Если Ричард и полагал, что вряд ли подобное произойдет после года, проведенного с Лаймондом, то промолчал, не замечая, что брат пристально смотрит на него.
— Ричард, — промолвил Лаймонд ровным голосом, — не пытайся взвалить на себя непосильную тяжесть. Тебе не обязательно выполнять обещание. Мне не нужна жизнь ценой попрания чьих-то принципов. Ценность ее весьма относительна: ты пожалел меня и спас, но можешь не настаивать.
Ему, разумеется, не нужны были пустые уверения, и он правильно понял Ричарда. Тому меньше всего хотелось узнать всю правду о жизни брата, поскольку, пообещав освободить Лаймонда, он не хотел терзаться в дальнейшем из-за своего необдуманного благородства.
— Принципы у меня довольно гибкие, — сказал Ричард наконец.
— Хорошо, но помни: хоть ты и приобрел право на мою вечную признательность, я ведь не всегда буду валяться здесь, как стреноженная овца.
— Думаешь, когда ты встанешь на ноги, я от тебя отрекусь?
— Ну, совсем-то не отречешься — где ты найдешь такого благодарного слушателя?
Калтер расхохотался, на том и закончился этот достопамятный спор.
Ричард забыл о нем, но Лаймонд, очевидно, нет. На следующий день он решил на практике проверить свое предположение — бесстрастно и с той холодной решимостью, что до сих пор изумляла его брата. Осмотрев ловушки, Ричард вернулся и увидел, что стоянка пуста, лошадь исчезла и вместе с нею одна седельная сумка.
Все догадки одну за другой пришлось отбросить. Никто не захватил Лаймонда: вокруг не обнаружилось следов борьбы, мягкая трава была примята лишь их ногами и копытами Бриони. Это не мог быть и благородный жест, милостиво освобождавший Ричарда от необходимости выполнять обещание: без лошади у него не было шансов добраться до Шотландии живым.
Он снова внимательно осмотрел следы. Они были свежими, и по всему было видно, что всадник не спешил. Разумеется, Лаймонд после ранения и не мог ехать быстро. Внезапно исполнившись решимости, Ричард подхватил лук и колчан со стрелами и направился по следам кобылы. Они вели по берегу реки и вверх по пологому склону на открытый луг. Ричард описал широкий круг и увидел, что след обрывается. Он прилежно обследовал и равнину впереди себя, и поросшие лесом холмы. Следов Бриони не было там. Подавляя бешенство, Ричард еще пристальнее стал вглядываться в землю.
Следы копыт, описав круг, привели его обратно на его собственную стоянку. Поняв, что произошло, Ричард остановился, переводя дыхание, приглаживая взмокшие от пота волосы. Поборов себя, он двинулся дальше.
Лаймонд лежал ничком рядом с мирно пасущейся Бриони. Услышав шаги брата, он повернул голову и слабо, примиряюще улыбнулся. Ричард вышел из себя:
— Что за идиотская страсть играть на чувствах ни в чем неповинных людей! Ты сумасшедший! Если бы я перехватил тебя по дороге, то прибил бы на месте.
— Я решил, — заметил Лаймонд миролюбиво, — что пора потихоньку привыкать к седлу. Надо двигаться на север.
— Ну да. Но решил ты не только это. — Ричард привязал кобылу и, набрав кружку воды, поставил ее рядом с братом. — Ты хочешь быть уверенным во мне — законное желание. Но никто другой не проверяет своих ближних ценою собственной жизни. Если я сам не могу пока разобраться в своих чувствах, то как-нибудь обойдусь без твоего вмешательства.
Приподнявшись на локте, Лаймонд взял кружку, расплескал воду и поставил кружку на место, так и не пригубив.
— Я могу держаться в седле. А значит, мы отправляемся на север, лучше всего прямо сегодня вечером. И поскольку, едва мы пересечем границу Шотландии, мое общество станет для тебя небезопасным, следует заранее все прояснить.
Тут он прервался. Ричард промолчал, и брат его продолжил сурово:
— Ты помиловал меня, зная лишь половину… Ты спросил о Мариотте, и я сказал тебе правду. Но ты не спрашивал об Элоис.
Ричард сел и подобрал упавшую кружку.
— Послушай, я не разделяю твоей страсти вечно приносить себя в жертву. Я не желаю ничего слушать об Элоис и считаю, что прояснять больше нечего. Что бы там ни было на твоей совести, я собираюсь дотащить тебя до Шотландии и погрузить на корабль. Если ты готов ехать — в дорогу!
— Боже мой! — воскликнул Фрэнсис с дружелюбной насмешкой. — Какую же цену нынче дают за домашних ларов? 18)
На следующий день Лаймонд сел в седло, Ричард пошел рядом. Путешествие на север началось.
В доме лорда Грея обед подавали в два часа, на этот раз его милость пригласил гостей: сэра Томаса Палмера, лондонского инженера, прославленного строителя крепостей, и Гидеона Сомервилла с молодой супругой Кейт.
Кейт, свежая, как персик, в простом, элегантном сером шелковом платье, откровенно скучала за столом. Ни сама крепость Берик, ни лорд Грей не произвели на нее впечатления. Задумчивый взгляд ее карих глаз был прикован к солонке, которая перемещалась по столу.
— Вы, Боуэс, Бренд и Палмер с кавалерией выезжаете сегодня вечером на Колдингем.
Мимо носа Кейт проплыл кувшин с элем, наполнили кубки.
— Холкрофт с пехотой выходит на рассвете и присоединится к вашей кавалерии в Пиз-Берн.
Мимо Кейт опять скользнула солонка.
— В понедельник с утра Палмер свяжется с Хаддингтоном, они прикроют вас, чтобы вы целыми и невредимыми провели в крепость подкрепление и вернулись назад.
Соль просыпалась на стол. Кейт швырнула щепотку через левое плечо и заметила:
— Как просто все это звучит по-английски! Сэр Джеймс легко чертит планы, и послушные марионетки движутся кто куда. А вам не кажется, что им бы не помешал краткий курс латыни?
— При чем здесь латынь? — живо поинтересовался Палмер.
— Если не латынь, то какой-нибудь другой всем понятный язык, — парировала Кейт. — Две тысячи немцев движутся морем, одиннадцать тысяч англичан из всех графств, где говорят по-английски так, что я сама едва понимаю, наступают под предводительством лорда Шрусбери, а еще швейцарцы, и испанцы, и несколько итальянских инженеров на развод… маленькое вавилонское столпотворение.
Лорд Грей помрачнел:
— Посмотрите на шотландцев: то же самое, победа любой ценой. Если Генрих пришлет еще сорок тысяч французов, да вмешается Дания…
— Тем более понадобятся знатоки языков. Работа школярам. Вы были в Хаддингтоне, сэр Томас? — с невинным видом продолжала Кейт, обращаясь к Палмеру.
— Да, мы проникли туда, пока шотландцы собирали парламент, и пополнили запасы пороха. Боуэс взял молодого Уортона к себе под крылышко и правильно сделал. Мальчишка вроде бы рассорился и с лордом Греем, и с собственным отцом.
— Никчемный сопляк, — проговорил лорд Грей рассеянно. — Кстати, приношу вам свои извинения из-за этой сбежавшей девчонки, которую Гидеону пришлось притащить домой. Нехорошо вышло, но ничего не поделаешь — тут даже леди Леннокс оказалась бессильна.
