Она протянула руку, словно чтобы погладить Аннабет по щеке, но та резко встала.
— Нам действительно пора.
— Да! — Проглотив последнюю салфетку, Гроувер тоже встал. — Инспектор манежа ждет! Пора!
Мне уходить не хотелось. Я чувствовал себя как сытый кот. К тому же тетушка Эм такая замечательная! Я хотел еще побыть с нею.
— Прошу вас, дорогие мои, — умоляющим тоном произнесла тетушка Эм. — Мне так редко удается побыть с детьми. Прежде чем уйти, не могли бы вы по крайней мере попозировать мне?
— Попозировать? — с опаской переспросила Аннабет.
— Для фотографии. Я использую ее, когда буду работать над новой скульптурной группой. Дети так популярны. Все любят детей.
— Думаю, что ничего не получится, мэм. — Аннабет переминалась с ноги на ногу. — Перси, пошли…
— Конечно, получится, — возразил я. Аннабет раздражала меня тем, что так свысока, так грубо разговаривает со старой дамой, которая только что бесплатно накормила нас. — Только одну фотографию, Аннабет. Что в этом плохого?
— Ну же, Аннабет, — промурлыкала хозяйка. — Что в этом плохого?
Аннабет это явно пришлось не по вкусу, но она позволила тетушке Эм сопроводить нас к входной двери в сад скульптур.
Тетушка Эм подвела нас к скамье рядом с каменным сатиром.
— А теперь, — сказала она, — я вас правильно рассажу. Думаю, барышня будет посередине, а двое молодых людей — по бокам.
— Не слишком хорошее освещение для фотографии, — заметил я.
— О нет, — улыбнулась тетушка Эм, — света предостаточно. Во всяком случае, мы ведь увидим друг друга.
— Где же ваша камера? — спросил Гроувер.
Тетушка Эм отступила на шаг назад, словно заранее любуясь удачным снимком.
— Как я уже говорила, лицо — самое трудное. Ну-ка, постарайтесь улыбнуться мне, все, все, пожалуйста. Улыбочку пошире.
Гроувер бросил взгляд на бетонного сатира рядом с ним и пробормотал:
— Вылитый дядя Фердинанд!
— Гроувер, — неодобрительно произнесла тетушка Эм, — ну-ка посмотри сюда!
Камеры у нее в руках не было.
— Перси… — позвала Аннабет.
Я инстинктивно встрепенулся, прислушиваясь к Аннабет, но в то же время перебарывая сонливость, навеянную полным желудком и убаюкивающим голосом старой дамы.
— Подождите минутку, — сказала тетушка Эм. — Никак не удается хорошенько разглядеть вас сквозь эту проклятую накидку…
— Перси, что-то не так, — настойчиво повторила Аннабет.
— Не так? — переспросила тетушка Эм, потянувшись, чтобы снять с головы накидку. — Совсем наоборот, дорогая. Сегодня вечером у меня собралась такая благородная компания. Что же не так?
— Это и есть дядя Фердинанд! — тяжело выдохнул Гроувер.
— Не смотрите на нее! — крикнула Аннабет.
Одним движением она нахлобучила свою бейсболку «Янкиз» и исчезла. Ее невидимые руки столкнули Гроувера и меня со скамьи.
Оказавшись на земле, я увидел перед собой обутые в сандалии ноги тетушки Эм.
Я слышал, как Гроувер поспешно пробирается в одном направлении, Аннабет — в другом. Но меня слишком разморило, чтобы я мог сдвинуться с места.
Затем над головой раздался скрипучий, режущий ухо звук. Я поднял взгляд на руки тетушки Эм, которые стали шишковатыми и мозолистыми, вместо ногтей на них выросли острые бронзовые когти.
Я едва не перевел взгляд выше, но откуда-то слева Аннабет пронзительно выкрикнула:
— Нет! Не надо!
Тут я услышал еще более неприятный звук трущихся друг о друга крохотных змей, прямо над собой, там… там… где должна была находиться голова тетушки Эм!
— Беги! — проблеял Гроувер.
Я услышал, как он мчится по гравию, вопя «Майа!», чтобы запустить свои крылатые туфли.
Я не мог шевельнуться. Уставившись на шишковатые, когтистые лапы тетушки Эм, я пытался сбросить сонное оцепенение, в которое повергла меня старуха.
— Какая жалость — навеки исказить прекрасное молодое лицо, — успокаивающе произнесла она. — Останься со мной, Перси. Тебе всего-то нужно посмотреть на меня.
Я старался перебороть в себе стремление повиноваться. Я посмотрел в сторону и заметил стеклянную сферу — шар-гляделку из тех, что люди ставят у себя в саду. И в оранжевом стекле увидел смутное отражение тетушки Эм: вуаль сползла с ее головы, открыв мерцающие, бледные очертания лица. Волосы ее шевелились, извиваясь, как змеи.
Тетушка Эм.
Тетушка «М».
Как я мог оказаться таким болваном?
«Думай, — приказал я себе. — Как погибает Медуза в греческих мифах?»
Но мысли не слушались меня. Что-то подсказывало мне, что в мифе Медуза спала, когда на нее напал мой тезка Персей. Но сейчас она совсем даже не спала. Она могла сию секунду исполосовать мне лицо когтями, стоило ей только захотеть.
— Сероглазая сотворила это со мной, Перси, — сказала Медуза самым обычным голосом, вовсе не напоминавшим о монстрах. Наоборот, звуки его призывали меня взглянуть вверх, посмотреть в лицо бедной старой бабушке. — Мать Аннабет, проклятая Афина, превратила меня из красивой женщины в это чудовище.
— Не слушай ее! — Крик Аннабет донесся откуда-то из сада скульптур. — Беги, Перси!
— Молчать! — злобно прорычала Медуза. Затем голос ее снова перешел на умиротворяющее мурлыканье. — Теперь ты должен понять, почему я должна уничтожить эту девчонку, Перси. Она — дочь моего врага. Я сотру ее скульптуру в порошок. Но тебе, дорогой Перси, тебе не придется страдать.
— Нет, — пробормотал я, стараясь подняться.
— Ты что, действительно хочешь помочь богам? — спросила Медуза. — Ты хоть понимаешь, что ожидает тебя во время этих глупых поисков, Перси? Что случится, если ты доберешься до царства мертвых? Не будь пешкой в руках богов, мой дорогой. Тебе намного больше пойдет быть статуей. И не так больно. Не так больно…
— Перси!
Я услышал позади себя оглушительное жужжание, будто на меня с неба падала двухсотфунтовая пташка.
— Нагнись! — возопил Гроувер.
Обернувшись, я увидел в ночном небе сатира, отвесно пикировавшего на своих крылатых кроссовках и держащего в руках ветку дерева размером с бейсбольную биту. Он крепко зажмурился и судорожно дергал головой. Ориентировался Гроувер только с помощью слуха и обоняния.
— Нагнись! — завопил он снова. — Я ее достану!
Это окончательно вернуло меня в состояние боеготовности. Зная Гроувера, я был уверен, что достанется не Медузе, а мне. Я нырком откатился в сторону.
Бух!
Сначала я вообразил, что это Гроувер врезался в дерево. Затем услышал разъяренное рычание Медузы.
