Но полной уверенности в нашей победе у меня по-прежнему не было. Судьи могли присудить ее арабу. И я сказала: «О, король, ты уверен? Ты действительно обошел его? Мы выиграли?» Он снова посмотрел на меня. В его взгляде читалось нетерпимость к человеческим слабостям. Я чувствовала, что, будь у него язык, он бы отчитал меня: «Ты должна полагаться на мое слово. Я знаю, за мной победа или нет».
От дома кто-то позвал Ильдико. По голосу чувствовалось, что она очень нужна.
— Меня зовут, — от волнения у Ильдико перехватило дыхание. — Наверное, что-то с отцом. Николан, я боюсь! Нам надо спешить.
И, так и не надев башмачки, побежала по дороге, не обращая внимания на то, что камешки впивались в ее ступни. Николан не отставал ни на шаг.
У двери она посмотрела на него.
— Должно быть, это первый удар судьбы из тех, что мы ожидали!
Бастато коротко глянул на Николана.
— Так я и думал, — пробормотал он и откинул полотняный полог, служивший дверью в спальню Мацио. Вошел первым, открыл деревянные ставни, преграждавшие дьяволу путь в дом.
Всю обстановку спальни составляла кровать, на которой лежал Мацио. На одной стене висело распятие, меч старого воина стоял в углу.
Глаза умирающего, казавшиеся огромными на исхудалом лице, повернулись к гостю.
— Ты Николан, сын Саладара Ильдербурфа, — прошептал он. — Я хочу тебе кое-что сказать. Остальным этого знать не нужно.
Николан опустился у кровати на одно колено.
Каждое слово давалось старику с трудом. Однако, усилием воли он заставлял себя говорить.
— Я могу доверять тебе. Мой сын Рорик, когда-то твой друг, не погиб. Он жив и идет сюда. Но он серьезно ранен, и сил у него немного.
— Слава тебе, Господи! — воскликнул Николан. — Я так часто молился об этом. Вот и решение всех наших проблем. Я думаю, мы будем близки как Давид
[7]
и Ионафан
[8]
.
Мацио медленно повернул к нему голову.
— Сын моего давнего друга! — прошептал он. — Поверь тому, что я тебе сейчас скажу. Я видел Рорика и говорил с ним этой ночью. Это был сон, но я знаю, что Рорик жив и я говорил с ним, словно наяву.
И старик начал пересказывать содержание сна, часто останавливаясь, чтобы перевести дух и собрать остатки сил. Он осознавал, что лежит в своей постели, потому что видел, как лунный свет отражался от рукояти его меча, стоявшего в углу. И тут стена за изножием кровати как бы отошла в сторону. Но его усталым глазам открылся не луг, начинающийся за домом, а чужая страна, в которой, однако, ему доводилось бывать. Вдали в небу вздымались высокие горы. С их склонов стекала быстрая река, течение которой на равнине заметно замедлялось. У самой комнаты река поворачивала и исчезала из виду. На другом берегу реки стоял большой круглый каменный дом. Издалека доносился какой-то монотонный звук. Как догадался Мацио, мычание скота.
И тут он услышал голос сына.
— Ты наконец-то пришел, отец мой.
— Ты ждал меня, Рорик?
— Да, отец мой. Мне не хватало тебя.
В этот момент Мацио не сомневался, что уже умер, и его сын пришел, чтобы встретить ему помочь подняться в горы и по тропе, уходящей на небо. Однако, вскоре он понял, что дело обстоит иначе. На месте одного глаза Рорика он увидел ужасный шрам. Рорик совсем ослаб и несколько сделанных им шагов лишили его последних сил. Мацио знал, что люди, переходя в царство божие, не берут с собой своих ран, а все их увечья исчезают, как только душа отделяется от тела Таким образом ему стало абсолютно ясно, что вошел в комнату и сел у его кровати живой Рорик, из плоти и крови.
Разговор отца и сына не занял много времени. Рорик объяснил, каким образом ему удалось уцелеть в той ужасной битве. Тяжело раненого, его вынес с поля боя другой оставшийся в живых, и несколько месяцев он боролся со смертью в крестьянской хижине. Наконец, молодой организм победил, и Рорик двинулся к дому. Шел он в одиночку, и ему приходилось часто и надолго останавливаться, собираясь с силами и полагаясь на милосердие бедняков тех стран, через которые лежал его путь.
Между отцом и сыном установилось полное взаимопонимание. Рорик знал, сколь близок к смерти его отец. Как и о том, что Ильдико вернулась вместе с Николаном.
— Я не смогу прибыть домой вовремя, если мне не помогут, — несколько раз повторил Рорик. Мацио понял, что он говорит об опасности, грозящей его сестре и другу. — Пошли за мной Николана. Немедленно.
Старик так обессилил, что тяжелые веки опустились на его глаза. Николан какое-то время ждал продолжения, а потом не выдержал.
— Где я его найду?
У него не возникло ни малейшего сомнения в правдивости рассказа Мацио. В мире снов творились таинственные вещи, понять которые могли только сказители, но он сразу поверил, что отец и сын нашли способ общения на расстоянии.
Мацио ответил после долгой паузы.
— Я… я не могу сказать этого. Мой разум отказывается направлять мой язык.
Николан вспомнил, что его отец, когда он был маленьким, часто ездил в Раэтию, расположенную не столь уж далеко от плоскогорья. Отец рассказывал, что горы там очень высокие, а население отдает предпочтение не лошадям, а быкам и коровам.
— Он в Раэтии? — спросил Николан.
Глаза Мацио широко открылись, но Николан понял, что видит старик не горный хребет, а голую стену и окно с распахнутыми ставнями.
— Раэтия, — прошептал он. — Я не помню.
— Раэтия лежит на его пути из Галлии, — добавил Николан. Если он двигался на юг между горами и великой рекой, Раэтию ему не обойти. Но страна это большая, а население невелико.
Больной покачал головой на подушке, вне себя от собственной слабости.
— Имена ускользают от меня. После того, как я проснулся, ко мне подходила женщина. Сказала, что она моя дочь.
— То была Лаудио?
Имя не вызвало никакого отклика.
— Я ее не узнал.
В отчаянии Николан засыпал старика вопросами. Он уверовал, что Рорик нашел временное пристанище в Раэтии. Далеко ли находится Рорик? У самой реки? Или у подножия гор? По какой дороге надо к нему идти? Мацио изо всех сил старался хоть что-то вспомнить, но без особого успеха. И произнес лишь одно слово, которое поначалу ничего не сказало Николану.
— Ракх, — прошептал старик. И повторил это несколько раз, прежде чем впасть в полубессознательное состояние.
— Ракх? — пробормотал Николан. Вроде бы он слышал это слово, но где и когда…
