— Не обольщайтесь, Екатерина Григорьевна, — хмуро сказал Герман. — Слишком много крови пролито. Не будет мира.
— Да я согласна и на вооруженный нейтралитет с пограничными спорами, склоками и провокациями, — командирша поправила ремень, стягивающий точеную талию. — Вы, Герман Олегович, только представьте себе, какое это счастье: слюной брызгать, нотами протеста сопредельную сторону забрасывать, таможенные гадости выдумывать. Только бы в штыковой не сходиться.
— Да я разве возражаю, — неохотно согласился Герман, глянул на сияющие в темноте глаза подружки. — Упертый я, да, Вита?
— Вы, Герман Олегович, очень даже последовательный, — сказала Витка.
Прапорщик смутился как полный дурак. Прот по своему обыкновению лукаво жмурился. Командирша украдкой подмигнула. Пашке вдруг стало завидно. Витка, конечно, не принцесса какая сказочная. Дури у самой в голове вдоволь, а ведь повезло его благородию. Вот хоть что говори, а видно, что повезло. И как так бывает — два дня назад и мыслей таких у прапора не было, а теперь…
* * *
День выдался тяжелым. На рассвете не успели тронуться, как оказалось, что пути впереди разобраны. Ремонтники уложили рельсы, «Товарищ Троцкий» прополз верст десять, встал — путь впереди был взорван. Пашка попросился в ремонтники — ничего, взяли. Людей не так много, все, кто с делом знаком, нужны.
Бронепоезд прополз еще верст двадцать — снова встал. Теперь с ремонтниками увязался и мрачный Герман. Рельсы отставной прапорщик таскал наравне со всеми. Насчет технической грамотности у него было все в порядке, небось, на заводах своих оптических не коровам хвосты крутил. С матом и шутками залатали путь, «Троцкий» пополз вперед — судя по всему, ненадолго. И точно — между лысых выжженных склонов снова натолкнулись на торчащие, завитые винтом рельсы.
Пашка с кувалдой уже привычно бежал за ругающимся командиром путевого взвода, когда со склона по ремонтникам вжарил пулемет. Лежать, пряча голову за шпалы, когда в руках кувалда вместо карабина, было и вовсе погано. По выгнутым рельсам щелкали пули.
С бронепоезда ответно застучали пулеметы.
— Отползай, кто без оружия, — заорал комвзвода, щурясь на солнце. — Давай, хлопцы, задницы берегите.
Пашка полз за прапорщиком. Худые ноги Германа споро двигались, мелькала протертая ткань офицерских галифе. На ходу прапорщик изощренно ругался — ни дать ни взять Катерина разошлась. Несмотря на свист пуль, Пашку разбирал смех. Вот все в банде командирские обороты освоили. Разве что Прот еще язык придерживает.
Грохнула носовая башня. Под разрывами шрапнели неведомые пулеметчики мигом умолкли. Залегшие ремонтники вернулись к воронке. Пашка вновь взялся за кувалду…
За день «Троцкий» продвинулся недалеко. Застряли где-то на подходе к Апостолово. Двигаться дальше было опасно — высланные на дрезине разведчики попали под пули, вернулись с раненым. В темноте десантный взвод окопался на ближних курганах, среди горькой полыни. Пашка таскал им котелки с ужином.
Спали беспокойно. В темноте кто-то пытался подобраться к бронепоезду, но пулеметным огнем был отогнан.
— Паршиво, — сказала Катя.
— Зажмут, — согласился уставший Пашка. — Очень запросто зажмут.
— Может, и так, — командирша сидела босая на узких нарах и задумчиво накручивала на палец светлую челку. — Только пока мы тут едва волочимся, как бы у начальства в Москве до нас руки не дошли. Поковыряются, отстучат шифровочку, совсем нехорошо выйдет.
