— Мне известно все про твое поручение, салага. Когда эту вещь украли впервые, Зевс послал на его поиски лучших: Аполлона, Афину, Артемиду и, естественно, меня. Если я не смог унюхать столь могущественное оружие… — Он облизнулся, будто жезл Зевса был чем-то очень аппетитным. — Что ж, если мне это не удалось, то и тебе тем паче. Однако я не пытаюсь, чтоб ты поверил мне на слово. Между прочим, мы с твоим отцом давно уже ладим. В конце концов, это же я сказал ему, что подозреваю старого нюхальщика трупов.
— Вы сказали ему, что жезл украл Аид?
— Точно. Развязать войну. Старейший трюк. Я моментально это понял. В каком-то смысле ты должен благодарить меня за свое маленькое расследование.
— Спасибо, — проворчал я.
— Слушай, я человек великодушный. Просто сделай для меня эту маленькую работу, а я помогу тебе в твоем деле. Устрою поездку на запад тебе и твоим друзьям.
— Мы и сами прекрасно справимся.
— Ну да, конечно. Без денег. Без колес. Не пойму я, чего ты так ерепенишься. Помоги мне, и, может, я скажу тебе что-то важное. Кое-что насчет твоей мамы.
— Моей мамы?
— Вижу, я тебя заинтересовал. — Арес ухмыльнулся. — Водный парк в миле к западу отсюда, в Деланси. Ты его не минуешь. Тебе надо найти Туннель любви.
— Что помешало вашему свиданию? — Я переменил тему. — Вас кто-то спугнул?
Арес оскалился, но я уже видел этот угрожающий взгляд у Клариссы. Было в нем что-то неискреннее; казалось, бог войны слегка нервничает.
— Тебе повезло, салага, что ты встретил меня, а не кого-нибудь еще из олимпийцев. Они не так легко прощают грубость, как я. Когда все сделаешь, я буду ждать тебя здесь. Не разочаруй меня.
После этого я, должно быть, потерял сознание или впал в транс, потому что, когда я открыл глаза, Ареса уже не было. Я мог бы подумать, что разговор этот мне приснился, но по выражению лиц Аннабет и Гроувера понял — это не сон.
— Плохо, — тихо выговорил Гроувер. — Арес нашел тебя, Перси. Очень плохо.
Я посмотрел в окно. Мотоцикл исчез.
Правда ли Арес знал что-то о маме или просто разыгрывал меня? Теперь, когда он ушел, мой гнев мигом улетучился. Я понял, что Арес любит играть на эмоциях людей. В этом заключалась его власть — так накалить страсти, что они затуманивали способность мыслить здраво.
— Возможно, это какой-то трюк, — небрежно заявил я. — Ну его, этого Ареса. Пошли.
— Мы не можем, — ответила Аннабет. — Пойми, я ненавижу Ареса больше, чем кого-либо, но нельзя не обращать внимания на богов, если не хочешь серьезных неприятностей. Он не шутил относительно того, что может обратить тебя в грызуна.
Я посмотрел на свой чизбургер, который вдруг показался мне не таким уж и аппетитным.
— Зачем мы ему понадобились?
— Тут нужно хорошенько пораскинуть мозгами… — задумчиво протянула Аннабет. — Арес силен. Но сила — все, что у него есть. Даже сила иногда вынуждена уступать мудрости.
— Но этот водный парк… он был почти напуган. Что могло заставить бога войны вот так убежать?
Аннабет с Гроувером тревожно переглянулись.
— Боюсь, нам придется это выяснить, — сказала Аннабет.
* * *
Солнце уже садилось за горами, когда мы нашли этот аквапарк. Судя по вывеске, он когда-то назывался «Вотерлэнд», но многих букв теперь не хватало, и надпись выглядела какой-то абракадаброй.
Главный вход был заперт, поверху тянулась колючая проволока. Внутри повсюду виднелись огромные пересохшие водные горки и трубы, которые вели к пустым бассейнам. Ветер гонял по асфальту старые билеты и рекламные листки. В сгущающейся тьме парк выглядел печально и невольно нагонял страх.
— Если Арес устраивает здесь свидание со своей подружкой, — сказал я, глядя на колючую проволоку, — то не хотелось бы мне видеть, как она выглядит.
— Перси, — предостерегла Аннабет. — Будь почтительнее.
— Зачем? Я думал, ты ненавидишь Ареса.
— И все же он — бог. А подружка у него очень темпераментная.
— Тебе не следует обидно отзываться о ее внешности, — добавил Гроувер.
— Кто же она? Ехидна?
— Нет, Афродита, — как-то вяло произнес Гроувер. — Богиня любви.
— Я думал, она замужем, — не останавливался я. — За Гефестом.
— Чего ты добиваешься? — спросил Гроувер.
— Ладно. — Я внезапно почувствовал необходимость сменить тему. — Так как же мы проберемся внутрь?
— Майа! — Из туфлей Гроувера выпростались крылья.
Сатир перелетел через изгородь, непроизвольно перекувырнулся и, пошатываясь, приземлился по другую сторону ограды. Затем стряхнул пыль со своих джинсов и сделал вид, будто все так и было задумано.
— Ну что, ребята, идете?
Нам с Аннабет пришлось перелезать через изгородь по старинке, придерживая друг для друга колючую проволоку.
Тени становились все длиннее, пока мы шли по парку, внимательно проверяя названия всех аттракционов. Тут были и «Остров, кусающий за пятки», и «Вверх тормашками», и «Эй, где мой купальник?».
Монстры не появлялись. Кругом стояла полнейшая тишина.
Наконец мы наткнулись на сувенирную лавку, которую оставили открытой. Товары все еще стояли и лежали на полках: стеклянные шары с картинками внутри, ручки, почтовые открытки и вешалки…
— Одежда! — воскликнула Аннабет. — Чистая одежда.
— Да, — ответил я. — Но ты же не можешь просто…
— Не сомневайся.
Она схватила с вешалок целую кипу одежды и скрылась в примерочной. Через несколько минут она явилась в фирменных шортах водного парка, в такой же футболке красного цвета и туфлях для серфинга. Через плечо Аннабет перекинула рюкзак с надписью «Вотерлэнд», явно набитый другими товарами.
— Это еще зачем? — пожал плечами Гроувер.
Но Аннабет прикрикнула на нас, и скоро мы все трое были обмундированы на манер ходячих реклам почившего в бозе аквапарка.
После чего мы продолжили поиски Туннеля любви. У меня возникло чувство, что весь парк как бы затаил дыхание.
— Значит, Арес и Афродита? — спросил я, чтобы отвлечься от надвигающейся темноты. — Выходит, у них все продолжается?
— Это старая сплетня, Перси, — сказала Аннабет. — Ей уже три тысячи лет.
— А как насчет Афродитиного мужа?
— Ты знаешь, это Гефест. Кузнец. Он увечный с тех пор, как Зевс ребенком сбросил его с Олимпа. Поэтому красавцем его не назовешь. Золотые руки — больше сказать нечего, но Афродита все равно не ценит ни ум, ни таланты.
— Зато ей нравятся байкеры.
— Ей все нравятся.
