Первое время двигаться было легко: давала о себе знать привычка ступать след в след, полученная в Зоне. Я даже отдыхал: сейчас у нас был проводник, он отвечал за нас и принимал решения, мое дело маленькое – слушаться.
А вот Пригоршне роль ведомого пришлась не по душе. А может, он просто болота не любил. Напарник душераздирающе вздыхал, вторя влажным вздохам топи, с тоской озирался и, кажется, несколько раз готов был подсказать Маю путь. К счастью, сдержался.
Однообразный пейзаж вскоре начал утомлять. Здесь было слишком холодно для комаров и мошки, но я ловил себя на том, что то и дело почесываюсь, будто кусают. Птица замолкла, и кроме наших шагов ничего не было слышно. Стих ветер, преследовавший нас с момента попадания в этот мир. Ни цветов, ни грибов, ни ягод не попадалось. Сначала я внимательно смотрел под ноги, опасаясь змей, но, похоже, рептилии вымерли после ядерной зимы – холоднокровным организмам сложно при таких температурах.
Не за что было зацепиться, и я погрузился, сам того не заметив, в воспоминания и размышления.
Это близкое к медитации состояние прервал вопрос Никиты:
– Далеко нам?
– Ночевать будем в болотах, – ответил Май. – У нас есть заимка.
Но голос проводника звучал не столь уверенно, как хотелось бы. Я, очнувшись и вернувшись в реальность, понял почему: туман сгущался. Идущего в метре впереди Пригоршню я видел нечетко, Мая – совсем размыто. Мгла поглощала свет. Казалось, уже близится ночь, и плети тумана шевелятся щупальцами, норовят схватить.
А может, кто-то бродит неслышный в двух шагах, за завесой водяной пыли?
– Где ваша заимка? – требовательно спросил Никита.
– Кажется, прямо, – Май вяло махнул рукой, прекратил шагать и обернулся. – Наверное, нам нужно остановиться.
– Прямо здесь? – я не поверил своим ушам.
– Мы заблудимся в тумане, и карта бесполезна. Проще пересидеть, дождаться, пока он уйдет. Старики говорят, в тумане бродят души умерших…
– Ерунда, – возразил мой напарник, – ложь, трындеж и провокация! Мертвые лежат себе костями на дне, никакие призраки тут не бродят.
После знакомства с Душой Зоны я не был в этом столь уверен, но решил не возражать.
– Мы пойдем вперед, – продолжал Никита, – у вас же есть компас? Прибор, позволяющий держать направление на заставу Небесного города?
– Да, но…
– И безо всяких «но»! Застрянем здесь – минимум простудимся, а максимум – нас сожрут. Скажи, Искра, ночные звери на болотах есть?
– Есть, – чуть слышно вздохнула девушка, – ночевать в Великой топи без укрытия – безумие. Брат, Пригоршня прав.
– Вот, Май, видишь? Иногда следует признать, что облажался. Идем вперед. Не будет заимки – ищем укрытие.
– Да, но… Понимаешь, Пригоршня, если мы собьемся с пути – а двигаться по прямой здесь нереально – мы можем выйти к Столице топи.
– К Проклятому городу, – эхом отозвалась его сестра.
О чем они говорят, я понятия не имел. И потом, до темноты времени было предостаточно, а перспектива ночевки прямо посреди болота не радовала.
Плети тумана сильно затрудняли обзор, стелились под ногами, подобно змеям, и мы снизили темп, чтобы не попасть в промоину.
Кажется, темнело. И снова хотелось есть – верный признак того, что с тех пор, как мы ступили на Великую топь, прошел не один час.
– Мы заблудились, – убитым голосом констатировал Май, – направление верное, но ориентиры…
Не знаю, что он подразумевал под «ориентирами» – вокруг по-прежнему простиралось болото, и конца края ему не было видно. Даже Пригоршня приуныл. Искра, заметил я, жалась к напарнику, видимо, воспылав нежными чувствами. На моей памяти такое случилось впервые: обычно Никита втюхивался в барышню и сражал ее наповал напором чувств, как мама, явившаяся в гости к взрослому ребенку с кастрюлей борща, своими правилами и «я лучше знаю, что тебе нужно». Девушки в ужасе бежали. Чаще всего – ко мне, циничному и ироничному. Вот та же Энджи… Вспомнив о погибшей подруге, я не то чтобы загрустил, но насторожился – мы потеряли ее, не ожидая нападения, поддавшись эйфории. Будь мы хоть немного осторожней – натовцы не устроили бы засаду. Сейчас же внимание рассеялось, мы погрузились в мысли и забыли о том, что находимся во враждебном мире.
Аборигенам, может, и простительно, нам с Пригоршней – нет: только мы знали, что такое аномалии, и только мы умели их худо-бедно вычислять.
Я почувствовал странное и принялся разбрасывать гайки. Никита, верно истолковав мой порыв, замер в ожидании. Искра с Маем не мешали. Проводник все чаще останавливался, сверялся с аналогом компаса, делал несколько шагов в сторону, проверяя дорогу. Видно было, что он нервничает.
– Что такое? – спросил я.
Стремительно темнело. Неужели приближается ночь?
– Снежная буря близко, – сообщил Май, – нам нужно найти убежище.
– Бывалые охотники советуют пережидать снежные бури в очагах болота, – подхватила Искра, – температура воды выше, чем воздуха, и ты не так сильно замерзнешь. Тем более, попадаются горячие ключи… Но в воде водятся пиявки. Если буря затянется – они выпьют досуха. Не больно – не почувствуешь, когда они присасываются, но обидно умереть, облепленным водяными червяками.
Никогда не любил червяков.
– Вон – горячий ключ, – заметил Май.
До этого я предполагал, что брат с сестрой нас просто запугивают. Но теперь поверил в отчаянность нашего положения. Обидно сложить голову в шаге от цели.
Налетел ветер, прибив туман, и проступило небо: сизо-фиолетовое, в черных завихрениях туч. Кое-где сквозь низкие тучи пробивались беззвучные синие молнии. Я не сразу понял, что некоторые завихрения – вовсе не узор на снеговых облаках, а самые настоящие смерчи. Извиваясь, они шарили по болоту в поисках жертвы, к счастью, довольно далеко от нас.
– В воду, – прошептал Май. – Вон тот очаг – горячий.
Я с сомнением покосился на черное озерцо стоячей воды: над ним действительно поднимался пар.
– Думаешь? – удивился Пригоршня. – Я не хочу, чтобы меня пиявки сожрали. Ну, пойдет снег. Не сахарные, не замерзнем.
Искру передернуло – от головы до коленей.
– Ты не знаешь, о чем говоришь! – заговорила девушка. – Нас заморозит! Снежная буря – дыхание Зимы! Обычно бури случаются осенью, они замораживают Лес. Наш единственный шанс – спрятаться в горячей воде и надеяться, что буря пройдет раньше!
Отчаяние Искры передалось мне: я вспомнил ее рассказ о здешних Зимах. Налетевший ветер был не просто холодным – он был ледяным, вымораживающим кровь.
Я поверил Искре и скомандовал Пригоршне:
– Быстро в горячий источник!
К счастью, спорить напарник не стал. Он лучше смыслил в оружии и тактике боя, но хуже ориентировался в повседневной жизни.