— Да уж какие сейчас шифровки? — сказал Герман. — Со Снигиревкой связаться нет возможности. А то Москва… Екатерина Григорьевна, вы бы насчет нашего оружия переговорили. Доберутся до нас снаружи — разбираться, кто такие, никто не станет.
— Куда вам еще оружие? Целый бронепоезд вас охраняет, — пробормотала Катя. — Если насчет нас какой приказ придет — требуйте разбирательства непосредственно в Москве. Прот им пищу для размышления подсунет. Но это на крайний случай, естественно.
Последние слова Пашке не понравились. Похоже, собственное задание командирша выполнила. А если уйдет? Как же без нее?
Сверху свесилась голова Прота:
— Екатерина Григорьевна, вы не беспокойтесь. Выкрутимся. Я знаю, как их запутать.
— Лучше никого не путать. Лучше нам до места добраться. С «Троцким» или самостоятельно. С ЧК вообще лучше не связываться. Сердитая организация. Серьезная. А будет еще покруче. Запомните, господин великий прорицатель.
— Запомню. А вы не дразнитесь, — Прот спрятался на своей куцей полке.
— Все, товарищи шпионы, спать пора. Пока дают—…скомандовала Катерина.
* * *
Разбудила перестрелка. Часовые опять кого-то заметили. Светало. День начинался хмурый, небо плотно затянуло тучами. Разведка донесла, что пути и впереди, и позади повреждены. Пашка видел, как командир, комиссар и начарт разглядывали в бинокли серые пустынные высоты. Там же, на рубке паровоза, торчал генерал Хомов.
Дохнувшая свежего воздуха Катя протиснулась на свое место:
— Что-то, ребята, начинаю я сомневаться. Не оправдывает себя железнодорожный транспорт. Экая канитель тормозная.
Завтрак, тем не менее, выдали горячий. Пашка залез с котелками на свою бронеплощадку. Бойцы возились с пулеметами.
— Слышь, Павло, ты ежели что, на подачу становись. Справишься? Со жратвой поживей заканчивай. На прорыв, видать, пойдем.
— Вперед? Назад?
— А без разницы. Наших здесь на сто верст нету. Бандитствующий элемент кругом. Перемирия не признает. Эх, нам бы хоть батальон стрелковый, разметали бы эту шушеру до самой Одессы.
— Не столковались с батькой, выходит?
— С Махном-то договорились. А эти хрен знает кто такие. Никого вовсе не признают.
Пашка пошел кормить и докладывать обстановку. И увидел, как командирша пытается просунуть взъерошенную голову в амбразуру. Вернее, хоть ухо высунуть.
— Что, команду «воздух» у вас не подают? — сердито заорала Катя.
«Ньюпор» покружил над бронепоездом. С курганов по нему захлопали из винтовок. «Товарищ Троцкий» немедленно грохнул в ответ из трехдюймовок.
Аэроплан прошел над самым бронепоездом, лихо выбросил вымпел, едва не угодив на контрольную платформу. Потом, покачав крыльями, «Ньюпор» ушел на юг.
«Троцкий» замер в напряженном ожидании. Пашка подумывал опять проситься в десантно-ремонтную группу. Винтовку не дадут, но кувалду один хрен доверят. Все ж лучше, чем сидеть, невесть чего дожидаясь.
После полудня за курганами началась разрозненная стрельба. Через несколько минут из охранения прибежал посыльный. К путям подошел эскадрон, с ходу сбил обложившую «Троцкого» цепь.
Оказалось, казаки, преданные отряду барона Таубе. От Никополя подошли. Кавалерия не приближалась, всадники гарцевали у кургана, разглядывали дышащего паром «Товарища Троцкого». Ближе подскакал есаул с тремя всадниками. Навстречу направился генерал Хомов в сопровождении адъютанта и невозмутимого комиссара Хвана. Кратко переговорили, есаул козырнул — отдельно, с изящным издевательством отдал честь большевистскому представителю. Едва не задев невозмутимого Хвана горячим дончаком, развернул коня и наметом полетел к своим.
