Тяжелое молчание сопровождало повозку. Кому-то, может быть, и хотелось бы напасть на конвой и освободить пленника, но и в случае удачи репрессий было бы не миновать.
Икер надеялся увидеть хоть какой-нибудь обещающий знак, просто жест или даже взгляд.
Ничего.
Зрители оставались с виду безучастными и подавленными.
В конце пути, на окраине города, приговоренному полагалось немного воды и сухая лепешка.
Потом солдаты вывели повозку за границу Сихема и взяли направление на север.
Двое приверженцев Провозвестника разделились во мнении относительно того, как преследовать конвой.
– Приказ есть приказ, – повторял нервный ханаанин. – Мы должны убить этого шпиона.
– Зачем подвергаться такому риску? – возражал другой, волосы которого были необычного для этих краев светлого цвета. – Египтяне и сами его уморят!
– Тебе не все известно.
– Тогда скажи!
– Провозвестник сказал мне, что этот Икер заодно с египтянами.
– Не может быть!
– Судя по той информации, которая пришла из Мемфиса, это не подлежит сомнению. Икер – это Царский Сын Сесостриса, который его отправил внедриться к нам.
– Но его пытали и посадили в клетку!
– Это для отвода глаз. Работа Несмонту. Так население станет думать, что Икер – мученик и борется за наше дело.
Ужаснувшись в душе, светловолосый ничем не выдал своего смущения. Он – единственный из агентов Несмонту, внедрившийся в ханаанскую общину. Ему ни разу еще не пришлось встречаться с Провозвестником, и он уже начинал сомневаться в реальности его существования. В ближайшее время он должен был передать генералу информацию, которая поможет предотвратить покушение и провести многочисленные аресты.
А сейчас ему нужно было выполнять поручение, медлить с которым никак нельзя. И то, что он только что узнал, лишь усложнит его задачу.
– Ты и не думаешь нападать на конвой?! – сказал ему нервный. – Ведь нас двое!
– Погоди, не вечно же они будут смотреть за клеткой! Раз это не пленник, надо думать, они только и надеются на наше нападение. Так лучше дождемся ночи. Солдаты разобьют лагерь, прилягут, и пленник наш!
Чтобы не навлечь на себя подозрение, лазутчик не мог ослушаться приказа Провозвестника. Как же решить эту неразрешимую проблему? Выбор нелегок: либо убить своего же соотечественника, союзника, да еще и Царского Сына, либо его спасти, но тогда забыть о месяцах упорного труда и неимоверных усилий. Ведь после этого ему будет невозможно вернуться в общину, которую он предал!
На закате конвой остановился возле небольшой рощи. Солдаты установили клетку в тени тамариска и сели обедать, шутя и пересмеиваясь. Потом, выставив часового, легли спать и быстро заснули. Часовой последовал их примеру.
– Видишь, они дают нам свободу действий, – сказал нервный.
– А это не западня? – с беспокойством спросил светловолосый.
– Конечно, нет! Все идет так, как предсказывал Провозвестник! А он никогда не ошибается!
– А если мы сначала уберем солдат? – предложил светловолосый, надеясь, что попытка нападения окончится провалом и бегством.
Нужно было срочно найти способ предупредить Икера, что его выдали и что он должен оставить свой план.
– Только не это! – отрезал нервный. – Солдаты только прикидываются спящими. Давай, вперед. Освободим сначала египтянина.
Агент принял решение.
После освобождения Царского Сына он просто убьет ханаанина и откроет Икеру, кто он. Его миссия, как, впрочем, и миссия Икера, провалилась. Что ж, по крайней мере, они оба останутся живы.
Заключение в клетку было опасным, но писец выдержал его достойно, вспоминая про себя слова мудрецов и думая об Исиде. Порой ему даже хотелось смеяться: что бы она подумала о его объяснении в любви, если бы увидела, в каком он сейчас положении?
Потом возвращался страх. Коварный, липкий, все застилающий…
Вмешаются ли мятежники? И если вмешаются, то как? Неужели это станет избиением ни в чем не повинных солдат?
Согнуться в этой клетке было почти невозможно, но Икеру все же удалось как-то скорчиться и сесть. Правда, при этом он содрал себе кожу на спине. Заснуть не удавалось. Икер прислушивался к малейшему звуку.
Вдруг он увидел двух бегущих к нему людей. Мятежники…
Часовой крепко спит.
Мятежники уже рядом. Приложив палец к губам, они призывают Икера к молчанию. Потом перерезают толстые веревки, которыми опутана надежная дверь в клетку.
Наконец-то! Икер свободен и может покинуть свою тюрьму!
Нервный вполне доверял своему напарнику. И в тот момент, когда пленник, дрожа, готовился выйти из клетки, светловолосый отступил назад и оказался за спиной у ханаанина. Когда он уже готовился вонзить меч в спину напарнику, жестокая боль пронзила его спину.
Боль была такой невыносимой, что он открыл рот, но кричать не смог. Оружие выпало из рук. Светловолосый упал на колени. Почти в то же мгновение то же самое лезвие перерезало ему горло. Тринадцатилетний убивал быстро и умело.
– Эта падаль была предателем на службе у Несмонту, – уточнил он оцепеневшему от страха земляку. – Я – последователь Провозвестника.
– Ты мальчик, который захватил целый караван?
– Это я, но я не мальчик. Бери эту дохлятину и пошли отсюда.
– Зачем таскать на себе эту добычу шакалов?
– Потом объясню.
Все трое быстро ушли.
Когда они оказались в безопасности, остановились, чтобы перевести дыхание.
Силы Икера были на исходе. Он упал на землю и закрыл глаза. Он не мог сопротивляться сну. Ему нужно было поспать, хотя бы один час! Энергии не было, сил драться тоже не было…
– Ну, это будет просто, – сказал нервный, сбрасывая свою ношу.
– О чем ты? – спросил Тринадцатилетний.
Ханаанин отвел мальчишку в сторону.
– У меня приказ.
– Какой?
– Не мешай мне действовать и не вмешивайся!
– Но я хочу знать!
– Послушай, малыш, ты много на себя берешь! Наш главный начальник – Провозвестник.
– В этом я с тобой согласен.
– Ты прикончил одного предателя, я прикончу другого.
– Ты хочешь сказать, что…
– Этот египтянин – не настоящий пленник, это подосланный фараона. Он перед нами ломает комедию, чтобы мы ему поверили. Но наше счастье, что мы много знаем. Мы его освободили из клетки, чтобы убить. Пусть спит. Так он не окажет никакого сопротивления.
