— Она солгала назло вам! — воскликнула Кристиан.
— Или сказала правду мне назло. Где они? Кристиан больше ничего не могла поделать.
Когда Ричард в третий раз повторил вопрос, леди Сибилла ответила:
— Я уже говорила тебе, что не знаю точно где. И даже если узнаю, не скажу, пока ты не пообещаешь…
Ричард снова засмеялся:
— В то время, как грязная сплетня гуляет по всей Шотландии? Полагаю, мало что может поставить меня в более идиотское положение, но потакать Лаймонду — как раз такая глупость. Впрочем, почему бы моей жене и не предпочесть его? Все женщины, которых я знал, именно так и поступали. Все, что сначала принадлежало мне, мгновенно переходило к нему — даже самые дорогие сердцу надежды, даже любовь матери к сыну-первенцу.
Сибилла всплеснула руками:
— Ричард!
— Но ведь это правда? Не потому ли вы пытаетесь спасти его сейчас? Не потому ли, что любите только этого сына и не любили никого, кроме него, — ни моего отца, ни меня, ни даже вашу дочь, мою сестру, его сестру, которую он убил!
— Ричард! — На этот раз Кристиан встала, ощупью нашла кресло леди Сибиллы и опустилась на колени, обняв бедную женщину. В это время из коридора позвали лорда Калтера.
Леди Сибилла сидела неподвижно, как статуэтка из слоновой кости, а синие глаза ее расширились и потемнели. Ричард в свою очередь застыл у камина, грозный, как некий великан, весь словно отлитый из железа. Леди Сибилла пошевелилась: Кристиан медленно поднялась и встала рядом с ее креслом. Чье-то испуганное лицо заглянуло в комнату:
— Лорд Калтер? Королева-мать ждет вас уже полчаса, сэр. Мы не могли найти…
— Так пусть еще подождет, — сказал Ричард.
— Милорд! — Это был уже другой паж. — Вас просят пройти…
Не двигаясь Ричард обратился к матери:
— Возможно, я ошибаюсь. Ваше дело — доказать это. Я прошу вас сообщить мне, где их искать.
Два пажа переминались с ноги на ногу.
Ричард и его мать взглянули друг другу прямо в глаза, и ни один не отвел взгляда. Она молча покачала головой.
— Очень хорошо, — проговорил он. — Я не могу заставить вас действовать наперекор вашим чувствам.
Повернувшись на каблуках, он вышел. Два пажа переглянулись и побежали за ним с криком:
— Лорд Калтер! Вас просят…
Оставшаяся в комнате Кристиан соскользнула на пол и спрятала лицо в мягкой бархатной юбке Сибиллы. Через мгновение она почувствовала, что Сибилла шевельнулась и ее тонкие, красивые пальцы нежно гладят ей волосы.
Гораздо позже, когда Сибилла вышла из комнаты и начала спускаться по лестнице, из-за угла выскочил Бокклю и столкнулся с ней нос к носу.
— Черт возьми, Сибилла! — Он приглушенно вскрикнул, остановился и внимательно на нее посмотрел. — Вы больны?
— Нет, — отрезала Сибилла и незамедлительно ответила колкостью: — А что с вами стряслось? Бежите как ошпаренный.
Борода сэра Уота торчала во все стороны — верный признак замешательства. Он еще раз вскрикнул. В усталом взгляде Сибиллы блеснула искорка веселья.
— Ну же, Уот! Что-нибудь с моей семьей?
Бокклю выглядел виноватым, но в то же время не мог сдержать удовольствия.
— Сейчас вы захотите дать мне пинка. И предупреждаю вас, поделом.
— Что вы натворили?
— Посадил вашего сумасшедшего сынка лорда Калтера под арест!
— Что?
— Именно, — подтвердил Бокклю с нескрываемым удовлетворением. — Вы, Сибилла, и представить себе не можете! Он без конца пренебрегал приказами — во-первых, ему не следовало оставлять королеву, чтобы отправиться в Крамхо, а когда он заявился сегодня…
— То заставил королеву ждать. Знаю.
— Да, милая, пажи сбились с ног, разыскивая его, но это еще не все. Когда он соизволил прийти, то попросту наплевал на всех нас, прошествовал мимо и бросил в лицо королеве, что он, видите ли, не готов выполнить ее приказ.
— Какой приказ?
— Скакать в Эдинбург и поддержать там правителя, который в панике ожидает нового нападения лорда Грея и англичан, неотвратимого как Страшный Суд. Вы знаете Аррана, и все его знают, но еще никто не осмеливался сказать королеве, что Арран — старый трухлявый пень, который думает задницей.
— Боже милосердный! — простонала Сибилла. — Ричард это сказал?
— Да. Правда, он выразился короче, — пояснил сэр Уот. — Но был чертовски груб. Он не видит необходимости ехать, у него нет времени, он не поедет и не скажет почему, и так далее, и тому подобное, до тех пор, пока королева, которая сама остра на язык, не поинтересовалась, вспылив, уж не проделки ли женщин из его семьи так озаботили милорда.
— Господи, — еле слышно пробормотала Сибилла. — Он сбил ее с ног и затоптал?
— Нет, конечно. — Бокклю с любопытством разглядывал Сибиллу. — Но он прикусил губу, оглядел королеву с головы до ног и сказал: пусть, мол, она думает все, что ей заблагорассудится, а он достаточно послужил королю Франции и более не желает. А затем, черт побери, — закончил сэр Уот с вызовом, — кто-то ведь должен был его обуздать!
— Итак, вы вмешались с вашим неизменным тактом?
— Я просто объяснил, что лорд Калтер все свои силы посвящает поимке брата, что в конечном счете послужит ко всеобщему благу…
— Достаточно. Вы беспринципный грубиян, Уот, — парировала Сибилла, — и королева, конечно, поняла, что Ричард ей не подчиняется из-за семейных дрязг…
— Королева сказала ему все, что она думает о нем и о его преданности, и Ричард не преминул ответить. Черт возьми, я не припоминаю, чтобы он произносил сразу так много слов с тех самых пор, как я его обучал балладам о сэре Гае. Развязка не замедлила последовать, и его взяли под стражу.
— Это, конечно, предложил Бокклю.
— Я ничего не имел против, — признался сэр Уот. — Вы очень на меня сердитесь?
— Напротив. — Сибилла печально взглянула на него. — Жаль, что мне такая мысль не пришла в голову раньше.
После разговора с сэром Уотом вдовствующая леди вернулась к себе, а еще до наступления ночи она, испросив соизволения у королевы и одолжив у Кристиан Сима, который уселся на лошадь позади нее, покинула Думбартон и спешно направилась на юг.
Расположенная в глубине крепости комната, в которую привели Ричарда, была бедно и скупо обставлена, а на окнах виднелись решетки, но там можно было удобно устроиться и читать, да и стражники обращались с ним почтительно и любезно.
Наконец он остался один. Ни один звук снаружи не проникал сюда, и только прохладный ночной ветерок мирно убаюкивал пленника.
