— Действительно, — Константин Сергеевич почесал плешь. — Некая непоследовательность прослеживается.
Они сидели у неглубокого окопчика, куда опустили носилки. Окунев, которому Катя вколола какое-то сомнительное обезболивающее, выпрошенное у изнемогающего госпитального врача, впал в забытье. Сапер тоже спал. Они с Катей съели на двоих котелок наваристого супа. Гуща досталась сержанту отдела «К». Жижу выцедил сапер. Заливать в себя бульон ему было так сложно и больно, что вымотался до полусмерти. Так и заснул, пытаясь покурить.
— Значит, рискнете? — Катя продула затвор «СВТ», — разобранные части винтовки лежали на вещмешке, и девушка возилась с ними практически на ощупь. — Да вы, Константин Сергеевич, не беспокойтесь. Это совершенно безболезненно. Только ноги держите расслабленными, а то тряхнуть может. Да, и очечки придется оставить. Обожжетесь. Не переживайте, вас там встретят. Вы же не к чужим отправляетесь. Я здесь прослежу, чтобы вы стартовали уверенно…
— Катя, а вы, душа моя, часом не обманываете старого дурака? Сами-то вы как? А то я возьму грех на душу, покину вас в затруднительных обстоятельствах.
— Хм, у вас сугубо идеалистические представления о будущем. Умирать мы там все равно очень не любим. А уйти я сама могу в любой момент. Подшлифую задание и уйду. У меня, как вы изволили заметить, спортивные способности. Умею с места Прыгать. За это и деньги платят.
— Кому вы это говорите, Катя? Или, думаете, дожив до восьмидесяти, я не знаю, на что способен за деньги человек, а на что нет? Перестаньте, ради бога.
— Ну, не только за деньги. Ладно, потом это как-нибудь обсудим. Вы, главное, в момент Перехода ни о чем конкретном не думайте. Считайте медленно и сосредоточенно. Только не баранов, а просто цифры. Интегралы какие-нибудь посчитайте. А то помехи иной раз приключаются.
— Понимаю. Только интегралы не считают, а исчисляют.
— Да, пожалуйста, хоть вычленяйте. Только о дурном не думайте. И о своем домике не думайте.
— Вот, зря я все-таки дверь в подвал запирал. Соседка придет, а меня нет…
— Тьфу! Оставьте вы эти муки совести. Нечего мелочиться. Я у вашей соседки вместе с фрицами ни в чем не повинную курицу ухлопала. Потом в Гринпис зайду, повинюсь.
— Зря вы так, Екатерина Григорьевна. Вот, к примеру, когда у нас на Екатерининской строилось Морское собрание, возникла любопытная дилемма. Я тогда имел честь состоять инженером при городском совете. И что вы думаете, решили мы соединить здание с Морской библиотекой…
Тьму за бухтой озаряли вспышки — немцы вели беспокоящий огонь по Рудольфовой слободе.
З.40. Задачи, поставленные командующим 11-й немецкой армией на утро 30 июня: З0-й армейский корпус — наступать в направлении хутор Максимовича — Французское кладбище, далее продвигаться на запад, с целью не допустить отхода советских войск на Херсонесский полуостров. 170-я пехотная дивизия — наступать в направлении Херсонесский маяк — береговая батарея № 35. 72-я пехотная дивизия — высоты Карагач — ветряк ЦАГИ. 18-я румынская пехотная дивизия — направление Английское кладбище — Зеленая горка. 132-я и 50-я пехотные дивизии — Лабораторное шоссе — редут Виктория. 24-я и 22-я пехотные дивизии — Северная бухта. 1-я румынская горнострелковая дивизия — сосредоточиться во втором эшелоне. 4-я горнострелковая румынская дивизия — в резерве.
