросишь, – сказал Егору Леонтий Филиппович, – изрядным работником не станешь. Весь век будешь подмастерьем; придется тебе чужие приказы исполнять.
– Что ж, Леонтий Филиппович, учиться я готов с радостью! – поспешно согласился Егор.
– Только смотри, трудно придется! – предупредил Магницкий. – Мастер с тебя станет требовать, да и мы спуску не дадим…
– Ничего, не побоюсь! – весело сказал Егор.
Через неделю он начал учиться токарному ремеслу у мастера – француза Людвика де Шепера. В четыре часа утра Егор уже шагал на Кукуй.
[53]
Мастерская де Шепера была в глубине двора. Напротив двери, перед широким окном, стоял токарный станок, рядом – стол, на нем – в строгом порядке пилочки, сверла, резцы или токарные долота. Направо, у стены, были станки, сверлильный и винторезный. В маленькой кладовке до самого потолка поднимались полки, на них лежали деревянные бруски, железо разных сортов, бронзовые чушки. Людвик де Шепер работал не только по дереву и кости, но был и оружейником.
После обеда де Шепер отпускал Егора (таков был уговор с Магницким), и парень бежал в Навигацкую школу, чтобы просидеть там еще три-четыре урока. Товарищи показывали ему, где в книге рукой учителя было отмечено «от сих и до сих», и Егор принимался яростно зубрить.
Дома он наскоро ел и снова хватался за книги.
– Уснул бы хоть часок, бедняжечка! – уговаривала его мать. – Истомился ведь! Смотри, как щеки-то ввалились!
– Ништо, матушка, – возражал Егор. – Выдюжу, а время терять негоже мне…
Но скоро мысли его перекинулись на другое. Мастерство неудержимо притягивало Егора, а хозяин не подпускал его к токарному станку. Парню казалось, что он все понял, что стоит ему подставить резец к быстро вертящейся деревяшке, и резец загудит так же ровно и звучно, как у мастера.
Но де Шепер не отходил от станка и, отработав положенное время, неизменно говорил:
– Теперь пойдем покушать! – и запирал мастерскую.
И тогда у Егора родилась дерзкая мысль: он захотел сам сделать себе токарный станок.
Станки качала XVIII века не отличались особо сложным устройством: деревянная станина, ножная педаль с приводом, вращающим шпиндель передней бабки, задняя бабка со вторым шпинделем; между шпинделями зажимался обрабатываемый предмет.
Все это не мудрено было постигнуть Егору. Через несколько дней пытливого рассматривания конструкция станка стала ему понятна в совершенстве.
* * *
Егор работал по ночам. Спал он не больше трех-четырех часов в сутки. Чуть не целую ночь из амбарушки слышались стук и лязг, сквозь маленькое окошко пробивался тусклый свет жировика.
Наконец станок готов. Егор смотрит на него с недоверчивым восторгом. Резцы, купленные по случаю, лежат возле. Егор вставляет деревянную болванку, нащупывает ногой педаль…
