— Не понимаешь, как я мог поступить так? Бог мой — да ведь это чисто женская логика. О чем мы с тобой говорим — о моральных догмах вообще или о наборе моих привычек? Если в твоей душе таится святой, я бы с удовольствием подразнил его. Но, черт возьми, я не позволю тебе с твоей чадящей свечой вторгаться в души моей потемки. К тому же то, что ты там найдешь, лишит тебя сна. — Лаймонд вытянул свои длинные пальцы, ухватил Скотта за плечо и развернул лицом к себе. — Ты мне не веришь? Могу представить доказательство. Если бы ты, мой милый, был последователен в своих выводах, то ожидал бы такого документа.
Уилл Скотт взял бумагу, которую протянул ему Лаймонд. Письмо было адресовано просто: «Хозяину».
«Оставляю это в надежде, что в один прекрасный день вы объявитесь в Флоу-Вэллис. Вы уже успели обнаружить, что в остальных отношениях ваш визит оказался тщетным. Джентльмен, с которым вы хотите встретиться, — господин Сэмюэл Харви, а он находится в Англии, и вам трудно получить к нему доступ.
Но это нетрудно для лорда Грея. Предложение, сделанное им, состоит в следующем: он берется доставить господина Харви на север и устроить вашу встречу с ним, если вы предоставите в распоряжение лорда Грея некоего Уилла Скотта из Кинкурда, наследника Бокклю, находящегося в настоящее время у вас. Детали предприятия предоставлены на мое усмотрение, и с этой целью я готов встретиться с вами в любое время в одном из моих замков. Мои передвижения, вне всяких сомнений, известны вам.
Чтобы получить доступ ко мне, вам достаточно лишь сказать, что у вас послание относительно господина Харви».
Письмо было подписано: «Джордж Дуглас».
Скотт чувствовал себя так, словно ему накинули петлю на шею. Он знал, что лицо его бледно, а веки внезапно отяжелели, что он с трудом держал глаза открытыми. Уилл взял себя в руки и сказал даже с некоторой долей иронии:
— Понимаю. Еще одно испытание? Догадываюсь, что Грей хочет заполучить меня после приключения в Хьюме. А в Хьюме я прославился вашими стараниями.
— Частично, — возразил Лаймонд, — и своими собственными.
Пораженный, может быть, смятением на лице Скотта, хозяин вдруг неудержимо расхохотался. На мгновение показалось, что смех душит его помимо воли, и изумленный Скотт впервые со дня их встречи заметил в своем командире внешние признаки крайней, смертельной усталости. Отсмеявшись, Лаймонд снова заговорил:
— Так на чем же мы остановились? Не правда ли, трудно решить, кому можно доверять, а кому нет? В самом деле: fide et difflde
[44]
— такова мораль этой несложной истории. Не доверяй никому — и ты проживешь счастливую жизнь и умрешь, ненавидимый всеми — а до этого будешь полезен мне. Присядь. — Скотт снова опустился на свои одеяла. Лаймонд взял письмо из рук юноши и выпрямился. — Я показал тебе это потому, мой будущий анахорет, что не собираюсь использовать тебя как предмет торга. У меня есть нечто иное, в чем Джордж Дуглас гораздо больше нуждается, — это информация. А если так ничего не получится, то, мне кажется, я смогу сам достать заложника, который стоит — уж ты не обижайся — двоих из нескончаемого приплода Бокклю. А в этом, — добавил он с преувеличенной любезностью, — как и во всем остальном, мне понадобится твоя помощь.
Скотт улегся на свою подстилку, малодушно сдаваясь:
— Ясно. Если дело обстоит так, то я помогу… Если сумею. — Сон одолел его, и веки сомкнулись.
— Конечно, поможешь, — ласково сказал Лаймонд и набросил на юношу одеяло. — Ибо, мальчик мой Уилли…
Мальчик мой Уилли, птенчик мой Уилли, милый мой
Уилли, — рек он, -
Как поплывешь ты против теченья? Ведь воля моя -
закон.
Глава 3
ФРАНЦУЗСКАЯ ЗАЩИТА
1. ТРОНУЛ — ХОДИ
В две недели, последовавшие за угоном скота, произошло несколько событий, внешне ничем не связанных друг с другом.
Кристиан Стюарт, искусно избежав встречи с Томом Эрскином, покинула Ланаркшир и отправилась на север, в Стерлинг, ожидать приезда Калтеров и леди Херрис, собиравшихся провести Рождество в Богл-Хаус. Вскоре после этого Бокклю с женой также уехали в свой дом в Стерлинге. Ехали они медленно, так как везли с собой всех своих многочисленных детей — Уолтера, Дэвида, Гризел, Дженет и Маргарет.
Калтеры оставались в своем поместье до третьего воскресенья декабря — и тут Сибилла, выбрав время, когда чуть потеплело, оставила Ричарда, у которого, как всегда, были дела, и вместе с Мариоттой и Агнес отправилась с визитом к матери сэра Эндрю Хантера.
Перед воротами Баллахана, благополучно переправившись через Нит в его верхнем течении, леди Сибилла сказала своим спутницам:
— Послушайте, дети. Мы едем к старой, невыносимой женщине. Но она слишком стара, чтобы измениться, и слишком слаба, чтобы ей противоречить. Так что наберитесь терпения и помните, что когда-нибудь и сами станете старыми.
Сэр Эндрю куда-то ушел ненадолго. В комнате леди Хантер было тепло, как в хлеву, и столь же неприглядно, как у постели роженицы. Сидевшая среди подушек парализованная старуха поприветствовала гостей и пригласила их присесть. Потом, скривив губы, сказала:
— Мариотта, подойди-ка поближе, я хочу взглянуть на тебя. — Она долго изучала молодую женщину. Мариотта, совладав с собою, не отводила взгляда. — Я уже слышала новости, — сказала леди Хантер. — Кость у тебя тонкая, но с этим уже ничего не поделаешь. У Кроуфордов, однако, всегда рождались мелкие дети. И когда срок?
Мариотта покраснела, но сдержалась.
— Весной.
— Хм. Ричард доволен?
— Да, конечно.
— Еще бы. Ха! Сибилла! Значит, между Лаймондом и наследством уже две жизни. Вы, наверное, счастливы.
Мариотта вернулась на свое место, кинув на Сибиллу выразительный взгляд.
Сибилла мягко ответила:
— Мы и раньше неплохо жили. Но это, конечно, будет прекрасно, когда в доме снова появится маленький. Надо бы вам повлиять на Эндрю — ему давно пора жениться. Хватит вам нянчиться с терьером.
Леди Хантер играла кольцами на своих негнущихся пальцах.
— В наши корыстные времена Эндрю мало что может предложить богатой наследнице — ни денег, ни подобающей внешности у него нет. Он совсем не похож на брата.
Мариотта в запальчивости возразила:
— Ну что вы! У него масса достоинств. Думаю, многие хорошенькие девушки по нему сохнут.
— О да. Целые дюжины. Но Баллахан для таких девушек — место неподходящее, — сказала леди Хантер. — Хорошенькие девушки без приданого годятся не для алтаря, а для сеновала. Не всем же так везет, как Ричарду.
— Вы правы, дорогая Катерина, — согласилась Сибилла. — К счастью, мы все и богаты, и красивы. Иначе бы мы обиделись. Вы пьете все эти лекарства?
