– Эта деревня входит во владения Карнака, – напомнил визирь.
– Вы плохо осведомлены, визирь Египта.
– Ваш населенный пункт значится в списках угодий великого жреца.
– Старый Кани так же плохо осведомлен, как и вы. Реальное положение вещей отражает не его список, а кадастр. Найдите его в Фивах и загляните туда. Вы заметите, что моя деревня попадает под экономическое управление Коптоса, а не храма в Карнаке. И свидетельством тому являются межи. Я подаю на вас жалобу за побои и умышленные увечья. Мое обвинение вызовет судебный процесс против вас, визирь Пазаир.
17
Стражника кадастровой службы в Фивах внезапно разбудил непривычный шум. Сначала он подумал, что это дурной сон, затем понял, что стучат в дверь.
– Кто там?
– Начальник стражи и визирь Египта.
– Я не люблю шуток, особенно среди ночи. Идите своей дорогой, или будет худо.
– Будет лучше, если ты сейчас же откроешь.
– Валите отсюда поскорее, пока я не вызвал охрану!
– Вызывай, они помогут нам выломать дверь.
Стражник задумался. Он выглянул в окно, забранное решеткой из камня, и при свете полной луны различил фигуры высокого нубийца и его огромного павиана. Кем со своей обезьяной! Молва о них шла по всему Египту.
Он отодвинул засов:
– Извините меня, но все это так неожиданно...
– Зажги светильники. Визирь желает изучить карты, – заявил Кем.
– Следует предупредить начальника.
– Пусть придет.
Возмущение высокопоставленного чиновника с заспанным лицом рассеялось при виде визиря. Выходит, стражник говорил правду. Первый сановник страны в самом деле находился здесь в столь неожиданный час. Сразу став исключительно внимательным, он предложил свою помощь визирю:
– Что именно вы желаете посмотреть?
– Планы владений храма в Карнаке.
– Но... их огромное количество!
– Начнем с самых удаленных деревень.
– К северу или к югу?
– К северу.
– Маленькие или большие?
– Самые крупные.
Чиновник развернул карты, на которых с поразительной точностью были отмечены границы угодий, каналы, населенные пункты. Но деревни, которую только что посетил визирь, здесь не значилось.
– Эти планы отражают сегодняшнее положение?
– Разумеется.
– Не вносили ли в них недавно изменения?
– Вносили, по просьбе трех старост.
– На каком основании?
– Воды унесли пограничные метки. Потребовались новые землемерные работы. Специалист выполнил их, и мои службы внесли исправления в соответствии с его указаниями.
– Он отрезал кусок от владений Карнака! – воскликнул визирь.
– Кадастровая служба тут ни при чем, наше дело – лишь записывать.
– И вероятно, вы забыли сообщить об этом великому жрецу Кани?
Чиновник отошел в тень, чтобы скрыть выражение лица.
– Я собирался направить ему полный доклад, – пробормотал он.
– Прискорбное опоздание.
– Это из-за нехватки людей и...
– Имя землемера?
– Сумену.
– Его адрес?
Начальник кадастровой службы замялся, затем произнес:
– Он не здешний.
– Не из Фив?
– Нет, из Мемфиса.
– Кто его присылал?
– Конечно же царский дворец!
* * *
Дорога, ведущая к храму в Карнаке, была усажена розовыми и, белыми лаврами, радовавшими взор путников и оттенявшими суровость монументальных стен, скрывавших святилище. Великий жрец Кани согласился выйти из своего заточения, чтобы побеседовать с Пазаиром. Двое людей, самых могущественных в Египте после фараона, медленно шли мимо охранявших храм сфинксов.
– Мое расследование продвигается вперед, – сказал визирь.
– Что оно даст?
– Доказательство того, что вы невиновны.
– Но это не так!
– Вас обманули.
– Я сам обманул себя, переоценив свои возможности.
– Ошибаетесь. Три самых удаленных от храма селения поставляли свою продукцию в Коптос. Вот почему ее не хватало в ваших отчетах.
– Они относятся к Карнаку?
– Кадастр был изменен после нынешнего половодья.
– Без согласования со мной? – удивился Кани.
– Это сделал землемер из Мемфиса.
– Невероятно!
– Я только что послал гонца в Мемфис с приказом доставить сюда ответственного за межевание. Некоего Сумену.
– А что делать, если Рамсес сам отобрал у меня эти селения?
* * *
Думать, сидя на берегу священного озера, участвовать в утренних, полуденных и вечерних службах, помогать звездочетам на вершине храма, читать древние заклинания и мудрые слова людей, ушедших в иной мир, беседовать с самыми достойными, живущими за стенами храма бога Амона, – вот чем будет занят Пазаир, уйдя в отставку. Он побывал в светлой вечности, высеченной в камне, услышал голоса богов и фараонов, украшавших храм от династии к династии, и проникся бесконечностью мироздания. Несколько раз он замирал перед статуей учителя Беранира, которого скульптор изобразил в образе писца преклонных лет, разворачивающего на коленях папирус, на котором начертан гимн бытию.
Как только Кем доставил требовавшиеся сведения, визирь тотчас направился в службу кадастра. Начальник не скрывал удовольствия: еще раз удостоиться чести принимать верховного сановника придавало его персоне значимость, о которой он не мог и мечтать.
– Напомните мне имя землемера из Мемфиса, – потребовал Пазаир.
– Сумену.
– Вы в этом уверены?
– Да, он так себя назвал.
– Я проверил.
– В этом не было необходимости, – робко произнес чиновник, – ведь все в порядке.
– С той поры когда я был всего лишь провинциальным судьей, я сохранил привычку все проверять. Это занимает много времени, но порой не напрасно. Сумену, вы говорите?
– Я мог ошибиться, но...
– Землемер Сумену, приписанный к царскому двору, умер два года назад. Вы его подменили.
Губы чиновника приоткрылись, но он был не в силах выдавить из себя и звука.