— Вставай, братишка. Двигать пора, — Катя тронула за плечо сапера. Тот дернулся, застонал, принялся трогать кончиками пальцев корку под челюстью. Глянул на пустой ровик. — В санитарную машину их отправили, — объяснила Катя. — Пусть Окуню еще укольчик ширанут. Дед там, на подхвате остался. Может, и ты к медикам? Какой из тебя вояка?
Сапер жестом показал, что вояка из него очень даже нормальный, и, издавая неясные звуки, принялся натягивать сапоги. Короткая ночь принесла относительную прохладу.
— Ладно, поплелись, — сказала Катя. — Э, ты это брось, стволы я потащу. Все-таки я здоровая, хоть материться могу. На позициях вручу. В торжественной обстановке.
8.00–12.00. Противник, при поддержке танков, прорвал оборону 9-й бригады морской пехоты в районе высоты 101,6.
14.30. Противник вышел на рубеж хутор Максимовича — Николаевка — юго-западные скаты Хомутовой балки.
16.00. Противник вышел на рубеж Юхарина балка — хутор Отрадный. Силами до дивизии, при поддержке танков, наступает в направлении железнодорожного вокзала.
Катя выколупывала патроны из пулеметной ленты. Бывший хозяин ленты лежал, уткнувшись щекой в белый крымский камень. Фляжку с парня Катя сняла в первую очередь. Воды — глотка на два. Траншея тянулась в обе стороны, народу, уже равнодушного к жажде, в нем хватало, но фляжек не наблюдалось. Ладно, хоть патронами запаслись. Сержант Мезина переступила через убитого и принялась набивать запасные обоймы. «СВТ» пока не подводила, только делать зарубки на прикладе было некогда. Впереди, метрах в пятидесяти от траншеи, чадил подбитый «штуг». Подожгли самоходку каким-то чудом. Бутылок с «горючкой» не было уже с утра. Вообще ничего не было, кроме дыма и жажды. Нет — вот патроны были. А артиллерии своей не было. Понятно, что снарядов мало, но хоть как-то подбодрили бы. Символически.
По траншее прошел старшина, морячок с мятым ведром, одарил выуженной из ведра «РГД».
— Держись, зенитчица. Макушку не высовывай. Сейчас полезут.
Катя сунула гранату в нишу к двум ее подружкам.
— Ты бы лучше воды приволок. Я уж матюгаться не могу.
— Ничего. Стемнеет, в контратаку смотаемся. На хуторе напьешься.
С чего они взяли про контратаку? В траншее десяток человек, гребень, может, и удержим, но в атаку идти… Смешно. Кто такой слух пустил?
Пальцы дрожали. Странно, когда стреляешь, не дрожат, а так в рамку патрон едва вдавливаешь. Сейчас пойдут. Это даже хорошо. Значит, обстрела не будет, и «штуки» стороной пройдут. А валить серые фигурки — одно удовольствие.
Сапера убило еще до полудня. Осколок в лоб — не везло ему с головой. И имени не узнала, видимо, документы с Мотей уплыли. Даже сколько ему лет, не узнала. Только и запомнилось — маска пыльная, запекшаяся, да жесты доходчивые. Ладно, может, в архиве? Поищем. Если день этот кончится.
22.30–24.00. К исходу дня противник на рубеже: Южная бухта — железнодорожный вокзал — восточная оконечность Юхариной балки — хутор Бермана — высота 205,2, восточнее бывшего Георгиевского монастыря. Силами 109-й сд и 142-й бригады, усиленными батальонами резерва и сборными подразделениями, выдвинутыми от бухт Казачья и Камышовая, нанесен контрудар в направлении Золотая балка — совхоз «Благодать». Правый фланг — 1-я румынская горно-стрелковая бригада и левый фланг — 28-я легкопехотная дивизия немцев оттеснены к совхозу «Благодать». Авиация ПОРа произвела 48 вылетов и совершила бомбометание по позициям противника севернее Балаклавы. Авиация ЧФ, базировавшаяся на Кавказе, произвела 56 самолето-вылетов и нанесла бомбовый удар по боевым порядкам противника.
