Они спросили его, что сделать с ним, чтобы буря прекратилась, и Иона сказал, что они должны сбросить его в море. «Ибо я знаю, что ради меня постигла вас эта великая буря», — сказал он. Но моряки не хотели проливать невинную кровь. Они старались выгрести к берегу, и, только когда были исчерпаны все возможности и потеряны все надежды, они обратились с молитвой к Богу, на сей раз не «каждый к своему богу», а все вместе — к Богу Ионы — и попросили у Него прощения за то, что они собираются совершить.
Иона был сброшен в море. Буря улеглась. Моряки исполнились страха перед Господом, принесли Ему жертвы и продолжили свой путь. Но прежде чем расстаться с ними навсегда, я хотел бы посвятить им несколько уважительных слов. В течение всей бури эти простые язычники проявили куда лучшие черты характера и куда большую нравственность, чем еврейский пророк Иона. Тот бежал от своего Бога, а они молились Ему. Он спал, а они действовали. Он равнодушен к их судьбе, а они добросердечны и милосердны и прилагают все усилия, чтобы не причинить ему вреда. Он подверг их жизнь опасности, а они подвергли себя опасности из-за него. Все это тоже намекает на будущие события — на искреннее раскаяние грешных язычников Ниневии и прямо противоположное, поистине недостойное поведение Божьего пророка Ионы.
«И назначил Бог большую рыбу»
Начальные слова второй главы: «И назначил Бог большую рыбу»
[87]
— самые важные слова в книге Ионы и ключевые для ее понимания. Это не первое назначение, сделанное в ней. Вначале назначил Бог Ионе идти в Ниневию и пророчествовать там. Потом Он назначил большой ветер — взволновать море и заставить моряков бросить Иону в воду. Сейчас он назначает большую рыбу, кита, чтобы проглотить Иону, а вскоре будут назначены на свою роль также куст клещевины, знойный восточный ветер и маленький червь (Иона 4, 6–8).
Использование Богом столь разных исполнителей — сил природы (ветер), растений, людей, сухопутных и морских животных — уже сейчас намекает на ту простую истину, которую пророк и читатели полностью уяснят лишь в дальнейшем: с точки зрения Господа, нет никакой разницы между всеми теми, кого Он использует для Своих целей, каковы бы ни были их внешние различия. Растения и животные, стихии и люди, малое и большое — все равны перед Ним и все в равной мере выполняют Его волю.
Рыба-кит повиновалась, выполнила свое назначение и проглотила Иону. Иона, который не повиновался и не выполнил свое назначение, оставался в ее чреве три дня и три ночи. Можно думать, что это переживание было неприятно для обоих — и для проглотившего, и для проглоченного. Рыба, как и положено рыбе, молчала, но Иона из ее чрева взмолился Господу. Читатель может прочесть эту молитву во 2–й главе книги, но я хочу обратить его внимание на то, что Иона не выразил в ней явного раскаяния в своем побеге и всего лишь поблагодарил Бога за его снисходительность и терпение. Бог услышал Иону, повелел киту, и тот изверг Иону на сушу.
Даже этот кит, подобно морякам и буре, представлен здесь в лучшем свете, чем Иона. И если мы попробуем прочесть этот рассказ глазами кита, нам, возможно, удастся уже сейчас понять то, что Иона понял много позже и весьма тяжелым путем. Ведь и кит получил назначение от Господа, и можно предположить, что и его оно не так уж обрадовало, но кит не сбежал от Бога и не попытался увильнуть от своей миссии. Он выполнил назначенное ему: проглотил пророка и терпеливо держал его в своем чреве, пока не получил приказ извергнуть его на сушу.
Сейчас, несколько озадаченный, кит вернулся к своей обычной жизни. Он не знает, кем был проглоченный им человек, он не знает, почему получил приказ извергнуть его три дня спустя. В противоположность всевозможным представителям и пресс-атташе Господа Бога, которые претендуют на понимание Его воли и пытаются навязать это понимание всем окружающим, кит, в своем послушании и немоте, объясняет нам, как должен был бы вести себя сам Иона: выполнять указания Бога молча, без жалоб, не говоря уже о попытке бежать.
«И было слово Господне к Ионе вторично»
«И было слово Господне к Ионе вторично: „Встань, иди в Ниневию — город великий и проповедуй в ней, что Я повелел тебе“» (Иона 3, 1–2).
Второе обращение Бога к Ионе очень похоже на первое, но причина для проповеди, указанная в первом обращении, здесь исчезла. Сейчас от Ионы требуется только проповедовать, что Бог ему повелел.
Возможно, автор просто не хотел повторяться, а возможно, таким способом Бог намекает на понижение Ионы в чине. Если раньше он был пророком, которого Бог посвящает в моральные причины его миссии, то сейчас ему объясняется его подлинный статус — мальчик на посылках. Он должен передать жителям Ниневии сообщение, только и всего.
И тем не менее надо отметить терпеливый и беззлобный тон, который Бог принял в разговоре с ним. Другим людям — и даже пророкам — Он уже назначал самые тяжкие наказания за проступки, куда меньшие, чем побег Ионы. Но на этот раз Он явно хочет воспитать и объяснить, а не наказать и поразить. К тому же Ему известно, что Иона извлек урок и не попытается сбежать вторично. И действительно, Иона поднялся и направился в город, чтобы произнести там указанное ему пророчество.
Ниневия была «город великий у Бога, на три дня ходьбы». Иными словами, такой большой, что требовались три дня, чтобы пересечь его из конца в конец. Размах явно сказочный, особенно для тех дней, и это лишний раз подчеркивает, что речь идет об условном «большом городе» вообще, а не о некой реальной Ниневии. Иона начал ходить по городу, «сколько можно пройти в один день», восклицая: «Еще сорок дней, — и Ниневия будет ниспровергнута!» Только сейчас читателю проясняется суть пророчества, которое ему велено было произнести. Но не менее важен здесь и выбор слов. Ибо важнейшее слово тут — «ниспровергнута», которое призвано связать разрушение Ниневии с гибелью Содома и Гоморры (Быт. 19, 25), самых известных и мерзких из всех грешных городов в Библии
[88]
.
Такое сопоставление подчеркивает, конечно, масштаб греховности жителей Ниневии, но тотчас обнаруживается и существенная разница. В отличие от жителей Содома и Гоморры, которые не вняли нравственным призывам и предостережениям Лота, в Ниневии призыв пророка был услышан: «И поверили Ниневитяне Богу: и объявили пост и оделись во вретища от большого из них до малого» (Иона 3, 5).
Не только читатели, но и сам Иона, кажется, был удивлен реакцией, вызванной его пророчеством. Раскаяние жителей Ниневии было не только поголовным, но даже несколько комичным по своему размаху: когда слова Ионы достигли дворца, ниневийский царь, главный и первейший среди грешников и злодеев, не ограничился постом и скорбью подданных, но распорядился вдобавок, «чтобы […] ни скот, ни волы, ни овцы ничего не ели, не ходили на пастбище, и воды не пили, и чтобы покрыты были вретищем […] и крепко вопияли к Богу, и чтобы каждый обратился от злого пути своего и от насилия рук своих. Кто знает, — добавил он, — может быть, еще Бог умилосердится и отвратит от нас пылающий гнев Свой, и мы не погибнем» (Иона 3, 7–9).
