Служанка принесла свежего пива, за ней прибежали дети – рыжеволосая девочка и мальчишка, похожий на отца. Они поздоровались с судьей и с криком унеслись прочь.
– Ах, дети! Мы обожаем их, но иногда они так утомительны.
Силкет кивнула в знак согласия. К счастью, оба раза роды прошли без осложнений и не испортили ее фигуру благодаря долгим периодам отдыха. Некоторые нежелательные округлости она скрывала под просторным платьем из первоклассного льна, скромно украшенного красной бахромой. Серьги из слоновой кости были привезены из Нубии.
Пазаиру предложили сесть в папирусное кресло необычной вытянутой формы.
– Оригинально, не правда ли? Я люблю всякие новшества, – сказал Бел-Тран. – Если такая форма будет иметь успех, я налажу производство для продажи.
Судья удивился планировке дома: приземистое здание было вытянуто в длину и не имело террасы.
– Я страдаю головокружениями. Эта покатая крыша оберегает нас от жары.
– Вам нравится в Мемфисе? – спросила Силкет.
– Свое селение я любил больше.
– А где вы сейчас живете?
– Над своей конторой. Немного тесновато. С тех пор как я вступил в должность, дел все время невпроворот и архивы быстро накапливаются. Через несколько месяцев, чувствую, мне придется еще потесниться.
– Но это так легко уладить, – заметил БелТран. – Один из моих близких знакомых ведает архивами во дворце. Он распределяет места в государственном хранилище.
– Я бы не хотел, чтобы мне оказывали предпочтение.
– Что вы, никакого предпочтения. Вам все равно придется рано или поздно иметь с ним дело, так лучше пораньше. Я дам вам его имя, а там сами разберетесь.
Пиво было восхитительным и разлито оно было по большим кувшинам, сохранявшим напиток прохладным.
– Этим летом, – поведал Бел-Тран, – я открою склад папируса возле арсенала. Тогда поставки для административных учреждений будут занимать меньше времени.
– Значит, вы попадете в мой округ.
– Я очень этому рад. Насколько я знаю, вы все держите под действенным и неусыпным контролем. Это поможет мне утвердить свою репутацию. Хотя иной раз представляется случай сплутовать, я мошенничества не выношу – в один прекрасный день тебя все равно схватят за руку! В Египте плутов не любят. Как гласит пословица, кривда переправы не найдет и реку не перебредет.
– Вы что-нибудь слышали о хищениях зерна?
– Когда разразится скандал, будут приняты самые жесткие меры.
– Кто, по-вашему, может быть в этом замешан?
– Поговаривают, что часть урожая, сложенного в амбарах, расхищена частными лицами. Слухи, одни лишь слухи, но, правда, упорные.
– А стража пыталась найти виновных?
– Безуспешно. Вы согласитесь отобедать с нами?
– Не хотелось бы быть назойливым.
– Мы с супругой очень рады принимать вас у себя.
Силкет наклонила голову и одарила судью одобряющей улыбкой.
Пазаир не мог не оценить изысканность яств: гусиная печень, салат со специями и оливковым маслом, свежий зеленый горошек, гранаты, пирожки, и все это запивалось красным вином из Дельты урожая первого года царствования Рамсеса Великого. Дети ели отдельно, но все время требовали сладких пирожков.
– Вы подумываете создать семью? – спросила Силкет.
– Меня целиком поглощает работа, – ответил Пазаир.
– Жена, дети – это ли не цель жизни? Ничто не может принести большего удовлетворения, – отметил Бел-Тран.
Надеясь, что никто не заметит, рыжеволосая девчушка стащила булочку. Отец схватил ее за руку.
– За такое поведение не будет тебе ни игр, ни прогулок!
Девочка расплакалась и затопала ногами.
– Ты слишком строг, – возразила Силкет. – Ничего страшного не произошло.
– Иметь все, что душе угодно, и воровать – это никуда не годится!
– Разве в детстве ты не поступал точно так же?
– Мои родители были бедны, но я ни у кого ничего не крал и не допущу, чтобы так вела себя моя дочь.
Девочка заплакала еще громче.
– Уведи ее, пожалуйста.
Силкет повиновалась.
– Превратности воспитания! Благодарение богам, радостей бывает больше, чем огорчений.
Бел-Тран показал Пазаиру предназначенную для него партию папируса и предложил обработать края листов и добавить несколько свитков более низкого качества, белесого цвета – для черновиков.
Распрощались они тепло и сердечно.
***
Лысая голова Монтумеса покраснела, выдавая с трудом сдерживаемый гнев.
– Слухи, судья Пазаир, слухи, и ничего более!
– Однако вы провели расследование.
– Для проформы.
– И никаких результатов?
– Никаких! Кто может польститься на зерно, хранящееся в государственных амбарах? Смех, да и только! С какой стати вы вообще занялись этим делом?
– Амбар находится в моем округе.
Верховный страж сбавил тон.
– Правда, я и забыл. У вас есть доказательство?
– Самое веское: письменный документ.
Монтумес прочел свиток.
– Проверявший чиновник написал, что половина запаса изъята… что в этом необычного?
– Амбар заполнен до краев, и я лично в этом убедился.
Верховный страж встал, повернулся к судье спиной и стал глядеть в окно.
– Документ подписан.
– Вымышленным именем. Оно не значится в списке уполномоченных чиновников. У вас ведь есть все возможности для того, чтобы отыскать эту странную личность.
– Полагаю, вы допросили смотрителя амбаров?
– Он утверждает, что не знает настоящего имени человека, с которым имел дело, и видел его только один раз.
– Думаете, лжет?
– Может быть, и нет.
Несмотря на присутствие павиана, смотритель больше ничего не сказал, так что Пазаир был склонен верить в его искренность.
– Это же настоящий заговор!
– Не исключено.
– И зачинщик, по-видимому, смотритель.
– Я не доверяю видимости.
– Передайте мне этого мошенника, судья Пазаир. Он у меня заговорит.
– И речи быть не может.
– А вы что предлагаете?
– Нужно держать амбар под постоянным тайным наблюдением. Когда вор и его приспешники явятся за зерном, вы схватите их на месте преступления и выясните имена всех виновных.
