– Либо я – знающий архитектор, – заявил Сехотеп, – и тогда мне нечего бояться. Либо я – полный невежда, и тогда река с полным основанием накажет меня.
– Разве место сына не рядом с его отцом? – спросил фараона Икер.
– Уж если мы погибнем, – отрезал Несмонту, – то царица и визирь не станут сидеть сложа руки. Стране есть на кого положиться. А мы все вместе ничем и не рискуем: ведь фараон бессмертен!
Не желая продолжать пререкания, Сесострис оставил решение на усмотрение своего окружения. На его суровом лице не отразилось то глубокое волнение, которое вызвало к жизни его сердечный порыв.
Поток ревел все сильнее.
Никогда разлив Нила не происходил с такой скоростью.
– Великий Царь, – тревожно спросил Икер, – не знаете ли вы, где укрылась Исида?
– Она произносит успокаивающие заклинания в пещере Хапи, духа наводнений.
– В пещере… Разве эту пещеру не затопит?
– Исида – наше последнее укрепление. Если ей не удастся своими заклинаниями пробудить Божественную Девятку, сокрытую в глубине первобытных вод, все мы умрем.
Гнетущая тишина повисла над крепостью, только слышны были тоскливый вой Кровавого и жалобные крики Северного Ветра…
Огромная волна неслась на крепость. Она начала наступление рассвирепевшей реки, вода в которой была цвета крови…
Исида взывала к Атуму, воплощению созидательного принципа, чье имя означало одновременно «Тот, кто существует» и «Тот, кого еще нет». От властелина Божественной Девятки возникла первобытная чета, образованная Шу – божеством воздуха, и Тефнут – пламенем. Они родили богиню Неба – Нут и бога Земли – Геба. Их дети дополнили Божественную Девятку, боги:
Нефтида – хозяйка храма, Сет – опасная сущность космоса, Исида и Осирис. В то мгновение, когда Исида произнесла имя Осириса, оглушительный шум заглушил звук ее голоса.
Бурные воды ворвались в пещеру, грозя затопить ее.
И Исида продолжала петь гимн Божественной Девятке. Этому гимну научил ее фараон.
Огромный змей, таившийся в глубине пещеры Хапи, выполз и свернулся кольцом вокруг входа, взяв в пасть собственный хвост. Так он символизировал цикличность времени, его вечно обновляемое течение с момента появления первой субстанции.
Яростный поток обрушился на его тело, но змей не шелохнулся.
Поток опустошал островок Бигжех, унося с собой жертвенные столы и приношения.
Исида же упорно продолжала умолять Божественную Девятку усмирить эту разрушительную стихию…
– Башня дрогнула, – прошептал Секари.
– Она выдержит, – пообещал Несмонту.
Картина становилась все чудовищней. Вокруг бушевала уже не река – на город неслись друг за другом огромные волны. Чудовищные, они накрывали город, смывая дома из кирпича сырца и опустошая поля…
– Достаточно далеко эвакуировано население? – спросил в тревоге Сехотеп. – Если поток будет еще подниматься, то он накроет даже холмы!
Фараон бесстрастно смотрел на бушующее море. Он думал о юной жрице. Он тоже произносил ритуальные заклинания, прославляющие счастливое окончание наводнения, неизбежную встречу Исиды и Осириса и присутствие Божественной Девятки, которая может превратить разлившиеся воды в благотворную силу.
Икер же думал только о своей Исиде. Не приведут ли ее смелость и самоотречение к гибели?
Башня крепости снова вздрогнула…
31
Жергу, накрыв голову платком, напившись до крайности, плакал навзрыд. Забравшись на вершину самого высокого холма, он считал себя в безопасности. Но, как и каждого жителя этой провинции, ярость этого наводнения поразила его. Убежденный в том, что ревущий и клокочущий водоворот скоро его поглотит, он ни в коем случае не желал встречаться со своей смертью лицом к лицу.
Кто-то встряхнул его за плечо.
– Я ни в чем не виноват! – взвыл Жергу, обращаясь к воображаемому стражнику потустороннего мира, который, как ему казалось, пришел перерезать ему горло. – Я вынужден был слушаться приказов, я…
– Успокойся, – приказал ему Медес. – Все кончено.
– Кончено… Кто… Кто ты?
– Проснись наконец!
Жергу с трудом откинул платок и узнал Секретаря Дома Царя.
– Мы что, живы? Неужели живы?
– Еще бы чуть-чуть, и нас бы с тобой точно не стало… Подъем воды только что остановился, не дойдя буквально двух сантиметров до их укрытия.
Место, где располагалась ранее Элефантина, стало огромным озером, над которым с отчаянными криками летали тысячи птиц. Над поверхностью возвышалась только вершина главной башни городской крепости.
Икер и Секари со скоростью, на которую только были способны, гребли, всей тяжестью налегая на весла и направляя ладью в сторону острова Бигжех. Буря стихала, волны успокаивались, и постепенно Нил снова превращался в то, чем он был раньше – быстрый, но величаво-спокойный поток. Многочисленные водовороты еще делали плавание опасным, но Царский Сын не мог больше его откладывать и дожидаться более приемлемых условий.
– Этот остров был здесь, – сказал Секари, мрачно отворачиваясь.
Разлив полностью покрыл Бигжех водяной толщей на несколько метров. Вряд ли Исиде удалось уцелеть!
– Я ныряю, – решительно сказал Икер.
Мутная на поверхности вода на глубине стала более прозрачной. Вот и островок, где была пещера. Оставалось проплыть еще немного и отыскать вход…
Вдруг Икер удивился, заметив, что из пещеры словно идет свет. Подплыв ближе, он увидел, что вход в пещеру, свернувшись кольцом, охраняет огромный змей, закрывая доступ воде…
Икер заглянул внутрь и… увидел ее…
Исида сосредоточенно продолжала произносить заклинания, умиротворяющие грозную стихию.
Не удержавшись и позвав ее, Икер хлебнул воды и вынужден был быстро подняться на поверхность, чтобы набрать воздуха.
– Она жива! – крикнул он Секари. – Я снова к ней! Ныряю…
Секари с состраданием посмотрел на Икера и покачал головой.
Но ныряльщик уже этого не видел.
На этот раз он легко отыскал вход в пещеру, и, когда подплыл к нему, Исида сама его заметила.
Когда она вышла из своего укрытия и взялась за его руку, змей словно растаял в воде, и в пещеру Хапи хлынул поток…
Исида прекрасно плавала, но на этот раз она согласилась, чтобы Икер ей помог. Она слишком устала…
Когда они бок о бок подплыли к ладье, Секари не поверил своим глазам. На какое-то мгновение ему показалось, что это умопомрачение…
– Вы… Это в самом деле вы?!
